Чаша Бланшара - Джанет Глисон

Томас оторопело уставился на нее:

— Я не говорил вам о помолвке, потому что она не имела никакого отношения к последним событиям. Это могло только направить вас по неверному пути, что и произошло. Роуз разорвала помолвку, и в то время я очень сильно переживал. Возможно, я зря не вел себя более открыто с вами. Но этот обман был вызван только тем, что я влюбился в вас. А этого я никогда не скрывал.

Затем, хоть она его и не спрашивала, Томас подтвердил то, что уже рассказал ей Рили. Они с Роуз были помолвлены. После смерти своего отца она последовала за ним в Лондон и настолько возненавидела свою работу у лорда Кэрью, что захотела выйти за него замуж раньше, чем было договорено.

— Я бы согласился, если бы не мое положение у Бланшаров. Меня тревожило ухудшающееся финансовое положение компании. Я не хотел после женитьбы обнаружить, что не в состоянии прокормить свою семью, поэтому я попросил Роуз потерпеть и поработать у лорда Кэрью. Но она не хотела ждать и в припадке злости разорвала помолвку, заявив, что вокруг достаточно других подходящих холостяков, которые с радостью обеспечат ее, если я не собираюсь этого делать. Через месяц она передумала и попыталась помириться. Когда я заколебался, она поступила на работу к Бланшарам. Вскоре до меня стали доходить слухи, что она флиртует с Рили и Филиппом. Мне кажется, она таким образом пыталась вернуть меня. Но ее поведение меня беспокоило. Я понял, что никогда не смогу ей доверять, поэтому отказался жениться. Если бы я повел себя иначе, вполне вероятно, что сейчас она была бы жива.

Тут Томас замолчал, словно ожидая ответа. Но Агнесс ничего не сказала, она шла вперед, дрожа на ветру, облепившем ее ноги мокрыми юбками. Лодка теперь казалась не больше грецкого ореха — смутный силуэт на фоне бурлящей воды. Агнесс видела, как лодка исчезла в одном из мрачных отверстий между сваями Лондонского моста, как будто Питера проглотило какое-то жадное животное.

Агнесс старалась мыслить разумно, но ее трясло от холода и шока, а перед глазами все время стоял Питер. Томас теперь шагал впереди. Он направлялся к ступенькам, по которым можно было взобраться на берег. Агнесс крикнула ему вслед так, чтобы он расслышал за воем ветра:

— У меня нет желания сейчас на эту тему спорить.

При этих словах Томас повернулся и посмотрел на нее вниз с высоты нескольких ступенек:

— Вы говорите, что я вас обманул, хотя на самом деле вы сами себя все время обманывали.

Агнесс медленно поднималась по ступенькам, пока не оказалась вровень с ним.

— Что вы хотите этим сказать?

— Если вы на самом деле считаете, что я впутан в убийство Роуз, зачем вы вчера говорили, что ошиблись в своих выводах, и зачем позволили мне помогать вам? Вы придумывали сомнения, чтобы закрыться от правды.

Агнесс оперлась рукой о стену, чтобы удержаться на ногах.

— Наоборот, я готова услышать правду. Вчера, благодаря вашему обману, я ее не знала. А что касается вашей сегодняшней помощи, что от нее толку и что это доказывает? — довольно зло огрызнулась она. Затем, рассерженная не столько своей слабостью, сколько словами Томаса, подняла руки и мягко попросила: — Пожалуйста, мистер Уильямс, оставьте меня в покое.

Она продолжила карабкаться по лестнице, оставив Томаса позади. Но он не собирался оставлять ее. Он двинулся за ней и, когда они оба добрались до верхней ступеньки, схватил ее за локоть:

— А теперь вы хотите отправиться одна, так?

Агнесс выдернула руку. Собрав мокрые юбки и подобрав подол плаща, она повернулась к тропинке, разбрызгивая при каждом шаге грязь и воду. Никогда в жизни ей не было так холодно. Зубы стучали, и ветер, как дюжина ножей, пронзал ее кожу. Несмотря на свою ярость и беспокойство по поводу Питера, одна фраза, сказанная Томасом, не выходила у нее из головы. Вдруг он обманывал ее действительно потому, что влюбился?

Небо совсем затянуло, на воду спустился густой туман, превратив паруса барж и шхун из коричневых в черные. Агнесс показалось, что среди других суденышек она видит причалившую к пристани лодку, в которой сидит Питер. Усиленно всматриваясь в серое марево, она разглядела, что дорожка впереди разветвляется, причем левая ее ветвь уходит вглубь в южном направлении. Агнесс решила, что этот путь ведет к Грустной тропинке. Похоже, ее догадка, что похититель направится к дому Маркуса Питта, оказалась верной. Увидев, как похититель привязывает лодку к большому кольцу внизу у пристани, Агнесс инстинктивно отшатнулась, вжавшись в стену ближайшего дома. Подозвав Томаса, она объяснила, что не желает пока показываться похитителю. Если он испугается и побежит, она может потерять их в тумане. Будет значительно лучше последовать за ними до дома или до того места, куда они направляются, и дождаться удобного случая.

Две еле различимые фигуры вышли из лодки и по скрипучим ступеням поднялись наверх, затем нырнули в боковую аллею и пропали из виду. За последние десять минут они с Томасом не обменялись ни единым словом, но теперь Агнесс повернулась к нему.

— Ни слова, — прошептала она, — он не должен нас видеть. И когда мы подойдем к дому, пожалуйста, держитесь сзади. Не идите за мной, пока я вас не позову. Будет лучше, если я буду действовать в одиночку.

Томасу не удалось скрыть своего изумления:

— Вы же женщина, вряд ли вы сможете что-то сделать.

Агнесс снова разволновалась:

— Питер мой сын. После того что мне недавно пришлось пережить, я уверена, что смогу справиться со своими делами так, как считаю нужным.

Томас пожал плечами:

— Ладно, если вы так хотите. Желаете, чтобы я вообще ушел?

— Не сейчас — вдруг вас кто-нибудь увидит?

— Да уж, — сказал Томас. — Но разве не стоит нам разработать совместный план спасения Питера?

Несмотря на раздражение, Агнесс все-таки вынуждена была признать разумность этого предложения. Сейчас главное — благополучие Питера, а ее гордость может и подождать. Они несколько минут шепотом спорили и наконец договорились, что Агнесс (в этом вопросе она не уступала) пойдет вперед одна и поищет, как можно незаметно пробраться в дом. Разыскав похитителя и узнав, кто он такой, она ему покажется, уверив его тем самым, что попалась в его ловушку. По ее сигналу появится Томас и схватит похитителя, а она спасет своего сына.

Томас уверял ее, что план очень неточен, что будет куда лучше, если они войдут в дом вдвоем. Но Агнесс возражала. Она считала, что двоих легче заметить, а как только будет потерян элемент внезапности, у похитителя появится преимущество и он сможет скрыться, а они так и не узнают, кто это такой.

— Если мы поймем, кто он, то сможем, даже если он скроется, известить власти, и преступник будет арестован. В обратном же случае мы ничего не сможем сделать.

Томас все еще пытался спорить, когда они двинулись по дорожке, свернув налево. Вскоре дорожка превратилась в узенькую улочку с частоколом с обеих сторон, справа виднелся ряд высоких узких зданий.

— Какой именно дом Питта? — спросил Томас.

— Один из тех, — прошептала Агнесс, показывая на здания справа. — Но дорога с другой стороны, и с этого места мне трудно сказать какой именно.

Крадучись они пробрались вверх по аллее, ведущей к Грустной тропинке. По их предположениям Питер и его похититель должны были прийти этим путем, но туман становился все плотнее, и их нигде не было видно. Дойдя до угла, Агнесс замерла и осторожно выглянула. Там, в сером мареве, она разглядела два удаляющихся силуэта, один большой, другой маленький.

— Я их вижу, — сказала она. — Отсюда я пойду одна.

Томас кивнул. Агнесс почувствовала его недовольство, но, когда она осторожно двинулась за силуэтами, он не сделал попытки последовать за ней. Прижимаясь к стене, Агнесс кралась за Питером и его похитителем, стараясь держаться к ним как можно ближе. Холод стал еще более пронизывающим, а ее одежда совсем вымокла, но Агнесс так погрузилась в мысли о Питере, что ничего не замечала. В нескольких ярдах впереди пара остановилась перед домом, затем поднялась по ступенькам, и мужчина постучал в дверь. Агнесс спряталась за ближайшим выступом стены на тот случай, если кто-нибудь из них обернется, пока они ждут, когда откроется дверь. Она видела, как ее сын стоит неподвижно, а фигура в темном нависает над ним, как колосс. Через некоторое время дверь приоткрылась, и последовал короткий разговор. Агнесс не могла слышать, о чем они говорят, до нее доносились только отдельные слова: …лодка… гнались за нами… подождать здесь… Видимо, этого было достаточно, чтобы убедить открывшего дверь человека впустить их. Через минуту они исчезли, и дверь с грохотом захлопнулась.

Агнесс немного постояла, оглядывая дом. Подъемные окна темные, ставни закрыты, хотя еще не наступил полдень. Создавалось впечатление, что в доме никого нет. Но она знала, что это не так. Она видела, как открывалась дверь. Кто-то был внутри, кроме Питера и его похитителя.