Урожай собрать не просто - Юлия Васильева

Догиня тут же кинулась внутрь и, едва я успела опомниться, разразилась лаем. Ничего не оставалось, как только поспешить следом. Я пронеслась по коридору между цехами, подгоняемая полными безлюдьем и приглушенным светом болотной плесени, закрепленной в банках на стенах, — наихудшего места для прогулок в праздник Темной ночи не придумаешь. Одна из дверей оказалась распахнута настежь, в проеме открывалась крайне занимательная картина. К гигантскому круглому чану была приставлена лестница, на верхних ступенях которой стоял человек с плошкой, наполненной каким-то черным порошком, внизу заливалась лаем пятнистая собака. Лестница шаталась.

Моментально осознав всю «неустойчивость» момента, я решила пойти нестандартным путем: пугать незнакомца и подобно Зельде грозить ему всяческими карами было бы крайне неразумно.

— О боги, что вы делаете? Вы же сейчас свалитесь! Вы же покалечитесь! — запричитала я внизу, пытаясь оттащить догиню, чтобы та от избытка энтузиазма не толкнула человека, а вернее, содержимое его плошки, в чан. — Держитесь за лестницу и медленно спускайтесь, я послежу за собакой! Как же можно так самоотверженно работать в праздник! Аккуратно ставьте ногу на ступеньку и, умоляю вас, держитесь покрепче!

Человек не был со мной знаком и, естественно, предположил, что его приняли за работника фабрики. А уж все эти ахи-вздохи довершили дело — преступник сделал шаг на ступеньку вниз. Он справедливо рассчитывал, что ему удастся уйти отсюда безнаказанно, пусть и не совершив своего темного дела.

Операция по обезвреживанию была бы проведена с фантастическими легкостью и изяществом, если бы мне не помешали.

— Виктор, это снова ты! — От строгого голоса вздрогнули и я, и преступник. — Говорила же тебе больше не приближаться к фабрике! А ты, значит, отомстить решил?

На пороге цеха стояла леди Филиппа, настолько устрашающая, что преступник поспешил наверстать сделанный вниз по лестнице шаг.

— Не подходите! — закричал он визгливым голосом. — Иначе я кину это в чан!

— Вот видите, Николетта, что делает глупая женская жалостливость! А ведь я его тогда даже городовому не сдала, пожалела! Сначала, когда деньги из кассы таскал…

— Так ведь на хлебушек же… — блеющим голосом перебил злоумышленник, и хозяйка указала на него рукой: вот, дескать, полюбуйтесь, как слезу выдавливает, актер!

— Потом, когда курил на территории склада…

— Так от голодной жизни разве ж не закуришь, — еще жалобнее и еще пронзительнее, аж губа дрогнула, затянул вредитель, а потом с неожиданной обидой крикнул: — Ну а выгнали вы меня за что?

— Ты на работе неделю не появлялся! — Глаза хозяйки метали молнии.

— Так, когда курить запрещают, поневоле запьешь!

По всему выходило, что леди Филиппа — женщина злая, сварливая и любящая притеснять беззащитных работников. Как оказалось, такой несправедливости не могла выдержать не только я, но и Зельда. Собака, движимая стремлением встать на защиту поруганной чести своей хозяйки, вырвалась у меня из рук и со всего наскоку толкнула лестницу, приставленную к чану.

Конструкция зашаталась, вредитель неловко взмахнул руками и стал падать. Мы с леди Филиппой слаженно охнули и прижали руки к груди: не то чтобы нам было жалко человека, но вот взлетевшая над чаном плошка, полная черного порошка, завладела нашим вниманием безраздельно. Падение уволенного рабочего и радостные рыки Зельды, которая заскакала вокруг него (и по нему), тоже остались без нашего зрительского участия, потому что плошка вопреки всем законам природы зависла в нескольких сантиметрах от края чана.

— Зельда, фу! Охраняй! — Леди Филиппа все же нашла в себе силы, не отводя взгляда от плошки, приостановить казнь вредителя.

Собака как ни в чем не бывало села и поставила лапы на грудь мужчины.

Мы с хозяйкой переглянулись, разрушая странный транс. Не знаю, сколько это могло продолжаться, но не будет же плошка вечно болтаться в воздухе!

— Ну что застыли, сороки! Хватайте ее! Я долго не удержу! — раздался натужный голос, и из-за соседнего чана показался Фрол. Лицо старика было напряженным, а по вискам катился пот. Рябинник протягивал руки к зависшей плошке, поэтому вопросов, кому мы обязаны сеансом левитации, больше не возникало. Спрашивать, что он здесь делает, времени не было. Мы с леди Филиппой снова переглянулись и кинулись к чану — ставить на место лестницу. При попытке взобраться на нее возникла небольшая неразбериха, потому что каждая рвалась в бой. В результате победили молодость и чрезмерный энтузиазм. За что боролась, я осознала уже на верхней ступеньке, над крутящейся в цистерне вязкой жидкостью, и, наверное, только в тот момент поняла, что не во всех делах стоит быть первой.

— Николетта, я держу лестницу, только, ради богов, не нырните в чан, — подбодрила меня снизу леди Филиппа. — Эта смесь портится от присутствия любого постороннего ингредиента.

Я укоризненно посмотрела вниз, ожидая помимо прочих чудес увидеть вселение духа леди Рады в здравомыслящего человека.

— Шучу, шучу, — засмеялась сестра фабриканта. — Просто не делайте такого серьезного и сосредоточенного лица. Ваше здоровье гораздо важнее всего содержимого этого чана.

Ну хоть что-то приятное за сегодняшний вечер. Теперь придется оправдывать расположение к себе со стороны хозяйки. Я потянулась, чувствуя, что руки едва ли не удлиняются от усилий, и схватила плошку в воздухе, при этом немного не удержала равновесия и просыпала часть содержимого — к счастью, на себя.

Где-то внизу с огромным облегчением выдохнул старик с рябиной на шляпе.

— Теперь Клаус просто обязан подарить вам новое платье! — радостно крикнула леди Филиппа.

Это точно: я попыталась было отряхнуть платье, но только размазала черный порошок (смолу или сажу?) по подолу — чтобы наверняка получить новый наряд.

— Где старик? — До меня вдруг дошло, что нашего спасителя после того вздоха не видно и не слышно.

Леди Филиппа растерянно оглянулась:

— Только что был здесь.

— Не мог же он исчезнуть в прямом смысле этого слова? — удивилась я, осторожно спускаясь по лестнице.

— Выходит, что мог, — задумчиво пробормотала сестра фабриканта и, потрепав Зельду по холке, — молодец, девочка, сторожи, — прошла в угол цеха, скрытый от нас котлами.

Я последовала за ней, не обращая внимания на испуганные крики вредителя: «Эй, куда вы?! Она же меня съест! Моя смерть будет на вашей совести!» В стене за котлами оказалась неприметная, да к тому же незапертая дверь.

— Там подвальный склад, — пояснила леди Филиппа в ответ на мой вопросительный взгляд. — У нас есть два варианта: подождать здесь, пока он выйдет (лестница на улицу, насколько я знаю, заперта), или спуститься следом. Хотя нет, можно еще позвать на помощь господина Жерона и ваших братьев.