Корни травы - Майк Телвелл

Он развернулся и ушел бы, если бы парень не стал заламывать руки и тараторить что-то совсем бессвязное. Обильные нелепые благодарности, слезы радости и признательности. Хилтон должен знать, что Бог благословил его, что он не будет ни о чем жалеть, что это стопроцентный хит.

—Слушай меня! — сказал он предостерегающе. — Я ничего не говорил о сеансе звукозаписи. Обычное прослушивание. Ты понимаешь разницу? -Неважно, сэр, всего один шанс, вы сами услышите… а бизнес бизнесом.

—В следующую пятницу, в это же время. Парень чуть ли не выбежал, но в движениях его уже проступала важность.

—Звезда родилась, черт побери, — сказал Хилтон. — Кто-нибудь знает этого паренька?

—Нет, сэр, никто его еще не видел.

«Он сказал в пятницу. Он сказал в пятницу. На следующей неделе, черт возьми! В пятницу».

Дорога к Молитвенному дому шла под гору, но он этого не замечал и ни разу не присел на сиденье. Стоя на педалях и нагнувшись в сторону руля, он всю дорогу мчался, как спринтер, отчаянно работая ногами под завораживающий ритм: «Он сказал в пятницу, он сказал в пятницу!»

«Айванхо Мартин, к чертям собачьим! Записывающийся артист! Он сказал в пятницу! Этот бвай начинает движение. Он сказал в пятницу! Ты получишь в пятницу все, что ты хотел! Он сказал в пятницу. Но ты старайся, старайся, старайся… В пятницу!»

Ну так разве можно назвать все неудачей? Вот ради чего он и приехал сюда из Голубого Залива столько лет назад. А зачем еще он жил в Молитвенном доме? Только из-за Миста Брауна. Только из-за него… иначе и быть не могло. Весь в поту и запыхавшийся, он въехал во двор, прислонил велосипед к стене и почти бегом направился к главному зданию, едва не столкнувшись с выплывшей из темноты фигурой.

—Айван! Подожди-ка!

—Что? Кто?

—Это я, пастор Рамсай.

—Да сэр?

—Когда ты пришел сюда после смерти своей матери, я взял тебя.

О Иисусе, подумал Айван, я и забыл — сколько уж времени минуло с тех пор, как я стал послушником.

—Правда, Ваше преподобие, — сказал он, — и я благодарен вам, сэр.

—Ты был тогда голодным, грязным и помраченным умом. Нет, я требую тишины. Но твое физическое состояние было не сравнимо с состоянием твоей души. И я взял тебя. Ты говоришь, что благодарен мне, но это все одни слова. Вспомни о своем поведении, ман. Ты принес в мой дом грех и бесчестье. Поэтому тебе лучше покинуть это место. Вот плата за две недели. Я не желаю видеть тебя здесь.

—Ваше преподобие…

—Нет, нет! Ради всего того, чем я занят здесь, тебе лучше поискать другое место. Лучше для всех нас и для Господа Бога. Я буду продолжать молиться, чтобы Бог отвратил тебя от пути нечестивых, на который ты склонен ступить. Но я хочу, чтобы ты покинул это место! Ты понял меня?

—Конечно, Ваше преподобие.

Улыбка Айвана была счастливой, и на лице его играло вдохновение, которое явно озадачило пастора. Этой реакции он совершенно не ожидал. Как видно, парень настолько погряз в грехе, что, кажется, выжил из ума.

—О'кей, сэр. Спасибо вам за все. Я очень вам благодарен. Скажите Эльзе, что она еще услышит обо мне.

С головой у парня точно не все в порядке, подумал пастор. Каков наглец! Эльза еще услышит! Но парень и впрямь кажется довольным. Ладно, счастливого пути — без тебя дела в нашем приходе пойдут куда легче.

Кожу на ее коленях как будто натерли наждаком. В пояснице она ощущала сгусток боли и окоченение. Но ее физические болезни были ничто по сравнению с тем смятением и хаосом, конфликтом между долгом и чувствами, которые се обуревали. Уже два дня она не виделась с Айваном, и девушки говорили, что Его преподобие выгнал его из-за нее. Это несправедливо. Бедный Айван! Куда он пойдет сейчас? Что с ним станет? И все из-за нее, хотя ни он, ни она ничего плохого не сделали.

А в Его преподобии ее что-то серьезно пугало. Он всегда был человеком очень строгим и гневливым. Но сейчас со своей праведностью и воздаянием он словно взбесился. Должно быть, забыл о фарисеях? Он заставляет ее часами стоять на коленях, бредит и молится над ней, пока оба они не падают от изнеможения. Она может перенести эти долгие жаркие ночи увещеваний и раскаяния, горящие огнем колени и боль в спине, повторение одного и того же, пока не начинает кружиться голова, — грешница, грешница, грех, грех, грех. Но так и не повидаться с Айваном? Этого я не перенесу. Этого я не перенесу. В глубине живота у меня как будто что-то переворачивается. Где бы он ни был, я с ним. Я должна его найти. Но как это сделать? Я нигде еще не жила, ничего другого, кроме дома пастора, не знаю. Но… как я могу жить здесь, если Ай-ван где-то далеко? Бог знает что с ним. Но… ведь Его преподобие истинный христианин. Если я очень-очень его попрошу, неужели он не разрешит Айвану вернуться? Не даст ему еще один шанс? Я очень-очень попрошу Его преподобие…

Отыскав такое призрачное успокоение, она попыталась заснуть. Какой-то голос звучит в ее голове, или это кто-то зовет мальчика Самуила, что спит в молельной комнате?

—Эльза, — говорит голос. — Эльза.

—Да, кто это?

—Тсс. Это я, Айван.

О Боже мой, Айван! Айван вернулся. Он здесь, спасибо тебе, Иисусе! Едва ли думая о последствиях, она вскочила с кровати, открыла дверь и прильнула к Айвану.

—Айван, Айван, ты с ума сошел! А если Его преподобие тебя поймает? — Но не отпускала его. Она отступила на шаг и стала изучать его лицо — что запечатлелось на нем от событий последних дней? Кажется, Айван ни в чем не раскаивается и ни о чем не беспокоится. Он смело вошел в комнату, излучая счастье и уверенность в себе. Она никогда не видела его таким счастливым.

—У меня фантастические новости, ошеломляющие, фантастические.

—Где ты был? Я так беспокоилась, Айван, я собиралась просить Его преподобие, чтобы он взял тебя обратно.

—Чо! — он сделал нетерпеливый жест отрицания. — Слушай, я пришел сказать тебе, что все изменилось. Великие новости, малышка.

Он поднял одно плечо чуть выше другого и заскользил по полу в ликующей поступи реггей,

—Какие новости? — прошептала она.

—Миста Хилтон! Человек, которого я давно хотел увидеть. Я виделся с ним.

—И что?

—Он сказал, что в пятницу я буду записываться.

—Оу, Айван, ты врешь! Неужели правда! Боже мой, как здорово! — Она чувствовала, как в нем горит триумф и вдохновение. — Это правда, ты правду говоришь? О, Айван.

—Слушай, Эльза, мне нужна твоя помощь.

—Какая? Что угодно, Айван.

—Понимаешь, мне надо репетировать. Ты должна на время дать мне ключ от церкви.

—Айван, ты с ума сошел! Как я могу это сделать? — Ее глаза наполнились сомнениями. Сникнув, словно из нее выпустили весь воздух, она отступила и уставилась в пол. — Эту музыку нельзя играть в церкви. Его преподобие убьет меня. О, Айван.

—Эльза, пойми, это мой единственный шанс. Он все изменит. За этим я и в город приехал, за этим и на свет родился. Если это будет хит — ты и сама не знаешь, как все обернется для нас. Для меня и для тебя. Ты должна дать мне этот шанс, должна.

—Но если Его преподобие заметит, моя жизнь кончена, — со слезами проговорила она.

—Хей, кончай с ним, начинай со мной.

—Что ты имеешь в виду? — прошептала она, и ее глаза стали большими и лучезарными.

—Ты что, всю жизнь собираешься жить в доме Его преподобия? — проговорил он все тем же шепотом, с возрастающим убеждением и силой, рисуя новую картину их жизни вдвоем. Она собирается замуж за пастора? Нет? Рано или поздно это должно случиться. Но сейчас им указан выход — быть может, самим Богом. Этим надо воспользоваться. Он чувствовал, как она обнимает его и вся дрожит. — Ты уже женщина. Ты должна выбрать между мной и пастором.

Эльза снова отступила на шаг и посмотрела ему в глаза.

—Я верю в тебя, Айван. — Она пошла за ключом.

—Не беспокойся, — сказал он, когда она вернулась с ключом. — Пастор ни о чем не узнает. Я буду на самой маленькой громкости.

—Да, — сказала она, — иначе он убьет меня.

—Никто этого не сделает. У тебя есть я.

Дрожа всем телом, она вернулась в свою кровать, и мысли ее обгоняли одна другую. На следующее утро она с удивлением обнаружила, как мирно и глубоко она спала.

Он не знал еще что именно и все же чувствовал — что-то не так. Был уверен в этом. Поначалу Эльза выказывала примерное раскаяние — видно было, что ее посетило смятение и страх Божий — но такое поведение от нее и требовалось, оно было в ее духе. Она показала, что не закоснела в грехе. Однако в последние несколько дней она сильно изменилась, выглядит не столь озабоченной и ведет себя с тайным спокойствием, которое его беспокоит. Грешник благополучный — проклятый грешник. Куда девались все ее слезы? Он ее еще не простил. А что, если этот парень шатается где-то поблизости? «Скажите Эльзе, что она еще услышит обо мне». Нет, у него этот номер не пройдет! Длиньше уже велено гнать его отсюда поганой метлой и докладывать о малейшем приближении. Нет, Айвана здесь в эти дни не было. Но даже если бы и был, ему не хватило бы сил убедить Эльзу. Все-таки пройтись по двору будет не лишним. Бдительность! Молись и бди, как говорит Благая Книга.