Отказ - Бонни Камфорт

Ник взял чашку обеими руками. Его лицо было всего в двух футах от моего.

– Я отчаянно влюблен в вас, и мне ненавистно это отчаяние. Выслушайте мою просьбу в последний раз, и если ответ и теперь будет «нет», я больше никогда не буду ни о чем просить.

Я тоже склонилась над столом и взяла чашку двумя руками.

Его тихий голос звучал гипнотически.

– Мы подходим друг к другу. Я понимаю вас так же хорошо, как и вы меня. Я смогу принести вам облегчение, если вы позволите мне любить вас. В вашей жизни никогда не было такого человека, как я, и никогда больше не будет.

Мне казалось, что его голубые глаза излучают свет и энергию. Мои конечности налились, дыхание было настолько громким, что он вполне мог его слышать.

– Только один раз, – сказал он. – Сегодня ночью. А потом вы сами будете решать.

Должно быть, я покачала головой, потому что он сделался более настойчив.

– Не говорите мне нет. Я твой. Будь моей. Я подарю тебе ощущения, которых ты раньше никогда не испытывала.

Я резко отвела от него взгляд. Может быть, внешне я и была похожа на Ника, но я не была душевнобольной.

– Мой ответ – «нет».

– Я знаю, что ты хочешь меня, – сказал он, и голос его дрогнул.

Я повернулась к нему спиной.

– Вопрос не в том, хочу я вас или нет! Вопрос в том, чем я для вас стала, раз вы можете умереть, если не прикоснетесь ко мне. Разве я – то что связывает вас с жизнью? Я единственная реальность? Разве вы не живете в мое отсутствие?

– То, что ты хочешь меня – это один полюс магнита. Я – другой его полюс, и тебе это известно.

Я горела желанием поскорее избавиться от него. Он умер бы, если бы не дотронулся до меня, а я умерла бы, если бы он это сделал.

Тут зазвенел звонок и напугал нас обоих. Я извинилась и направилась в прихожую. В глазок я увидела грустные серые глаза мистера Сливики с красными веками. Я открыла дверь, вышла и поблагодарила его. Я сказала ему, что все в порядке. Он сделал мне знак, подняв большой палец кверху, и пошел восвояси. Ноготь его большого пальца был покрыт розовой помадой.

Я ненадолго задержалась, прежде чем вернуться в гостиную. Мне нужна была пауза. Я знала, что делать.

Когда я вернулась, Ник стоял у окна и смотрел, как удаляется мистер Сливики.

– Это ты попросила его прийти? – спросил Ник, поворачиваясь ко мне.

Я кивнула головой, чувствуя себя в полной безопасности.

– Ты что, испугалась, что я причиню тебе какой-то вред?

– Я не знала, чего ждать.

Его подбородок задрожал, и когда он раскрыл рот, чтобы ответить, его нижняя губа нервно задвигалась.

– Я никогда не причиню тебе никакого вреда.

– Садитесь, – сказала я.

Ник придвинул к себе ближайший стул и уселся.

– Ник, – сказала я, – я должна защитить вас от ваших чувств. Я должна защищать себя. Наши сеансы зашли в тупик, и мы ничего не можем с этим поделать. Я полагаю, вам требуется интенсивное лечение у другого врача, и больница – самое лучшее место для этого.

Он положил руки на стол и уронил на них голову. Немного погодя, он сказал:

– Боже, я ощущаю себя таким дерьмом.

– Извините. Вы знаете, что вам не следовало сюда приходить. Это лишь подтвердило, с какими проблемами мы столкнулись. Так продолжаться не может. Пожалуйста, позвольте мне передать вас другому врачу, который сможет привести вас в порядок.

Он опустил голову в ладони и заплакал.

– Я не могу в это поверить. Сумасшедший дом.

– Ник! Вы представляете себе хорошую больницу? Я говорю о городском госпитале. Это прекрасное место, и вы проведете там всего несколько недель.

Он покачал головой.

– Нет. Нет. Мне этого не нужно. Я сам могу о себе позаботиться.

Я сидела рядом с ним, пока он не перестал плакать. Когда он наконец взял себя в руки, он поднял голову и сказал как что-то само собой разумеющееся:

– Итак, между нами все кончено.

– Да. – Я молилась, чтобы между нами все действительно было кончено.

Он встал и пожал мне руку.

– О'кей, док. Ты победила. Но только не больница. Я просто позвоню тебе во вторник, и мы поговорим о другом враче.

– Хорошо, – ответила я, полная уверенности, что он сможет совладать с собой. «Как все оказалось просто! – подумала я, когда он ушел. – Почему я не сделала этого раньше?»

Я позвонила Умберто, чтобы сообщить ему радостное известие, которое должно было снова сблизить нас. Я вкратце пересказала все Вэл, которая заменяла меня в эти выходные. Через час я оставила Франка в собачьем питомнике и улетела в Орегон. У меня было такое чувство, будто гора свалилась с моих плеч.

40

Бендонское побережье оказалось целебным и успокаивающим местом для такой неудачницы, какой я себя ощущала. В субботу я совершила долгую прогулку по пляжу и даже посидела в моем любимом гроте, наблюдая за восходом луны.

В воскресение на закате мы с отцом взяли у соседей лошадей и поскакали по побережью. Отец казался мне олицетворением моего детства. Его волосы были зачесаны назад. Плотно сбитый, он все еще был подтянутым и легко сидел в седле. Верхом на лошади он нравился мне больше всего. Он был сильным и уверенным в себе.

Когда мы повернули к дому, солнечные лучи уже окрасили вершины холмов и заиграли на воде. Я вспомнила другое, давнее утро. Тогда, тоже на рассвете, мой дядюшка Силки скакал впереди, отец за ним на гнедом жеребце, и я на моем пони. Силки пустил свою лошадь галопом, а отец, крикнув мне, чтобы я оставалась, устремился за ним во весь опор, низко пригнувшись к шее своего коня.

Я подождала немного, пока копыта моего пони не стали вязнуть в песке. Я знала, что мое место в этой дикой скачке вместе с ними. Я не собиралась отставать. Я крикнула «но!» своему пони, стукнула его маленькими ножками по бокам и галопом устремилась за ними. У меня захватывало дыхание, и встречный ветер трепал мои волосы.

Когда Силки и папа достигли финишной черты, они обернулись и увидели, что я мчусь им навстречу, мой жакет развевается у меня за спиной, маленькие ручки сжимают поводья. Я мчалась навстречу любви, навстречу радости.

Когда мы с отцом расседлали и вычистили лошадей я спросила:

– Ты слышал что-нибудь о Силки?

Лицо отца помрачнело.

– Открытка от него пришла. Он женился на какой-то молоденькой штучке из Нового Орлеана. Работает инструктором по рыбной ловле.

– А ты когда-нибудь писал ему или звонил?

– Нет. У меня нет ни номера, ни адреса.

Я понимала, что следует прекратить расспросы. А еще я знала, что Силки много раз присылал и свой адрес, и свой номер телефона.

Он был моложе моего отца на десять лет, и когда я была маленькой, он жил с нами, чтобы легче было платить за аренду. По-настоящему его звали Эверт, но они называли его Силки, потому что его подача была очень мягкой. Он мог бросить мяч так, что никто бы и не подумал, что в последний момент он вдруг изменит направление.