Ночная сказка - Джон Хоул

— Но если я буду рассказывать, ты тоже умрешь, — заметила Гарриет.

— Пожалуй, что так. Но уж лучше знать. А иногда мне это даже нравится.

— Да. Я заметила.

— Наверное, я все-таки большая сволочь, ты так не считаешь?

Тут Тимоти вытащил, наконец, изо рта гадкую тряпицу и весело спросил:

— А кто умирает?

— Никто, — твердо ответила его мать.

— Нет, я умираю, — заявил малыш. — Потому что у нас не осталось кукурузных хлопьев.

И они дружно рассмеялись.

Успех. Двадцать первого я занялся Хартбеком. И теперь мы можем покончить с этим безумием.

Какой поворот! Работа, статьи, возможность попробоваться в клуб Гручо, потенциальный олимпийский чемпион, жена может оставить работу! Ну чего еще может хотеть человек?

Гэри Хоуп взял Джонти под свою опеку. Четыре раза в неделю он занимается с ним по часу после школы! Дж. уже жизни себе не мыслит без Хоупа, но материальное обеспечение будущего чемпиона приводит меня в ужас. Зато кто посмеет теперь сказать, что мальчик не расцвел буквально на глазах? Джонти с каждым днем становится все сильнее и шире в плечах. Гэри с ног сбился, бегая босиком (а сейчас, между прочим, осень стоит и ветрено) в своих белых шортах по краю бассейна за моим сыном и подавая ему какие-то неведомые для меня знаки. А паренек в этом презервативе на голове и круглых очках напоминает сказочную рыбину. В течение часа лишь небольшая часть Джонти показывается на поверхности. В остальное время он рассекает водную гладь, как острие ножа, и лишь изредка поднимает серьезное личико, чтобы вслушаться в изречения Великого Хоупа.

А кстати — как вам это, а? — это благодаря мне у мальчика есть возможность забавляться здесь, разве не так? Проводя здесь с ним целые дни, я лирично размышлял о преимуществах полного рабочего дня.

Да, сэр Джордж Харкурт из «Хартбек паблишинг» после нашего интервью настоял на том, чтобы устроить в «Гей Гуссар» целую серию «веселых ленчей», как назвал бы их мой отчим. На этих ленчах он представил меня целой команде своих людей. Хартбек достиг успеха, создав массу журналов с разнообразными головоломками, которые помогали отчаявшимся, лишенным прав отщепенцам коротать свободное время. Кстати, у многих из них есть даже титулы.

Джордж решился запустить в производство еженедельный (или выходящий раз в две недели) журнал, который должен называться «Одиннадцатый час». Впрочем, может, это не так уж безнадежно. Это, должно быть, что-то вроде заметок Фути на последней странице «А» или его же колонки в «Миррор», только Джордж задумал выпускать целый журнал. Очень смелая задумка. И Джорджу, разумеется, понадобились умные, известные журналисты, которые могли бы собирать информацию о людях и заниматься тому подобными делами. Он даже процитировал Болдуина, который высказался о могуществе королей прессы: «Власть без ответственности напоминает престарелую шлюху». Это изречение просто поразило меня. Вот только подумал я не об одних королях прессы…

Короче, теперь я жду команды назначенного, но еще не вступившего в должность редактора. Начинает дело совсем небольшая команда — два исследователя, молодой помощник и юная администраторша из «Спектэйтора» — Джун Сатерн, — с хорошей репутацией, которая сияет, как медный пятак. Начнем издаваться уже весной следующего года, так что время поджимает.

Джордж сделал мне предложение, и я не смог отказаться — ну раз уж мы публикуемся. Я бы любое предложение принял, вот только он не должен был знать, что я сделал это за две баночки «Китикэта» и пакетик сухого печенья.

Во всяком случае, я сумею вытащить Г. с улицы, разве не так? Ей больше не придется быть проституткой. Слава Богу! Она испытает огромное облегчение.

Свернув с шумной Пиккадилли, Гарриет оказалась в тихом дворе Королевской академии. Стоял чудный осенний день. Она направлялась в Королевскую академию, потому что мужчина по имени Джек Робинсон предложил встретиться именно там.

Она была удивлена тем, что он назначил встречу в столь неурочный час и в таком неподходящем для секса месте. Гарриет даже не знала, что надеть, и, перебрав кучу одежды, остановилась на деловом черном костюме. Смеха ради она добавила к строгому костюму большие очки в роговой оправе с простыми стеклами. Ей было интересно, как любители искусства отнесутся к даме в очках.

Если охранник, проверяющий при входе в Академии содержание сумок, и был удивлен тем, что в сумочке Гарриет, кроме пачки всевозможных презервативов, ничего не было, то он не подал виду.

Человек по имени Джек Робинсон стоял возле лестницы в толпе пожилых поклонников искусства. Он был на удивление худощав; на изможденном лице темнели очки. На нем был джинсовый костюм, шею украшал красный хлопковый шарф. Темно-русые волосы были уложены с помощью геля, а на пухлых губах застыла испуганная улыбка.

Что и говорить, Гарриет была изумлена, увидев Джека, ведь, как правило, ее клиентами были мужчины за пятьдесят. Только люди старшего поколения могли позволить себе нанять девушку по вызову. Больше того, она предпочитала иметь дело с джентльменами, одетыми в хорошие костюмы. Почти все они, как правило, раздеваясь, извинялись и бормотали что-то о том, как они неловки. Правда, это случалось еще до того, как она помогала им снять брюки после этого всем им становилось уже не до извинений.

Этому Джеку Робинсону, похоже, нелегко было смотреть ей в глаза. Напустив на себя безразличный вид и отвернувшись в сторону, он сунул ей в руки небольшой конверт.

— Вот, — буркнул он, — там все правильно.

Гарриет едва ли не с неохотой взяла деньги. Сверток был привычно пухлым. Не говоря ни слова, она положила его в сумочку.

Раннее время, смятение молодого человека, выбранное им место наводили на мысль о том, что они просто пришли сюда на свидание. Гарриет привыкла встречаться с мужчинами в полумраке, привыкла опрокидывать бокал-другой, а затем направляться с ними на ночлег куда-нибудь в Вест-Энд. А в такое время дня в пятницу можно было встретиться с подругой, сводить детей в музей мадам Тюссо или прогуляться с ними вокруг Круглого пруда Кенсингтон-гарденс.

Молодой человек робко предложил ей осмотреть какую-нибудь выставку. Афиши приглашали взглянуть на рисунки Пикассо. Медленно, на расстоянии друг от друга обошли они несколько галерей. На рисунках были изображены такие живые лошади и сатиры, что, казалось, они вот-вот сойдут с бумаги, а пышущие здоровьем девушки, похоже, обменивались с коровами понятными им одним шутками. У Гарриет было такое чувство, словно она пришла на шумную вечеринку, хотя вокруг стоял лишь приглушенный гул голосов. И еще ей казалось, что она пришла на экскурсию в Национальную библиотеку Шотландии; на миг она даже забыла, что находится здесь на деловой встрече.