Майдан. Нерассказанная история - Соня Кошкина

5. Власть не будет вводить чрезвычайное положение. Власть и оппозиция воздержатся от использования силовых средств.

Верховная Рада Украины примет третий закон об освобождении от ответственности, который будет распространяться на те же правонарушения, что и закон 17 февраля 2014 года.

Обе стороны приложат серьезные усилия для нормализации жизни в городах и селах путем освобождения административных и общественных зданий и разблокирования улиц, скверов, площадей.

Незаконное оружие должно быть сдано в органы Министерства внутренних дел на протяжении 24 часов с момента вступления в силу вышеназванного специального закона (п. 1 этого Соглашения).

После указанного периода все случаи незаконного ношения и хранения оружия будут подпадать под действующее законодательство Украины. Силы оппозиции и власти отойдут от противостояния. Власть будет использовать силы правопорядка исключительно для физической защиты зданий органов власти.

6. Министры иностранных дел Франции, Германии, Польши и специальный представитель президента Российской Федерации призывают к немедленному прекращению всех видов насилия и противостояния».

г. Киев, 21 февраля 2014»

Примечательно, что нардепам документ не выдавали. Lb.ua удалось — с высоты парламентской галерки — сфотографировать его в руках одного из народных депутатов.

В первой половине дня лидерам ОО предстояло убедить соратников, а также Раду Майдана поддержать этот Мирный договор (так его окрестили в просторечии). Задача была не из простых: ни депутаты-оппозиционеры, ни тем более активисты Майдана «идти на компромиссы с убийцей» (иначе Виктора Януковича уже никто не называл) категорически не хотели.

В одиннадцать — с опозданием — начались заседания фракций «Удар», «Свобода» и «Батькивщина». Кличко и Тягнибок довольно быстро сумели доказать коллегам, что иного выбора, кроме принятия Мирного плана, не существует. Куда сложнее было в «Батькивщине». Здесь обнаружилось много несогласных, требовавших включить в текст все и сразу: и отставку Пшонки с Захарченко, и освобождение Тимошенко. Все в один котел.

— Мы все прошли в Раду благодаря Юле: о ней подумать надо, — наседал Сергей Соболев.

— Решайте с точки зрения Майдана и прекращения войны, а не с точки зрения рейтинга или даже криков «Юле — волю!». Юлю освобождают не те, кто постановления принимают, а те, кто на баррикадах стоят! — хрипел остатками угробленного голоса Сергей Пашинский.

Под конец он так распалился, что даже выскочил вон — остыть. В прямом и переносном смысле.

Путь Пашинского повторил и Сергей Фаермарк: эмоциональная речь, за ней — хлопнувшая дверь.

— Мы хотим допустить новые смерти? Мы должны сегодня перетянуть на себя парламент. Парламент — единственное, что объединяет сейчас страну!

Практически все обсуждение происходило на повышенных тонах. Тонкая дверь зала обеспечивала прекрасную слышимость, что позволило LB.ua оперативно отслеживать дискуссию.

Представители «Удара» и «Свободы» уже несколько раз заглядывали в комнату, где заседала «Батькивщина»: торопили идти на Раду Майдана, которая все время откладывалась.

Наконец слово взял Арсений Яценюк:

— Меня не волнуют рейтинги нашей политсилы и мои личные, потому что, если не останется страны, не будет ничего, — начал он. — Да, это Соглашение не решает все вопросы, но я говорю честно: большего я сделать не мог. Хотите — идите, говорите вместо меня, пробуйте! Дальше: мы должны сейчас взять власть. Я еле уговорил «Свободу» согласиться на пункт о коалиционном правительстве. Согласиться, потому что с Кабмином у нас хана! Хана, понимаете?! — Яценюк окончательно перешел на крик. — Кто-то из вас верит, что Янукович сам уйдет в отставку? Не надейтесь, не уйдет! Что касается Юли, то кто тут сомневается, что, даже если мы получим решение Европейского суда по правам человека, он (Янукович. — С. К.) его не имплементирует, а? У кого сомнения?

Еще через десять минут перебранки — голосование и крики «Андрей, поддержи!». Последние адресовались Андрею Сенченко. Он единственный из всей фракции категорически отказывался голосовать «за».

«В силу определенных обстоятельств я давно знаком с Виктором Януковичем. И кое-что про этого человека помню, понимаю, — говорит Сенченко. — Первое знакомство было шапочное. В 1993 году я работал вице-премьером крымского правительства. Руководитель крымской таможни (сам — из донецких) попросил меня принять одного «перспективного мужика из Донецка», как он выразился, и обсудить возможное сотрудничество.

— Перспективным мужиком» оказался Янукович?

Да. Он тогда был начальником автобазы.

Заходит такой здоровый мужик. На нем — байковая рубашка в клеточку — тогда такие были в ходу. Восемь-девять слов из десяти — слова-паразиты. Да и сам разговор — криминальная бравада, иначе не охарактеризуешь. Поэтому беседы, как таковой, у нас не получилось — на разных языках говорили.

Второй раз мы встретились в 2002 году, в ялтинском санатории «Черноморский». Виктор Янукович, в то время губернатор Донецкой области, изъявил желание купить «Черноморку» (крымский телеканал, связанный с Сенченко. — С. К.). Я ответил отказом. Как всегда отвечал и отвечаю на подобные предложения.

Тем не менее разговор у нас был длинный. И он — не знаю почему — вдруг начал делиться со мной своими жизненными принципами.

Знакомо. Не вы первый.

Он говорил, что когда приезжает в Киев — допустим, по вызову Кабмина, — то каждую ночь спит в новом месте, поскольку на него-де постоянно покушаются. Что его, мол, пытались травить и т. д.

Такие моменты…

И еще деталь. «Я же, — говорит, — охотник и знаю, что нельзя оставлять недобитых врагов. Если ты ранил волка или кабана, обязательно нужно его добить. Иначе он сделает круг и нападет».

Когда в начале декабря я разговаривал в Донецке с Александром Януковичем, он мне практически сказал то же самое: «Я — охотник, хожу на волка и кабана. И я знаю, что недобитых оставлять нельзя».

Поэтому когда фракция обсуждала мирное соглашение, я сказал: «Вы должны знать, с кем имеете дело. Любые договоренности — для него лишь возможность взять паузу, зализать раны. Но, оклемавшись, он всех нас разорвет и страну угробит окончательно».

Заручившись поддержкой всех оппозиционеров (кроме Сенченко), лидеры ОО поспешили на Раду Майдана.

Рассказывает Игорь Луценко:

«Мы собрались в отеле «Национальный» (рядом с ВР. -С. К.), и лидеры оппозиции начали нам брутально «продавать» этот договор, убеждая, что это максимум того, что сейчас можно добиться от Януковича. Потом зашли министры иностранных дел ЕС и повторяли те же аргументы. Один в один».

Сам Луценко, да и многие присутствовавшие в зале «Национального» с тем, что «это максимум», не соглашались. Активисты настаивали на немедленной безоговорочной капитуляция Януковича. Однако, как ее добиться на деле, а не на словах, никто не знал. Да и сейчас не знает.

Обсуждение несколько раз едва не перерастало в драку. Так, один из студенческих активистов начал обвинять во всех смертных грехах праворадикальную «Свободу». Олег Тягнибок отреагировал очень бурно: пошел на него с кулаками, а по дороге разбил бутылку «розочкой» (бутылку он, правда, потом отшвырнул). Между ними встал Кличко: только он мог удержать огромного Тягнибока.

Страсти бушевали нешуточные. Наконец активистов удалось убедить. И хотя несколько человек от голосования воздержались, а кто-то высказался «против», в целом результат был. Лидеры ОО могли отправляться на Банковую.

Парадоксально то, что не только оппозиционеры и активисты приравнивали перемирие с Януковичем к сдаче интересов Майдана. Во власти полагали: соглашаясь на конституционную реформу и досрочные президентские выборы, Янукович проявляет слабость, идет на попятную, пасует перед Майданом и т. д.

При всем этом перспективы мира казались весьма призрачными. В Киев по-прежнему стягивались военные — морпехи из Феодосии и упомянутые десантники из Днепропетровска; со стороны Борисполя автобусами двигался «Беркут»; по улицам все так же кружили «титушки», а на Майдане и возле него продолжались перестрелки.