Майдан. Нерассказанная история - Соня Кошкина

По роду своих служебных обязанностей Федчук курировал всю многотысячную армию иногородних силовиков, прибывших в столицу. Как начальник общественной безопасности в городе Киеве, именно он ежедневно проводил «летучки» с командирами «Беркута» из регионов — раздавал им задачи, которые доводились до него свыше. Политических решений Федчук, разумеется, не принимал — был всего лишь исполнителем, — но, как исполнитель, он знал очень много.

Вернемся на Институтскую. Итак, силовики начинают отступление. При этом группа «вэвэшников» оказывается заблокированной в Октябрьском дворце. Для того чтобы их оттуда вызволить, на склонах у Октябрьского появляется спецрота «Беркута». Те самые, с желтыми повязками, под командованием Дмитрия Садовника. Всего 21 человек. Лица у всех были закрыты, поэтому идентифицировать удалось только троих. В том числе самого Садовника, имеющего отличительные физические особенности.

Начался расстрел Майдана. Он происходил в три этапа.

Первый. С целью обеспечения отхода «вэвэшников» бойцы с желтыми повязками выдвинулись на площадку перед Октябрьским дворцом, откуда открыли пальбу по Майдану. Стреляли из помповых ружей и автоматов. Эти кадры видел весь мир.

Когда «вэвэшники» отошли все вверх по Институтской, бойцы спецроты также стали отходить в том направлении, но продолжали при этом вести огонь. Это опять-таки видно на многочисленных видеозаписях: большинство иностранных журналистов жили в гостинице «Украина», откуда — в то утро — все поле боя было как на ладони. Так, оператор спутникового белорусского телеканала «Белсат» зафиксировал, как в ходе отступления от Октябрьского один из бойцов в черной форме и с желтой повязкой ведет огонь из автомата Калашникова. При этом автомат он держит левой рукой, упирая его в культю правой. Именно по этим кадрам был опознан командир спецроты Дмитрий Садовник.

Также запомнился силовик, который лег — для удобства — на землю и, уперев «ствол» в специальную подставку следил в прицел за митингующими (на видео он не сделал ни единого выстрела, но постоянно держал Майдан на «мушке»). Личность его точно не установлена, но по предположению следствия, это — боец «Омеги», временно прикрепленный к спецроте «Беркута».

В 9.05 возле Октябрьского погиб боец ВВ Симисюк — спецрота как раз находилась на площадке перед Октябрьским. Кто в него попал — снайпер или кто-то из своих, до сих пор не выяснено. На том этапе это уже априори не могли быть майдановцы, даже отпетые «народные мстители» из консерватории.

Впрочем, о снайперах — чуть позже.

Второй. Отойдя от Октябрьского вместе с ВВ, спецрота остановилась возле верхнего выхода из станции метро «Крещатик», где залегла за баррикадой, ранее сложенной протестующими из мешков со снегом и других подручных предметов. Тут «желтые повязки» вели стрельбу по наступавшим майдановцам еще минут двадцать.

И, наконец, третья точка — за бетонными блоками — чуть выше перекрестка с Олъгинской. Оттуда, пользуясь защитой блоков и стоящего перед ними грузового автомобиля, вели особо ожесточенный огонь.

Со сцены неслись тревожные предупреждения: ни в коем случае не выходить за периметр баррикад, шагу не делать в направлении Институтской. Но люди не слушали. Как только «Беркут» начал отступление, майдановцы ринулись за ними. Пули скашивали их одного за другим. Падающих подхватывали санитары, второй ряд становился первым, а люди все равно продвигались вверх.

«После первых убитых на Институтской все наши лидеры занимались только тем, что звонили сотникам Самообороны, ко всем подряд, и говорили: «Где бы вы ни находились, оставайтесь там; ни шагу вперед, на Институтскую, — там бойня; вы должны сохранить жизни свои и своих ребят. К этому же призывали со сцены. Пытались погасить это спонтанное наступление, но получалось, увы, не очень», — говорит Андрей Шевченко.

Мраморный пол холла гостиницы «Украина» был липким от крови: тут наспех оборудовали полевой госпиталь.

Вы знаете, что такое п-о-с-к-а-л-ь-з-ы-в-а-т-ь-с-я на крови?

Здесь умерли 13 человек. Здесь же их отпели.

С другой стороны Майдана, у отеля «Казацкий», тоже складывали трупы. Три. Пять. Уже восемь.

Почти все они были убиты прицельным попаданием в шею, грудь, сердце. Так стрелять мог только профессионал. Неподалеку от «Казацкого» на минутку остановилась молоденькая медсестра Олеся Жуковская. Поверх куртки была надета белая футболка с красным крестом. Снайпер попал ей точно в шею. «Я умираю», — успела написать девушка в соцсети, пока ее везли в «скорой». Олесю спасли чудом — вовремя доставили в клинику.

«Когда я добежал до Майдана, там уже были десятки убитых, — продолжает рассказ Шевченко. — Люди повели меня от сцены к отелю «Казацкий»: туда начали сносить тела, и нужно было срочно что-то делать с телами. Я связался с Макеенко — договорились, что убитых будет забирать в морг «скорая помощь» в обход процедуры (по правилам, смерть должна оформлять милиция. — С. К.). Возле «Казацкого» накопилось одиннадцать тел. Пришел священник, началось отпевание, вокруг собрались люди. А снайперы продолжали работать: где-то в это время совсем рядом в шею ранили медсестру (Жуковскую. — С. К.). Я понял, что все мы являемся отличной мишенью и если срочно что-то не предпринять, трупов будет еще больше. Выбежав на Михайловскую, я перехватил первый попавшийся бус, погрузили туда тела убитых и повез их в Михайловский собор. Собор — первое, что пришло в голову, ведь там уже был расположен полевой госпиталь. У арки монастыря нас встретил один из священников. Он меня узнал. Я говорю: «Плохие новости. Тут погибшие, их надо отпеть». Я очень боялся, что он меня развернет, все-таки монастырь — это не полевой морг. Поэтому я и сказал про отпевание. Но священник согласился, и мы въехали на территорию. На монастырском дворе, в самом дальнем уголке, я отыскал пятачок под сенью большого старого дерева. Там мы и положили тела. Со временем их будет становиться все больше и больше. На дворе монастыря — множество людей, в Трапезной — госпиталь. Все суетятся, волонтеры подвозят еду, лекарства, а ты пробираешься между ними на бусике, и люди вокруг не знают, что в салоне у тебя одиннадцать трупов».

В двенадцать часов Александр Турчинов со сцены Майдана призвал всех народных депутатов, независимо от фракционной принадлежности, собраться в три часа дня в ВР. Надо было любой ценой остановить кровопролитие. И парламент — единственный орган власти, который мог это сделать. Более того, дать сигнал другим органам власти.

В то утро на Институтской были убиты 53 человека.

53 человека за несколько часов!

Четверо из этих 53 — силовики. И у них, и у майдановцев причиной смерти стали ранения из огнестрельного и нарезного гладкоствольного оружия.

На сегодняшний день у следствия более или менее сформирована картина того, как погибли 44 из 53 человек.

Итак, жизнь одного человека унесла картечь. Еще одного застрелили из пистолета, то есть — с близкого расстояния. 16 человек погибли от пуль калибром 7,62 с длиной пули 39 (7,62 х 39). Эго — автомат Калашникова. Тогда как у снайперского оружия, например у снайперской винтовки Драгунова (СВД), диаметр используемой пули тот же, но сама она длиннее.

У остальных ранения навылет и установить однозначно из чего стреляли, экспертиза не может (то есть приблизительно понятно, во определить точно все же не берутся). И только у одного героя Небесной сотни в теле застряла хвостовая часть пули (7,62 х 54), которые обычно применяются в снайперских винтовках.

Зато ясно, откуда стреляли. Сегодня в уголовном деле о массовых расстрелах на Институтской (основные фигуранты — Виктор Янукович и Виталий Захарченко, из исполнителей — Садовник, подозрение также выдвинуто Ратушняку, Кусюку, Шуляку, двум «беркутовцам») есть показания свидетелей, видевших, что выстрелы, поразившие их товарищей, были сделаны со стороны гостиницы «Украина» или из жилого здания неподалеку.

Детальнее по стрелкам. На Институтской, как уже отмечалось, «работала» спецрота «Беркута» (щедро укомплектованная автоматами Калашникова. Не исключено — теми самыми, со святоши неких складов). На Кабмине сидела СБУшная «Альфа» и ГУБОПовский «Сокол». УГО (да-да, госохрана тоже была задействована) — на Администрации Президента и доме с химерами.

При этом вышеназванные: УГО, «Сокол», «Альфа», — вернувшись после этих событий к себе на базу, сдали патроны, которые получили накануне. Все, кроме «Беркута». «Беркут» свои патроны использовал по полной. Но сколько точно было использовано — неизвестно — всю документацию по этому поводу они, как отмечалось, уничтожили.