Цветок Индиго (СИ) - Кат Зозо

— Самоубийца, — шикнула я, гневно бросив ручку перед собой, от чего та звонко щёлкнула. — Терпеть не могу данный вид духов. От них вечно одни неприятности.

— Эй… — протянул монах, несколько укоризненно смотря на меня. — Цыганка, я, конечно, всё понимаю, но, возможно, у парня просто не было выхода. Откуда нам знать?

— Бо-сан, тебя что, прошлый опыт ничему не научил? — фыркнула я. — Тогда позволь кое-что пояснить, по поводу духов. Как ты думаешь, какой процент призраков, помнят свою смерть и жизнь в целом? — Монах ничего не сказал, лишь с непониманием хлопая глазами. — Я отвечу — крайне мал. Там даже и одного процента не наберётся. Всё из-за стресса, что переживает человек в момент смерти. И чтобы сохранить свою личность, души погибших людей устроены так, что они забывают о самом ужасном. Это получается не у всех и не всегда. Есть исключения, но в основном всё происходит именно так. Правда если душа долго скитается в мире живых, то может вспомнить и смерть, и всё плохое, что с ними происходило при жизни. Тогда они начинают забывать хорошие моменты и становятся злыми духами. Задача таких, как я — предотвратить это. Успеть помочь душе до того момента, когда они забудут о себе и прожитой жизни в мире живых. Но самоубийцы… — Вздохнула, устало потирая глаза. — Самоубийцы совсем другие. Они с самого начала помнят свою смерть, так как пошли на это сами лично и добровольно. И светлые моменты из своей жизни практически напрочь стёрты из их сознания. Они эгоисты. Думают только о себе и своих страданиях. Никого и никогда не слушают. Для них на первом месте только они сами и их приоритеты. Достучаться до таких невозможно. Даже поговорить пару минут вряд ли получится. А этот парень… Как его там? Сакаути… Он вообще походу покончил собой ради мести. Обычно такие призраки становятся злыми в течение года.

— Ну… — протянул монах, почесав затылок. — Возможно, ты и права, цыганка, но всё же тебе как той, что не училась в школе, не понять сильного давления со стороны школы на ученика. В жизни школьника сама школа и учителя играют огромную роль. А в Японии вообще, можно сказать, главную. — Парень вздрогнул. — До сих пор помню тот Ад, через который я прошёл в своё время. А учитывая условия данного заведения… Представляю какой стресс они должны были испытать, находясь под таким давлением. Не все люди такие же сильные, как ты. В сущности, если бы не паранормальные происшествия, я бы не удивился, если следующим шагом в этой школе стала массовая истерия.

— Хорошо, — согласилась я, подняв раскрытые ладони над головой, словно сдавалась. — Возможно, я не права и смотрю на мир несколько иначе. Всё же я не японка и никогда ей не стану. Я — цыганка, а у нас принято одно простое правило: «Если тебе не нравится это место — собери вещи, запряги лошадей и езжай туда, где светит солнце». Мы кочевой народ и долго на одном месте не засиживаемся. Именно поэтому для меня всё это несколько дико. У вас в стране тысячи разных школ. В каждом городе по несколько десятков или сотен вариаций. На любой вкус и уклон направлений. Если тебе не нравится в одной школе, ну переведись ты в другую! Нет в этом мире ничего, чего нельзя было бы исправить. Ничего… кроме смерти. Убив себя, теперь Сакаути определённо ничего не сможет исправить. Но повторяю, я лишь забрёдшая сюда цыганка и многого в этой стране не понимаю.

— Э-э-эх, — вздохнул Бо-сан, немного напрягаясь. — Да не оправдываю я его, просто говорю, что понимаю, вот и всё. Тем более…

Договорить он не смог, так как дверь в кабинет вновь открылась и в помещение заглянул Ясухара.

— Я привел следующую группу учеников, — произнёс он. — Тех, кто связан с массовым отравлением.

— Прошу вас, — произнёс Нару, указывая на освободившиеся стулья.

Ох, ё! Я про него и забыть то успела. Сидит себе тихо. Слушает чужой разговор. Обычно ему палец в рот не клади, а сейчас молчуна играет? Что-то на него не похоже. Или решил просто проигнорировать наш разговор. В любом случае, посмотрим, что из этого выйдет.

Меня другое сейчас интересует, почему Ясухара также присел на стул с остальными ребятами? Он, получается, также жертва происшествия. Это же заметил и Нару.

— Другими словами, Ясухара-сан тоже пострадавший?

— Верно, — не очень-то радостно подтвердил Осаму.

— Тогда, расскажите об инциденте подробнее, — попросил Сибуя, вновь беря ручку.

— Хорошо, — кивнул парень. — Это произошло восемнадцатого декабря прошлого года, во время второго урока. Мне с самого утра казалось, что воздух в классе был каким-то… странным. Чувствовался сильный неприятный запах… А в начале второго урока один из учеников не выдержал и сказал учителю, что чувствует себя плохо. Но учитель проигнорировал это замечание, отметив, что на самочувствие ученика влияет отсутствие дисциплины. Это не первый подобный случай, так что его можно понять… Но жалобы продолжились. Сразу несколько учеников признались, что чувствуют себя плохо и не могут продолжать урок. Более того, один не выдержал и всё-таки покинул класс. Учитель приказал мне вернуть того, кто убежал, но стоило мне встать из-за парты, как… и я понял, что сам вряд ли смогу сделать шаг. В итоге, плохо стало практически половине класса. Запах в классе был просто жутким. Вернее, если раньше он был просто немного затхлым, то потом стал усиливаться, перерастая в невыносимую вонь.

— Вот как… — задумчиво произнёс Сибуя, откидываясь назад и облокачиваясь на спинку стула. А вот меня подобная тема немного заинтересовала.

— Эм… можно вопрос? — Подняла руку, хотя это было не обязательно. Но реакция приглашённых учеников оказалась довольно странной. Практически во взгляде каждого я увидела блеск и радость. Что происходит? Так… забудь об этом. Главное вопрос. — Ты сказал, что чувствовал неприятный запах, а он не напоминал запах трупного гниения с примесью серы?

— Хах, Роза-семпай, думаю, вы подобрали точное описание тому, что мы все чувствовали, — с натянутой улыбкой произнёс Ясухара. — И раз вы так уточняете, то… знаете, что это?

— Мы пока не будем выдвигать каких-либо предположений, — произнёс Нару, не давая мне и слова молвить. — Просто собираем информацию.

— Ясно, — кивнул Осаму. — Должен добавить, что в школе используется паровая система отопления, газу взяться неоткуда. Да, и на симптомы пищевого отравления это не было похоже. Хотя именно так всё объяснили журналистам наше школьное руководство.

— Этот запах ощущается и сейчас? — спросил Сибуя.

— Да, — кивнул Ясухара. — Мы уже притерпелись, и практически не замечаем его, но ученики других классов сразу замечают его и обращают на это внимание. Просто время от времени запах проявляется намного сильнее.

Это плохо… Пока предположения делать и в самом деле рано, но если моя догадка верна, то в том кабинете открыт сильный портал с потустороннего мира. Причём открыт он именно в нашу сторону. То есть оттуда сюда может заглянуть любая нечисть. Но обычные люди вряд ли бы заметили запах. Вернее, он есть, но… Уловим в определенных условиях. А тут его чувствует практически каждый, кто заходит в класс. Какая же, вашу ж мать, там должна быть дыра, что запах мира мёртвых учуяло столько человек? Мне уже не по себе от одной мысли об этом. Хотя о чём это я? И так осознаю всё безумие. Здесь призраков столько, что ими можно всё Токио освятить, словно елку на рождество.

Страшно, чтоб вас всех… И с этим дерьмом мне придётся разбираться? Валить отсюда надо, да побыстрее. Но, чует моё сердечко, что тут узурпатор с мраморным «фейсом» и шагу без его ведома не даст сделать. Что ж… придётся ютиться так, как умею. Что же у нас там дальше?

— Ясухара-сан, а когда вы впервые подумали о том, что в школе что-то не так? — продолжал задавать вопросы Нару.

— Хм… — задумался Осаму. — Ну, впервые я задумался об этом после инцидента со школьниками, не хотевшими ходить в школу. До этого, конечно, были происшествия с пожарами в мужской раздевалке, но, если быть честным, сперва мы подумали, что это дело рук поджигателя. Так как пожары происходили ровно через каждые двенадцать дней. Один после другого. Тогда все подумали, что это делает кто-то специально.