Затворник - Сергей Волков

Город загудел гигантским ульем. Люди выбегали из домов, и задрав кверху головы, в ужасе спрашивали друг друга: Что случилось? Какая сила могла заставить небесный свет померкнуть? Бабы плакали и обнимались друг с другом, словно прощаясь перед гибелью. На перекрестках улиц стали собираться толпы.

- Воевода! - сказал Рокоту боярин, назначенный следить за порядком в городе - Там люди волнуются! Говорят, что нам от злыдней не спастись! Не сдались, - говорят - когда каган предлагал по-доброму, теперь всем конец!

Рокот велел нескольким старшинам взять со стены по дюжине воинов, и идти по городу, успокаивать людей и разгонять галдящие на улицах сборища.

- Но без рукоприкладства, где можно! Уговаривать по-хорошему - Велел он своим подручным - Говорите, что злыдням в город никак не пройти, ни при свете, ни в темноте! Пусть разложат костры во дворах, и поддерживают всю ночь - и дело им, чтоб дурью не маялись, и не так темно, не так страшно... Кто не будет слушаться, тех уже вязать! Всем, чье место на стенах, пусть по городу не слоняются, а идут на стены. Все. Чуть что - посылайте за мной.

Со стен было видно, как зажигались огни во дворах и на улицах. Город, погрузившийся было во мрак, понемногу освещался. В ыканских лагерях наоборот, сотни красных точек костров, усеявших окрестные холмы, теперь исчезали. Никакой свет не мог пробиться сквозь черную мглу. Вся округа была ею окутана.

В каждой башне Рокот велел поставить по паре сторожей, и еще по две пары - на каждом пролете стены меж башнями. Остальные ополченцы расположились прямо под стенами, тоже разводили здесь костры, готовили ужин, здесь же и собирались спать. На стенах Рокот велел зажечь столько огня, сколько было можно - в жаровнях, в горшках, в глиняных блюдах и мисках.

- Если надо жечь в ладошках - жгите в ладошках! Лишь бы горело и светило, да самих стен не подожгло ненароком!

В городе тем временем стало тише. Отряды, которые Рокот послал по улицам, возвращались. Старшины говорили, что прошли Каиль из конца в конец, всех кто собирались в толпы, миром развели по дворам, а встреченных мужчин и парней отправили к стене. Бабы с малышами, да старики со старухами попрятались в своих дворах, жечь костры и устраиваться спать. Но много ли их будет спать в такую ночь!

Темнота, союзница злыдней, стояла за стенами. Другому их помощнику - страху - стены и костры были не помеха. Он заполнил город, проник в каждый переулок и каждую хижину, проник во всякую душу - младенца и старика, холопа, и воеводы.

Рокот, велев Свирепому остаться за себя у ворот, набрал полную грудь воздуха, выдохнул, и пошел в первый обход стены. Он шел, и каждый шаг давался ему с трудом - так могуществен был страх. Бездна, зиявшая по ту сторону стены, так угнетала, так явственно искала в светлом кольце стен малейшую прореху, чтобы просочиться и задушить все, так неотвратимо пронзала нутро взглядом невидимых глаз, что самая душа от этого съеживалась в дрожащий комочек где-то под сердцем. Рокоту хотелось пасть на карачки и, прижавшись к земле, ползти прочь, прочь, куда угодно...

Но город был за спиной. Поэтому Рокот напускал на себя такой бравый вид, с каким обычно ходил осматривать собственное имение, и шел своим путем.

- Ну как, тихо пока? - спрашивал воевода сторожей строго и спокойно.

- Тихо, воевода!

- Добро! Глядите в оба! Чуть что заметите - орите, бейте в била, бросайте огонь за стену! Лук натянут?

- А то как же!

- Так и держи! Не снимай, пока не сменят!

И шел по стене дальше. Видя в воеводе такую невозмутимость, ополченцы хватались за нее, как за ниточку, как за последнюю преграду перед лицом ужаса. Раз полководец не боялся за общее положение, то и простому воину оно начинало представляться не таким уж жутким.

Ночь, однако же, только начиналась...

Вражеское наваждение не только туманило и иссушало разум, но кажется, высасывало силы и из тела. Ноги воеводы обмякали, голова наливалась тяжестью. Сон и усталость наваливались каждую минуту сильнее. Всю свою богатырскую силу он собирал, чтобы не показать этого, но не многие вокруг имели такую силу. Рокот видел, как с другими людьми на стенах творится то же, что и с ним, и никого не мог упрекнуть в слабости.

- Воевода! - сказал ему один из старшин - Под стеной землю едва видно! Как бы не подползли! Не заметить бы слишком поздно!

Рокот велел удвоить число людей в пролетах, и сменять еще чаще, да почаще бросать огня на вал, а сам продолжал свой обход.

Заполночь появились волки. То ли мары в образе хищников, то ли призрачный морок, то ли живые звери, согнанные сюда колдовской силой. Словно несколько больших стай в кромешной тьме подошли с разных сторон к холму, расселись и принялись надсадно выть. Самих волков никто не видел, но их тошный сводящий душу вой раздавался без перерыва. По приказу Рокота с башни выпустили на звук горящую стрелу из самострела. Ни в кого, конечно, не попали, зверей в свете огонька тоже не увидели. Только обрывистое рычание донеслось до стены. Вой в этой стороне на минуту затих, но скоро возобновился с прежней силой.

- Пробуют нас пугать, вот и нагнали бесовых шавок, чтоб они тут голосили! - сказал Рокот бойцам - Пускай! Мы зайцы что ли, от одного волчьего воя дрожать! Только меньше спать хотеться будет! Не стрелять в них, стрелы зря не терять! Но ухо востро держите: как бы молокососы под этот шумок не забрались на вал!

Рокот без перерыва обходил стену круг за кругом. Следил, чтобы часовые не дремали, чтобы сменялись вовремя, чтобы не зевали, но и не высовывались слишком, чтобы не гас свет на стенах. Лишь дважды за ночь он прилег вздремнуть на полчаса. Вместе с ним несли стражу и помогали распоряжаться караулами двое его первых подручных - Свирепый и великан Большак.

Меж тем становилось все тяжелее. Темнота над городом сгущалась. Звезд не было видно совсем, луна едва-едва проглядывала сквозь пелену тьмы, накрывшую все. Огни на стенах тускло освещали землю на той стороне лишь на пару шагов. От волчьего воя ком стоял в горле. Часовые с трудом держались на ногах. Сменные спали мертвецким сном, разбудить их, поднять и отправить на посты стоило больших трудов. Могучий Рокот вымотался так, что обойдя очередной круг по стене, садился передохнуть. Тут же все в его голове начинало кружиться, расплываясь, Факела двоились и троились. Рокот вздрагивал, отгонял наплывающий сон, вставал и снова шел в обход.

- Не спать! Глядеть в оба! - говорил нарочито громко каждому часовому - Заснем - всех перережут, как при Затворнике зарезали князя Храбра! Глядеть в оба!

На полуденной стороне стены часовые услышали движение на склоне. Тут же ударили тревогу, скатили с вала несколько подожженных колод, но только на миг увидели мелькнувшие спины табунщиков, тотчас скрывшихся в темноте. Рокот послал по городу всадников, скакать с вестью, что внезапный приступ отбит, все спокойно.