Бесстрашная леди - Лесли Лафой

— Мы здорово напьемся. Я плачу! Роберт изобразил улыбку:

— Естественно.

Он отпустил руку Каррика и повернулся к двери. Каррик ждал, пока Роберт выйдет из камеры. Когда дверь закроется…

— А случайно?

— Затрудняюсь ответить, — с улыбкой ответила леди Аланна. — Но если у Сараид это получается по чистой случайности, у меня должно получиться по собственной воле, учитывая мои способности.

Глинис собрала всю свою волю в кулак и спросила:

— Но вы знаете, как это надо делать?

— Теоретически. — Леди Аланна засмеялась. — Ради Бога, Глинис, не волнуйся. Верь мне хоть немного. В твоих глазах я просто домохозяйка, ухаживающая за домом и садом, но ты не видела меня в те минуты, когда я использую свои способности. Зрелище впечатляющее.

Глинис хотелось и смеяться, и плакать. Она покачала головой и сказала:

— Вы не средняя домохозяйка. Вы добрая колдунья Севера и по совместительству генерал Джордж Паттон.

— Интересная комбинация, — усмехнулась леди Аланна. — Мне нравится эта масса шуршащего шелка в сочетании со стальным шлемом.

— Не забудьте еще сапоги, — добавила Глинис, спускаясь с лестницы.

— Я буду скучать по вас, Глинис, — проговорила Аланна. — Надеюсь, вы не станете возражать, если время от времени мы будем видеться?

— Напротив, буду очень рада, только известите меня заранее, чтобы я не оказалась в неглиже.

— Бедная Глинис, — проговорила леди Аланна. — Если нам удастся отправить Каррика вместе с тобой, — в глазах ее появились озорные огоньки и губы расплылись в улыбке, -помни, что он мужчина из рода де Марсо. А это означает, что большую часть времени ты будешь в неглиже.

Сказав это, леди Аланна послала ей воздушный поцелуй и ушла. Глинис пыталась разобраться в нахлынувших на нее чувствах. В их плане было много изъянов, но, черт возьми, это все же лучше, чем ничего. Через несколько минут она встретится с Карриком.

При мысли об этом ее охватил страх. Она хорошо знает Каррика. Он не будет прыгать от радости, узнав о том, что задумала его мать.

Ей необходимо сохранять оптимизм. Борьба предстоит нелегкая, но она должна победить. От этого зависит вся ее дальнейшая жизнь. Глинис вздернула подбородок и отправилась на встречу с отцом Каррика.

— У вас мало времени для свидания, — предупредил полковник Хьюлет, сопровождая Глинис по коридору тюремного здания.

— Понимаю. И очень благодарна вам, полковник Хьюлет.

— Вы вряд ли встретите такой прием, которого ожидаете, дитя мое. По опыту знаю, что людям, осужденным на смерть, не очень приятно видеть тех, с кем они были счастливы, а теперь должны расстаться.

Глинис кивнула. Полковник впустил ее в камеру и запер дверь на ключ.

Она молча стояла в полумраке камеры.

— Если ты собираешься задушить меня, дорогая, знай, что палач будет невероятно разочарован. Он полдня тренировался на большом мешке с песком.

Глинис повернулась. Каррик сидел на узкой кушетке, прислонившись спиной к стене. За иронией он старался скрыть напряжение.

Он видел, что Глинис ценой невероятных усилий старается сохранить самообладание. Ему так хотелось подойти к ней, обнять. Но он не позволит ей проникнуть сквозь стену, которую воздвиг вокруг себя в последние два дня.

Если он признается, что любит ее, это лишит его мужества, так необходимого ему сейчас.

Он обещал Роберту не отказываться от помощи матери, не противиться магической силе, но если это окажется невозможным, он должен с достоинством встретить неминуемую смерть.

Если магическая сила сработает и они благополучно минуют все подстерегающие их опасности, ему до конца жизни придется искупать свою вину, но сейчас он должен отказаться от ее сочувствия и уговорить ее уйти.

— Джулия Конрой перестаралась сегодня в суде, тебе не кажется? — спросил он, стараясь отвлечь Глинис от главной темы. — По-моему, это была ее идея, я видел, как она суетилась. Попытка многих мужчин, вскочивших на ноги, объявить себя Драконом, войдет в историю Ирландии. Надеюсь, никто из них не пострадал, у них ведь нет опыта сопротивления моральным и физическим нагрузкам.

Она стояла не шевелясь, ее тихий голос доносился из темноты:

— Ты мог хотя бы сделать вид, что защищаешься.

Ее спокойствие пугало его. Только ее злость могла помочь ему сделать то, что он намеревался.

— А я считал мое выступление достаточно внушительным и трогательным, — ответил он небрежным тоном. — Был даже удивлен, что никто не развернул ирландский флаг.

— Твое выступление скорее прозвучало как признание в предательстве, — едва сдерживая злость, сказала Глинис.

— Полковник Хьюлет заверил меня, что Мэйлеру обвинения не будут предъявлены. Видимо, потому, что ему всего двенадцать лет. Слава Богу. Надеюсь также, что Роберт вместе с ним уже отправился в графство Керри.

— Твой отец отослал их к Сараид, — произнесла она спокойно, — сказал, что они уедут домой все вместе.

— А ты когда отправишься домой, Глинис?

— Когда буду к этому готова, и ни секундой раньше.

— Ты не должна была приходить сюда, Глинис. Это ошибка для нас обоих. Будь благоразумной и вернись в гостиницу.

— Твоя мать договорилась об этом свидании с полковником Хьюлетом, — заявила она ледяным тоном, чувствуя, что в ней с новой силой закипает злость.

— Это была ее идея или твоя? — спросил он не без сарказма.

— Это идея твоих родителей. А я согласилась быть посредником.

— Ни слова больше, Глинис, — сказал он так же холодно, — я не хочу ничего слышать.

— Но ты ведь не знаешь, что я собираюсь сказать.

— Попробую догадаться. Мать собирается перетрясти мешок со своими магическими возможностями и найти такую, которая вытащит меня из петли и отправит туда, где я буду в безопасности». Точнее, на ранчо «Рокинг эм» в штате Канзас. А твоя задача состоит в том, чтобы уговорить меня согласиться на это. Используя мою любовь к тебе, заставить потерять гордость, честь и достоинство. Я угадал?

— В общем, да, за исключением некоторых немаловажных деталей. — Ее голос дрогнул от слез.

— Я на это не пойду, Глинис. Скажи моим родителям, чтобы оставили все как есть.

— Но я люблю тебя, Каррик. И ни за что не сдамся в борьбе за твою жизнь.

Боль пронзила его. Он вскочил и, сжав кулаки, произнес:

— До конца жизни я буду помнить, что смалодушничал, и не смогу посмотреть тебе в глаза.

Она замерла.

— Поставь себя на мое место и скажи честно, ты убежала бы?

— Ни секунды не колеблясь, клянусь.

— Тогда почему ты не убежала в Канзас, на милое тебе ранчо?

— Это совсем другое дело.

— Черта с два, — проворчал Каррик. — Все это убивает тебя, разрывает твое сердце. Но твоя честь, твое благородство не позволяют тебе бросить меня, и ты решила бороться до конца. Ты даже слезы сдерживаешь из гордости. Ты не должна была приходить сюда, уговаривать меня сделать то, чего сама бы не сделала.