Сосуд (СИ) - Ольга Вереск

— Но… как же ты смог вырваться?!

— Айора просчиталась! Меня призвала та, что плоть от плоти её потомок, но попрала закон Праматери своей и бросила вызов. В этом был её Дар. Её Сила. Она — богоборец.

— Кьяра, — я вспомнил наш разговор с моей девочкой в кабинете, тогда она поведала мне о ритуале и как попала в Чертоги.

— Да, она. Целый мир в руках Кьяры, этой хрупкой девушки. А времени мало, я чувствую… Айора скоро будет в этом мире, а потому срок тебе месяц, и если ты не справишься… я отберу Кьяру у тебя. Навсегда.

Глава 27. О том, что если за двумя зайцами погонишься, то… от лесника по морде получишь… или от ведьмы

Болота Сумрака.

— Ну, как зовут?! — надо же как‑то разговор завести, а то уж версту отмахали в тишине да молчании.

— Кого?!

— Тебя, умник! — ну, вредный же, сил нет. Повёл меня, только когда пряжку с ремнем видел. Обещала отдать, тогда доведет.

— Большой. Большим меня зовут.

— И всё?! А имя?!

— Нет его у меня…

— Как это нет?! У всех есть, а у тебя нет?! — опираясь о длинную палку, которую мне в руки дал пацан, я шагнула в топь.

— Ага.

— Так не бывает?!

— Бывает…

— А мама как тебя зовет?!

— Никак.

— Быть не может! А папа?!

— Что ты заладила, мама — папа! Нет у меня их! И не было! Подкидыш я, ясно?! — Большой насупился и молча пошёл вперёд.

— Буду звать тебя Малым! Какой ты Большой, когда мне даже до плеча не достаёшь! Малой ты, как есть Малой! — сорвав травинку и сунув её в рот, я медленно шла за своим спутником.

— Зови хоть табуреткой, только заткнись! Я твоего имени не спрашиваю!

— Кстати, а почему?! — мы обогнули чахлый куст какого‑то странного растения, не клюква, но ягоды красные. И в тени словно светятся.

— А я у трупов имен не вызнаю!

— Я не труп! — достал он меня, честное слово, — Я — Кьяра!

— Это пока!

В это раз уже обиделась я. Нет, ну не хочешь разговаривать, так и скажи. Вежливо. Хамить‑то зачем?! Я могу и не только о нём беседу вести. Во — о-он, меня, может, то деревце кривое интересует или сколько еще до яблони идти. А еще бы хотелось знать, как он вообще к самому замку подошел! Живёт неподалеку?! А я, когда с Рихардом через Сумрачный лес ехала, ни одной деревни или общины не видела.

— Так, из какой деревни, ты говоришь?!

— Я и не говорил…

— Ну?!

— Из Гнилушки.

— И — и-и — и?! — клещами из него слова вытягивать?!

— Мы герцогу должниками приходимся.

— Почему?!

— Полей у нас нет, дикого зверя тоже, только что и умеем, так травы болотные да коренья собирать.

— Да кому они нужны?!

— Здешним правителям! Герцоги в этих краях всегда волшбой славились, а наша Гнилушка — лучшими сборщиками всякой магической зелени.

— И как жизнь?! Под герцогом Даремским?! — я перепрыгнула с кочки на кочку, следуя за пацаном.

— Паршивая жизнь! — мальчишка, что назвал только своё прозвище, продолжал петлять между топей, шлепая босыми ногами по тропинке, видимой только ему.

— Что ж так?! Я вот слышала, что милосердный он! И добрый!

— Врут! Добрый он, как же! Охоту запретил?! Запретил! Скот разводим только с его одобрения и то всего ничего, пара свиней да коз.

— Охоту?! Но вы ж боитесь в лес ходить?!

— А рубить его кто мешает?! Герцог! Властелин нечисти да нежити!

— Прям так?! — ну и ну, Рихард, а сам предо мной — весь такой правильный да добренький!

— Ага! Раньше, деды говорят, дриады в лесу жили. Так и жизнь с ними куда лучше нынешней была. Оно и понятно, они ж Хранительнице подчинялись. А та им людям вредить запрещала.

— Хранительнице?!

— Угу, давай руку, помогу! — перескочив через большой валун, мы оказались в окружении последнего рубежа болота — гиблых топей, полосой отделявшей нас от твердой земли. Прыгая с кочки на кочку, я насилу преодолела пару саженей. Тяжело, как эти гнилушевцы здесь живут?! Остановившись пред последней преградой, долго думала, и как?!

— Давай! — но помощь подоспела вовремя, и вот мы уже стоим на опушке леса. Сумрачного леса.

— Нам в лес?! — удивилась я.

— Не — а, я туда ни ногой! Вдоль кромки пойдем! Скоро выйдем к поляне Хранительницы!

— Да кто ж она?!

— Ты чё, не здешняя?!

— А похожа?! — я даже не удивилась, получив отрицательный ответ.

— Ладно, тогда слушай!

В стародавние времена, когда мир только выпал из колыбели Великанши О, а по земле бродили древние чудовища, воюя друг с другом, спустились с небес Странник и Странница. Шли они рука об руку, и чудища склонялись пред их силою. И сила это была Любовь.

— Ой, да ладно?!

— Чё ладно?! Слушать будешь?! А то вон жуй свою травинку да помалкивай!

— Буду — буду, смотри‑ка, беспокойный какой…

— И сказали Странник и Странница, чтобы чудища принесли им на кровавой заре по самому любимому ребёнку. И одарят они детей их дарами. А ослушаются, не бывать этому миру, сгорит он в горниле звёздной кузницы. Как сказали, так сделано и было. И одарённые дети чудовищ превратились в самых различных существ, что могли менять мир. Дварфы повелевали недрами гор! Дриады — лесами! Русалки — морскими пучинами! Сильфы — воздухом! Саламандры — огнем! Да много кого было… И чтобы жили они в мире да согласии оставили Странник и Странница самое дорогое в нашем мире — свою новорожденную дочь, поручив охранять её бестелесным стражам. Она и стала Хранительницей…

Мы вышли к удивительной по своей первозданной необузданной красоте поляне и мой красноречивый проводник замолчал. Тысячи различных цветов расстилались ковром по ней, а в самом её центре стройной девушкой возвышалась яблоня.

— Тихо! Только не шуми… не хотелось бы мне встретиться с ведьмой! — мелкий присел за первым кустом ежевики, и меня дёрнул за руку, — Говорят, здесь её владения начинаются! Да и яблоня её же руками выращена была.

Сижу и думаю, что за дурь, нет же никого. Даже маломальской избушки не наблюдалось. Где, по его мнению, должна была жить ведьма, чтобы непрерывно следить за яблоней?! Да и зачем?! Во — о-он падалицы сколько, впору собирать, резать да сушить на зиму.

— И что дальше?! Так и будем штаны протирать?! — резонно поинтересовалась я.

— Чуток выждем, а потом пойдём! Не нравится мне эта тишина! — а и правда, я только сейчас заметила, что как‑то тихо стало, будто вся болотная да лесная живность вымерла, а сюда шли, так лягушачьи песни в ушах звенели. Не успела я обдумать это явление, как зашумели ветви деревьев, сгустились тучи над головой, и из леса вышла… миловидная девушка, с цветочным венком на голове. Её распущенные пшеничные волосы струились по спине, а простое белое платье облегало под порывами ветра стройный стан. Подойдя к дереву, она стала срывать и класть сочные плоды в лукошко. Набрав достаточно, она тут же удалилась в лес.