Неизвестный Пири - Дмитрий Игоревич Шпаро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опальный доктор назвал журналистам время, когда в доме Кука он сделает официальное сообщение, однако на встречу не пришел, и Кук очутился в неуютном положении судьи-комментатора. Впрочем, он был в своем репертуаре и сказал то главное, что и должен был сказать: «Конечно, доктор Дедрик в здравом уме, и та линия поведения, которой он следует, – это лишь его представление о справедливости и честности…
Вы должны помнить, что эти три человека провели в Арктике долгие три года и пережили там три арктические ночи, а арктическая ночь – это 110 дней. Я не знаю людей, которые, прожив вместе арктическую ночь, не хотели бы побить друг друга».
Закончу эту историю очень логичным предположением Брайса: «Похоже, Пири смертельно боялся, что Дедрик обратится к человеку, считавшемуся главным лицом во всех вопросах нравственности и добродетели в Нью-Йорке [Моррису Джесупу]… И он написал патрону:
Я надеюсь, Вы не будете терять ни одной минуты своего драгоценного времени на него. Я знаю этого человека, и я попросил бы Вас все письма, которые Вы можете в дальнейшем получить от него, отсылать мне. Я считаю, что Ваше время слишком ценно для таких пустяков».
План Фердинанда Петровича Врангеля
Для читателя небезынтересно, что в 1900 году из Кронштадта на восток, фактически по пути «Фрама», вышла шхуна «Заря», на борту которой находилась Первая русская полярная экспедиция под руководством барона Эдуарда Толля. Главная цель Эдуарда Васильевича заключалась в поисках Земли Санникова в районе Новосибирских островов. Во время зимовки возле острова Котельный умер друг Толля, врач экспедиции Герман Вальтер.
В дневнике Толля мы находим такую запись: «За два дня до своей смерти он [Вальтер] рассказывал, что точно подсчитал потребность в снаряжении и продовольствии для достижения Северного полюса с острова Беннетта[116]. “Это получается так дешево, – сказал он, – что я мог бы предпринять это путешествие на свои собственные средства”».
Северный полюс – эпидемия смелых людей во второй половине XIX и начале XX века. Вымышленный Жюлем Верном капитан Гаттерас открыл вулкан на Северном полюсе. А сколько всамделишных экспедиций отправилось к заветной точке! Почти все – в Восточном полушарии: шли, плыли, летели. Среди них были выдающиеся: Нансен; герцог Абруццкий; погибшие швед Соломон Андре на воздушном шаре и американец Джордж Де-Лонг на судне «Жаннетта»… К этому времени относится и призыв русского адмирала, создателя первого в мире ледокола, Степана Осиповича Макарова: «К Северному полюсу – через льды напролом!»
Из континентальной Европы попасть на Шпицберген или на Землю Франца-Иосифа было куда проще, чем пробиться к точкам, которые облюбовал Пири: мысу Моррис-Джесуп или мысу Хекла. Возможно, поэтому и путь от европейских арктических островов к Северному полюсу казался легче. Среди выдвигаемых проектов находились чисто безумные. Один фантазер, к примеру, предлагал установить на берегу океана «станцию по изготовлению супа». По его идее, надо льдом следовало протянуть шланги, чтобы санная экспедиция непрерывно получала горячий суп. Второй рекомендовал построить на земле лесопилку и выстелить деревянный тротуар до самого полюса.
Дорога от северных берегов Гренландии или острова Элсмир выглядела куда проблематичнее. Однако, однако… Истина состоит в том, что идти к полюсу от северных берегов земли в Западном полушарии – все-таки логичнее, проще. Во-первых, до полюса ближе. Во-вторых, можно (и нужно!) использовать инуитов в качестве опытных каюров и их имущество: собак и меховые одежды. Казалось бы, эти идеи принадлежат Пири. Но это не так. За полвека до Пири, в 1846 году, русский ученый, полярный исследователь адмирал Фердинанд Петрович Врангель на годовом собрании Русского географического общества выступил с докладом «О средствах достижения полюса». Моряк считал, что на экспедиционном судне можно пройти вдоль западного побережья Гренландии далеко на север и встать на зимовку возле одного из местных поселений. На судне должно иметься: «10 нарт с собаками при ловких, смелых проводниках, таких именно, которые находились в распоряжении Сибирских экспедиций[117]; также провизия и корм в достаточном запасе». Основной и вспомогательный отряды передвигают запасы по земле дальше на север. На следующий год весной ударному отряду «оставалось бы… проехать до полюса и обратно около 1800 верст по прямому направлению или с изгибами не более 2300 верст, а это возможно на хорошо устроенных нартах с выезженными собаками и исправными проводниками».
Фердинанд Петрович Врангель
Идеи Врангеля воплотили в жизнь Пири и Кук. Из пяти попыток Пири достичь полюса мы увидели первые три. Каждая неудача вызывала искренние страдания лейтенанта. Но после поражений – Пири умел об этом позаботиться – он доставлял в США некий победный символ: два метеорита; еще один, очень большой; открытие северной точки Гренландии. Меценаты хвалили его и предлагали вернуться в Арктику, чтобы снова попытать счастья. В 1902 году Пири шел домой в звании американца, пробившегося дальше всех на север в Западном полушарии. Что и говорить, почетное отличие, но оно никак не свидетельствовало о том, что Пири лучше других готов к сражению с дрейфующими льдами и лучше других способен решить полюсную задачу. Он – лучший с его собственной точки зрения. Шефы из Арктического клуба Пири тоже считают его непревзойденным. Возможно, того же мнения придерживается и американская публика, но, по существу, это совсем не так. Нансен подготовлен лучше, итальянец Умберто Каньи – лучше. А чем хуже подготовлен, например, доктор Фредерик Кук? Ничем. Он знает все то, что знает Пири. Он – врач, и это большой плюс, он владеет языком инуитов, что дает ему несравненные технические и интеллектуальные преимущества, он моложе и сильнее Пири. Он – исследователь. Последнее тоже имеет колоссальное значение, ибо исследователь, ученый способен видеть и анализировать природные процессы. Пригласи Нансен Кука в свой удивительный марш от борта «Фрама» к Северному полюсу, вероятно, эти два титана стали бы хозяевами большого приза[118]. Повторяю, Кук знает все, что знает Пири, но на самом деле – гораздо больше, потому что все мы учимся главным образом
