ВЕЛИКАЯ РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ: 1905-1922 - Дмитрий Лысков

Но вольно или невольно, работа Съезда в значительной степени стала продолжением УС. На Съезде были в острой форме подняты вопросы, до рационального обсуждения которых Учредительное собрание так и не добралось.

III съезд Советов был далеко не формальным мероприятием и отнюдь не являлся «большевистским плебисцитом». На нем присутствовало 1046 делегатов, из них с правом решающего голоса — 942. Хоть большинство и принадлежало большевикам и левым эсерам, но меньшевики и правые эсеры имели в общей сложности порядка 100 мест [1].

Кроме того, в работе Съезда участвовали делегаты 46 казачьих полков, восставших против Каледина. Присутствовали 233 делегата, представлявших Советы Украины, Белоруссии, Средней Азии и Прибалтики [2].

Все это обусловило накал дискуссий по вопросу, принципиальному для Русской революции — о ее характере и, следовательно, о типе власти, который ей соответствует. Таким образом, несмотря на все завоевания Октября, несмотря на решения II Съезда, поддержавшего Октябрьскую революцию и передачу власти в центре и на местах Советам, несмотря на победы большевиков и левых эсеров как в политических, так и вооруженных столкновениях, несмотря на недавний разгон Учредительного собрания, 10 января в Таврическом дворце на III Съезде был вновь поднят вопрос о власти.

Задачу Съезда в этой части обсуждения определил председательствующий на нем Свердлов. Она звучала так: «строительство новой, грядущей жизни и создание Всероссийской власти». Причем, предстояло даже «решить, будет ли эта власть иметь какую‑либо связь с буржуазным строем или окончательно и бесповоротно установится диктатура рабочих и крестьян» [3].

Ленин, начиная дебаты, вновь отметил двоякий характер русской революции. Он раскритиковал звучащие в адрес большевиков обвинения в попытках немедленного осуществления социалистических преобразований в стране, которая к этому не готова.

Но, одновременно, лидер большевиков признал, что игнорировать сложившуюся политическую реальность республики Советов с мощной, идущей «снизу» социалистической компонентой, просто невозможно.

«Тот, кто понял, что такое классовая борьба, — сказал он, — что значит саботаж, который организовали чиновники, тот знает, что перескочить сразу к социализму мы не можем… Я не делаю иллюзий насчет того, что мы начали лишь период переходный к социализму, что мы до социализма еще не дошли. Но вы поступите правильно, если скажете, что наше государство есть социалистическая республика Советов…

Мы далеки от того, чтобы даже закончить переходный период от капитализма к социализму. Мы никогда не обольщали себя надеждой на то, что сможем докончить его без помощи международного пролетариата. Мы никогда не заблуждались на этот счет и знаем, как трудна дорога, ведущая от капитализма к социализму, но мы обязаны сказать, что наша республика Советов есть социалистическая, потому что мы на этот путь вступили, и слова эти не будут пустыми словами» [4].

Выражая позицию социалистов — меньшевиков и эсеров, оппонентом Ленину выступил Мартов. Камнем преткновения для него стало понятие «социалистическая» в применении к российской республике. Партии по‑прежнему считали, что текущему историческому моменту соответствует этап буржуазной революции, и лишь некий неопределенный период капиталистического развития откроет перспективу перехода к социализму. «Полное социалистическое преобразование возможно только после длительной работы, — говорил Мартов, — созданной необходимостью пересоздать всю политическую организацию общества, укрепить экономическое положение страны и только после приступить к введению в жизнь лозунгов социализма» [5].

Ленин в ответном слове заявил: «Ваш грех и слепота в том, что вы не умели учиться у революции. Еще 4‑го апреля в этом зале я утверждал, что Советы — это высшая форма демократизма. Либо погибнут Советы — и тогда бесповоротно погибла революция, — либо Советы будут живы — и тогда смешно говорить о какой‑то буржуазно–демократической революции в то время, когда назревает полный расцвет социалистического строя и крах капитализма. О буржуазно–демократической революции большевики говорили в 1905 году, но теперь, когда Советы стали у власти, когда рабочие, солдаты и крестьяне в неслыханной по своим лишениям и ужасам обстановке войны, в атмосфере развала, перед призраком голодной смерти, сказали — мы возьмем всю власть и сами примемся за строительство новой жизни, — в это время не может быть и речи о буржуазно-демократической революции. И об этом большевиками на съездах и на собраниях и конференциях резолюциями и постановлениями было сказано еще в апреле месяце прошлого года» [6].

По сути, дебаты на III съезде Советов в январе 1918 года были последним публичным и мирным обсуждением позиций ведущих политических сил России. Но они лишний раз продемонстрировали полную несовместимость подхода социалистов — «соглашателей», продолжающих твердить о буржуазной революции, и политики Ленина, отошедшего от доктринальных положений (или, если угодно, развившего их). Эдвард Карр, анализируя ход дебатов о власти на съезде, отмечал: «В политическом отношении довод Ленина («не может быть и речи о буржуазно-демократической революции» после того, как Советы взяли власть — Д. Л.) вряд ли можно было опровергнуть. Октябрьская революция решила вопрос добра и зла. Завершилась буржуазная революция или нет, назрело или не назрело время пролетарской революции — и какими бы ни были последствия негативного ответа на эти вопросы, — пролетарская революция фактически свершилась» [7].

По итогам дебатов большинством голосов была поддержана позиция большевиков. При этом нужно заметить, что поражение социалистов-доктринеров свидетельствовало не о формальном одобрении любой ленинской идеи «в едином порыве» (как мы знаем, разные точки зрения по этому вопросу существовали и в самой ленинской партии). Одобрение большевистского плана развития страны было продиктовано более четким анализом происходящего со стороны Ленина. Кроме того, большевики предлагали реальную альтернативу, в то время, как формулируемая их оппонентами необходимость отката к буржуазной республике один раз уже была безуспешно опробована на российской почве — с известным результатом. По сути они предлагали возврат назад, ко временам Временного правительства.

Одобрив декрет о роспуске Учредительного собрания, III Всероссийский съезд Советов принял Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа. Затем, по предложению народного комиссара по делам национальностей Сталина, съезд утвердил резолюцию «О федеральных учреждениях Российской Республики». Ее первый абзац гласил: «Российская социалистическая советская республика учреждается на основе добровольного союза народов России, как федерация советских республик этих народов» [8]. Съезд также поручил ВЦИКу подготовить и представить к следующему съезду проект «основных положений конституции Российской федеративной республики».

Вопрос о власти, таким образом, был окончательно решен. Начался процесс ее формального закрепления в конституционных и законодательных актах.

Примечания:

[1] Л. Троцкий «Советская Республика и капиталистический мир» 4.1. «Первоначальный период организации сил», сноска 43. URL: http://lib.rus.ec/b/169687/read (дата обращения 15.12.11).

[2] Третий Всероссийский съезд Советов // Большая советская энциклопедия (БСЭ) [электронный источник] — 1 оптический носитель (CDROM).

[3] Э. Карр «История Советской России».

[4] Третий Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов // В. И. Ленин, ПСС Т.35 URL: http://leninism.su/index.php?option=com_content&view=article&id=1613:tretij‑vserossijskij-sezd‑sovetov‑rabochix‑soldatskix‑i–krestyanskix‑deputatov&catid=74:tom-35&Itemid=53 (дата обращения 15.12.11).

[5] Э. Карр «История Советской России».

[6] Третий Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов // В. И. Ленин, ПСС Т.35 URL: http://leninism.su/index.php?option=com_content&view=article&id=1613:tretij‑vserossijskij-sezd‑sovetov‑rabochix‑soldatskix‑i–krestyanskix‑deputatov&catid=74:tom-35&Itemid=53 (дата обращения 15.12.11).