Иллюзия (ЛП) - Шеррилин Кеньон

— Ты младший брат Эша? — спросила она.

Ксевикан удивленно приподнял бровь.

— Эша?

— Это мой друг, — быстро объяснил Ник. — Нет, ма, это Ксев…

Его голос затих.

Черт, они почему-то забыли придумать ему фамилию.

— Даразурсис.

Ого, медаль Сарру-Дара за смекалку. Хотя Ник не смог повторить эту фамилию, даже если бы от этого зависела его жизнь.

— Хм… ага. Как он и сказал, — он встал за мамой, чтобы хмуро посмотреть на Ксевикана и беззвучно повторить его фамилию. Что за уродская кличка?

Его мама улыбнулась.

— Такая красивая, но немного трудно произносить… сказала женщина, чью фамилию никто не может ни произнести, ни написать правильно, даже другие каджуны. Пожалуйста, повтори еще раз.

— Дара — зур-сис.

— Дара-зур-зур-сис?

Он улыбнулся ее попытке.

— Очень хорошо, миссис Готье… Я впечатлен. Вы сделали это гораздо лучше, чем большинство.

— Спасибо. А еще у тебя милый акцент, но я не понимаю, откуда ты.

— Из… Я забыл название на английском. Хврварн?

Его мать поёжилась.

— Никогда о таком не слышала.

Теперь настала очередь Ксевикана почувствовать неловкость, он посмотрел на Ник в поисках помощи, как будто Ник представлял, где это было на карте. Чаще всего, он с трудом находил штат Нью Йорк.

— Хм… Месопотамия? Земля между рек?

— Ох! А вот теперь я чувствую себя глупо. Прости.

— Нет, не надо извиняться, миссис Готье. Это я перевел неправильно. Мое плохо.

Мама снова улыбнулась над последним предложением, которое звучало очень странно, из-за его сильного акцента.

— Всегда приятно познакомиться с другом Ника, — она взяла его за руку и мягко похлопала по ней.

Как только она дотронулась до него, по его щеке неожиданно скатилась слеза. Он смущенно убрал руку и стер ее.

— Извините.

Его мама обеспокоенно нахмурилась.

— Ты в порядке, милый?

Ник не мог поверить, но его крошечная мама, запугала древнее существо, как и всех остальных.

Ксевикан кивнул, он выглядел нервничающим.

— У меня никогда не было мамы, так что я не знаю, как вести себя правильно. Ник забыл предупредить меня, что вы будете… доброй и нежной.

— Ох, ты бедный малыш, — его мама притянула его к себе, и крепко обняла за талию.

Глаза Ксевикана стали огромными, он казался до смерти напуган и держал руки подальше, над ее плечами.

Ник подавил желание рассмеяться от вида его крошечной мамы, которая едва доставала до середины груди свирепого Сарру-Дара. А она об этом и понятия не имела.

— Прости смирись, Ксев. Моя мама нянчит всех. Она не может сдержаться. И никогда не води ее в зоомагазин, особенно в дни, когда можно взять животное бесплатно.

Мама, издав раздраженный звук, отстранилась и погладила руку Ксевикана.

— Останешься на ужин? У меня почти готова куриная джамбалайя, и ее очень много.

— Насчет этого, ма…

Она повернулась к Нику.

— Что?

— Дом Ксева затопило во время шторма. Ты не против, если он переночует тут пару ночей, пока там снова не станет возможно жить? — или уж скорее, пока они не найдут ему жилье.

Она свела брови, с удивленным выражением лица.

— Где твоя семья?

— У… У меня ее нет.

— И как ты здесь оказался?

Ник влез с ответом, пока Ксевикан случайно не выдал их.

— Он по студенческой визе. Не волнуйся, мам, он не серийный убийца. Иначе бы я не привел его сюда, к тебе. Обещаю, что запру его у себя в комнате. Ты даже знать не будешь, что он там, и он аккуратнее меня, — по крайней мере он надеялся, что это правда.

Она покачала головой.

— Конечно же он может остаться. Ты знаешь, не могу спокойно смотреть, как кто-то переживает не лучшие времена. А теперь позволь мне пойти проверить ужин, пока он не подгорел. А вы приведите себя в порядок, увидимся через секунду.

Ксевикан смотрел как она уходит с такой тоской в глазах, что нутро Ника перекрутило.

— Ты в порядке, приятель?

Моргнув, он кивнул.

— Теперь я понял.

— Что?

— Почему ты такой, какой ты есть, — он встретился взглядом с Ником. В его глазах по-прежнему оставалась тоска, которую Ник не понимал, пока тот не задал вопрос. — Каково это, когда тебя любят?

— А ты не знаешь?

Он медленно покачал головой.

Ник рассмеялся, а потом понял, что это не шутка.

— Да ну, серьезно. Брат? Отец? Питомец? У тебя же была семья. Так?

— Да, но любви в ней не было. Была честь, обязанности и ответственность. Ничего больше.

— Ничего? Именно поэтому ты предал их?

Его глаза стали красными, как его волосы.

— Я их не предавал, — процедил он сквозь зубы. — Это меня предали… все они.

Ник поднял руки, сдаваясь, чтобы успокоить старое существо.

— Ладно, прости. Я слышал другую версию событий. Я тебя не сужу. Меня там не было. Считай меня Швейцарией.

— Швейцарией?

Ник похлопал его по руке.

— Нам еще долго придется работать над твоим образованием, — он дернул подбородком в сторону коридора. — Пошли, я покажу тебе мою комнату.

Ксевикан следовал за ним, ожидая, что случится нечто ужасное. Что Ник развернется и вцепится ему в глотку.

Или вонзит кинжал в спину.

В конце концов, Калеб принял Завида и Ливию у себя дома, но безжалостно вышвырнул оттуда Ксевикана, и сказал им обоим, что ему больше нельзя там появляться.

Если быть честным, Калеб в этот раз изгнал его гораздо мягче. В этот раз он не истекал кровью.

Ни снаружи, ни внутри.

— Вот это ванная, — Ник открыл дверь.

Оглядывая комнату, Ксевикан понятия не имел, что это за штуки были внутри.

— Я так предполагаю, это твоя ванная?

— Хм… ага.

— Так где бассейн?

Ник сморщился.

— О господи… — вздохнул он тяжело. — У нас нет бассейна. Ты моешься в ванной или в душе.

Он показал ему, как им пользоваться.

— Когда заседяшь в туалете, воспользуйся туалетной бумагой, а затем смой, а то мама убьет нас обоих. Понял?

— Понял.

— И руки моешь здесь, — Ник показал ему, как работает кран и где хранится мыло.

— Понял. Спасибо.

— Не за что, — Ник пошел в свою комнату в другом конце коридора.

Ксевикан задержался на мгновение, чтобы поэкспериментировать с выключателями на стене. Ему нужно было много узнать об этом человеческом мире. Он не был на свободе столько веков, что и не сосчитать.

И столько всего изменилось… Не смотря на свои силы, он не понимал их языка и всего остального. Не смотря на все способности, у него были пробелы в знаниях, что Ник неоднократно доказывал.

«Я смогу», — он всегда мог. Но все же, он чувствовал себя потерянным. Неуверенным. Ненавидящим и злым, каким был обычно.