Полдня до расплаты - Юрий Иванович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Актеры из числа остающихся гаибсов, особенно женщины, начали было роптать на плохие условия для сна, но невозмутимый старший охранник проревел в ответ:
– Мне дан приказ доставить всех в бомбоубежище! А против нерасторопных лентяев применять силу! Кстати, мои ребята уже давно мечтают кое-кого потискать…
После такой отповеди Горбатого возражения вспыхнули с большей силой, но их хватило минут на пять, не больше: слишком уж всем хотелось спать. И уставшие актеры с отрешенным видом поплелись в бомбоубежище.
В этот раз там оказалось на удивление тихо, пустынно и уютно, потому что больше половины народу уже отлетали от астероида на частных яхтах кинокомпании. Немного удивило и то, что вместе с ними эвакуировали более двух третей общего количества охранников, руководствуясь теми соображениями, что подневольные актеры сами заинтересованы в своем примерном поведении. Каждая группа, собравшись по интересам и симпатиям, облюбовала себе уголок в огромном зале, и все попытались как можно скорей окунуться в царство Морфея.
Пленники, пожалуй впервые оказавшиеся в такой ситуации, опять собрались вместе и некоторое время довольно бурно обсуждали недавнее расставание и прощание со своими коллегами по вынужденному актерству.
– Везет же некоторым!
– А мы тут можем из бомбоубежища не выйти…
– Как это?!
– Да так, бывают такие метеоры, что делают кратеры до пятисот метров глубины.
– Слышь, хватит людей пугать, незнайка. Здесь нам ничего не грозит. А вот на новом месте защитных комплексов нет, тем более таких мощных. Вот там каждый раз придется при тревоге в шахту спускаться…
– Верно. Так что еще неизвестно, кому больше повезло.
– Эх! Хоть бы дали с ними поговорить…
– И что тебе это даст?
– Все-таки! Хоть одним глазком увидеть, что там ждет впереди, услышать, что жить там действительно можно. А то мне до сих пор не верится…
– Вот оно, самое главное наше сомнение. Ведь действительно могут затолкать в такую дыру, что через неделю загнешься или от радиации, или по вине неисправного оборудования, или из-за невозможности оказания элементарной помощи!
– М-да… И связи между нами не будет…
– Ну насчет этого они сразу предупредили. Так что все честно и без туфты.
– Слишком уж все честно об этой связи. Что им, трудно нам хотя бы доисторические радары оставить? Хоть так бы общались…
– Действительно, почему?
– А потому, что они категорически не желают, чтобы сведения о фильме просочились в прессу до премьеры. И потом несколько лет обывателям про нас лучше не знать и не слышать.
– Ага! Тем более что эти обыватели могут на нас после таких просмотров начать настоящую охоту. С них станется…
– Еще бы! Мы тут таких кровожадных монстров и маньяков играем!
Пленник, высказавший последнюю фразу, непроизвольно посмотрел в сторону бывшего графа: уж тому эта роль была не внове. Все остальные тоже повернули головы. Но Гайс сидел с на удивление равнодушным видом, прикрыв глаза и как будто совершенно не интересуясь оживленной беседой. Да еще и зевнул, чем напомнил о целых сутках без сна и отдыха.
Вдобавок с соседних уголков огромного бомбоубежища уже несколько раз раздавалось недовольное шиканье. Поэтому, дружно вздохнув, все завалились на двухъярусные кровати и попытались уснуть. Те, кому не удалось это сделать сразу из-за волнений и переживаний о будущем, через час почувствовали легкие, почти неслышные толчки. Но свет продолжал гореть ровно, вентиляторы гудели исправно – и в конце концов сон сморил всех без исключения.
Прохождение астероида сквозь метеоритный поток продолжалось в общей сложности более шести часов. За это время народ отлично выспался, переварил плотный завтрак, проснулся, посетил места личной гигиены и вновь почувствовал аппетит.
Борис Кацки лично сидел за пультом управления в дальнем углу и принимал сведения, поступающие с поверхности астероида и с орбиты. По его довольному виду можно было понять, что разрушения вполне соответствуют запланированным, и он несколько раз сообщал, что ремонтные работы вот-вот подойдут к завершению по крайней мере в ангарах, где должны вестись заключительные этапы съемок.
Дейк Мердок вместе с Горбатым открыли огромную кладовку в дальней стене и раздали всем желающим и нежелающим сухой паек. Нежелающих оказалось не так уж мало, и свое поведение они аргументировали ожиданием полноценного горячего обеда. В таких случаях главный режиссер с пафосом восклицал:
– Хвалю! Лишь при должном воздержании актер остается стройным и фотогеничным!
Или:
– Вот это самопожертвование! Гордись собой! Отдать свой паек ближнему, а потом умереть с чувством выполненного долга – что может быть прекрасней?
Во время этих передвижений по бомбоубежищу к Гилане словно невзначай приблизился Мерка, ближайший сподвижник Гайса и его помощник в кровавых делах.
– Увы! – негромко произнес он. – Самых добрых и честных охранников отправили по домам. Остались самые злые и кровожадные, – Затем, незаметно оглядываясь, потер коленку и добавил: – За графом следят самым внимательным образом.
Перемежая поедание сухого пайка с отвлеченными разговорами, Гилана передала услышанное Николаю. О том, что за Гайсом неотступно наблюдают, Матеус уже и сам догадался: почти все оставшиеся охранники по очереди следили за бывшим графом, ни на минуту не выпуская его из поля зрения. Вот что называется «не вовремя показать свое лидерство».
Однако еще сильнее Николая беспокоили личности, оставленные присматривать за пленниками. Вспомнились все их высказывания и поступки, и неприятный холодок в спине возвестил о непонятной опасности. Действительно, оставили таких жестоких и негативно настроенных охранников, что до сих пор многие удивлялись их примерному поведению. Каждый человек, обладающий минимальной фантазией, мог представить, что Горбатый и его ближайшие помощники без зазрения совести забьют до смерти любого, если на то будет дана соответствующая команда. Прирожденные садисты… И оставили именно их! Интересно, для чего?
Рассуждения Матеуса прервал присевший перекусить Крил. Все это время электронщик старался находиться как можно ближе к продюсеру, подслушивая и высматривая на экране данные, получаемые с поверхности и из космоса. Ему удалось насобирать довольно много информации, вот только пригодится ли она?
По всему выходило, что основные силы военной эскадры выполнили свои небольшие маневры в выбранном районе космоса и теперь спешно передислоцировались в другое место. Однако они оставляли на орбите два больших сторожевых судна и три фрегата внешней поддержки, так что о побеге можно было и не мечтать.
На астероиде когда-то прекрасно функционировали три противометеоритные батареи. Еще недавно одна из них вполне отлично работала, но при бомбежке досталось и ей. По каким-то договорам уход за батареями велся специальными рембазами Элитного Флота. Командующий эскадрой дал соответствующий заказ-запрос, его приняли – и теперь к астероиду на всех парах мчалась дежурившая поблизости рембаза. В ее задачу входило за короткий срок вновь привести все три батареи в надлежащее состояние боеготовности.
Матеус сразу же встрепенулся: было над чем подумать. Ведь если захватить такой уникальный многопрофильный объект, как рембаза, то при благоприятных условиях появлялась возможность вырваться из плена. Минимальная возможность, но… сбрасывать со счетов ее не стоило.
Поэтому Николай переспросил:
– И когда же к нам помощь поспеет? А то вдруг опять бомбить камнями начнет – тогда уж точно прихлопнет, как мышек в стеклянной банке.
– Да я так и не понял, – вздохнул Крил с сожалением. – Вроде как завтра обещали.
– Тоже неплохо, – обрадовался Матеус – Обязательно посмотрим, как они подремонтируют наши батареи.
Он знаками разъяснил товарищам их задачу: следить за прибывающей рембазой и о любой детали немедленно докладывать ему лично. Хорошо, что в свое время бывший лейтенант не поленился обучить единомышленников жестам, позволяющим незаметно вести переговоры под носом у врага, и теперь пользовался плодами своей предусмотрительности.
Также он напомнил о том, что Гайс через своих подручных может передать новую информацию, и попросил следить за бывшим графом во время его разговоров с Мердо-ком, Кацки и Горбатым и тщательно запоминать, какого уха касается предположительный и пока еще не до конца проверенный «распознаватель лжи», или, как иногда называют таких людей, эспер.
Приятное ничегонеделание закончилось одновременно с обедом. Теперь на съемочных площадках мучили и истязали всех оставшихся актеров – не то что переговорить, даже подумать было некогда. Только ночью, уже засыпая, Гилана вдруг выдала:
– А ведь они полные бараны в космической навигации.
Николай сквозь сонный туман уловил слова, но отнюдь не суть сказанного. Поэтому замотал головой, взбадриваясь, и переспросил:
