Призма тишины - Роман Викторович Титов

Однако прежде, чем кто-нибудь из нас успел как-то среагировать, темень сделалась зыбкой, а потом и вовсе обрела форму, не имевшую ничего общего с внутренним устройством корабля. Это был космос. Со всех сторон: сверху, снизу, спереди, сзади и даже по бокам – бездонно-чернильное море, испещренное мириадами тусклых, но неистово пульсирующих огоньков.

Все это, конечно, не по-настоящему. Проекция. Но самая реалистичная из тех, что мне когда-либо доводилось видеть. Часть ее накладывалась на лица Стилга и Мамы Курты, но в целом не портила впечатления. В Цитадели никогда не скупились на технологические новшества, но подобное там точно не встречалось. Стало интересно, не является ли разработка плодом трудов самой Мамы Курты?

Невольно повернув голову к напарникам, я перехватил не менее потрясенный взгляд Туори, ухватившей настолько же ошарашенного Райта за руку.

– Увеличь, – скомандовала паучиха. Очевидно, Стилгу.

Тот ждать себя не заставил и парой незатейливых движений сделал так, что россыпь отдаленных звезд, расползшаяся по пустоте тонким серпом, раздалась в размерах и явила свою подлинную натуру.

Пояс астероидов. Территория Ускру.

– Ближе!

Стилг приблизил еще, на сей раз выделив не просто цепь ничем не примечательных и практически идентичных друг другу камней, вращавшихся по орбите, но весьма конкретный камушек.

Гонгси.

Вообще, справедливым будет отметить, что они все носили имя Гонгси, но этот определенно шел под номером 21510.

Насколько он был большим? Трудно сказать, особенно, если учесть неясность расстояния, с которого велась съемка. До порядочной луны не дотягивал, это уж точно, так что о гравитации можно было и не мечтать. Но при этом выглядел достаточно крупным, чтобы вместить в себя сразу пяток риоммских акашей. Невзрачно-серый, будто слепленный из самой бесцветной пыли, он напоминал неправильной формы ком для игры в «глину». Только одна деталь выделяла его из сонма точно таких же глыб – причем заметной она стала лишь при хорошем приближении, – следы чьей-то деятельности, случившейся когда-то во времени, но оставившей за собой лишь пепельное городище в форме шестиугольника.

– То, ради чего леди Аверре прислала сюда свою группу? – уточнил я, приглядевшись к выступавшим над каменистой поверхностью ломаным кривым, некогда, судя по всему, служившим лагерем для исследовательской команды Эйтн.

– Справедливая мысль, детка, – с оттенком одобрения отозвалась паучиха. – Но нас это не должно сбивать с толку. Команда твоей подружки полагала, будто наткнулась на следы древней цивилизации. Бедняжки даже не подозревали, как сильно ошибались. Конечно же, до той поры, пока не наткнулись на оставленный мною сюрприз.

То злорадное удовлетворение, с которым переводчик озвучивал стрекот пиратской королевы, заставило меня ненадолго оторваться от изучения астероида и повернуться к Маме Курте. Рассказ Эйтн о том, что сталось с командой исследователей, посетивших Гонгси, всплыл из глубин памяти вместе с видением, которое мне удалось ненароком почерпнуть у напарника Кукольницы в Лабиринтах.

– Что вас так забавляет?

Паучиха в очередной раз поерзала на подушках.

– О, только не дуйся, детка! Мама Курта довольна лишь тем, с какой эффективностью сработала ее ловушка. Лейры ведь тоже свято хранят свои владения и свои тайны, правда? Кроме того, даже после изгнания, я не могла бросить лабораторию на произвол судьбы. Слишком уж прикипела к плодам трудов своих.

– А если в подробностях? – подал голос Райт.

Паучиха с явной неохотой переместила взгляд на него.

– Подробности будут после того, как один послушный мальчик спустится на поверхность, заберется в самую глубокую норку и достанет мне кое-что.

– А мальчик сам догадается, что это за «кое-что»? – спросил я, невольно переняв дурацкую привычку говорить о себе в третьем лице.

Пиратка громко прищелкнула мандибулами.

– Мальчик все поймет.

В этот момент, будто по ее желанию, астероид слегка повернулся, и из тени на свет далекого и тусклого солнца местной системы выползла дыра. Черная, как космос вокруг, она имела форму идеального круга и по размерам была едва ли меньше «Шепота». Не кратер, но шахта. И глубокая, судя по тому, что солнечные лучи лишь облизнули ее по краям и быстро убрались. Глядя на странную игру света и тени, у меня ни на мгновение не возникло сомнений в ее рукотворности.

– Самое главное в той шахте?

– Мальчик уже начал кое-что понимать. Мама Курта одобряет!

От ответа в виде презрительного смешка меня удержал только вновь разыгравшийся зуд. Как если бы у ожога на руке имелась воля, и ему не терпелось очутиться на дне той зловещей шахты. Мысль, как переключатель передатчика с волны на волну, на мгновение перескочила на Эйтн и вернулась обратно.

– Когда будем спускаться? – спросил я, стараясь отвлечься от зуда.

Паучиха рассеяно почесала макушку своей треугольной головы.

– Чем скорее, тем лучше, детка. Мама Курта любит, когда не тормозят. А у тебя, как мы оба прекрасно знаем, еще и стимул есть. Чтоб поторопиться, да?

Туори подала голос:

– И все же с вашей стороны было бы весьма любезно поделиться хоть какими-то деталями.

– Боюсь, вам придется самим все это выяснять. После того, как чудовищная жестокость привела Маму к полной нищете, ее память потеряла былую остроту.

– Прошло не так много времени, – напомнил я.

Пиратка, тут же надувшись, подобно шарику, огрызнулась:

– Думаешь, время решает? Нет, детка. Решает жестокость. Память – штука заковыристая. Когда-то Мама знала все, да несколько часов космического вакуума мало что оставили от этих знаний. Сколько обычный разумник способен протянуть в таких условиях? Минуту? Где-то так, да? Маме удалось продержаться намного дольше! Существенно дольше. И это необратимым образом сказалось на ее разнесчастном здоровье. Все, что вы найдете на дне, Мама, считай, тоже увидит в первый раз. Я не чудовище, Сет Эпине. Я лишь ищу справедливости.

Несмотря на способности элийра, эмпатия к бедам окружающих никогда не пополняла список моих достоинств. При этом сопереживание как таковое не было мне чуждо. Оно просто не распространялось на тех, кто ради собственных целей готов манипулировать окружающими, а в случае неповиновения грозить отсечением головы. Максимум, что причитания паучихи спровоцировали, это вполне закономерный вопрос:

– Кто поступил так с вами?

Паучиха, казалось, ждала этого вопроса. Громко прищелкнув мандибулами, она затем издала серию щелчков потише, и без помощи своего торшера прошелестела на понятном риоммском:

– Лейр.

Не знаю, какой реакции она ожидала. Быть может, думала, что я, как и Райт с Туори, лишь растерянно переглянусь с