Женщина-сфинкс - Лана Синявская

– Что за странная фантазия пришла в голову скульптору? – шепотом спросила Яся, кивая на кошку. Анна не знала что ответить, поспешила отвести от кошки взгляд.

– Можно узнать, – подал голос Снежко, – а киска тоже покоится в склепе?

– О, нет, – с улыбкой заверил святой отец. – Это всего лишь скульптура. Кроме того, здесь отсутствует и прах графини. Она похоронена совсем в другом месте, – добавил он будничным голосом. Анна поперхнулась и часто заморгала от неожиданности.

– Вы ничего не путаете? – осторожно спросил Макс.

– Это абсолютно точно, – снова улыбнулся отец Алан и приложил руку к груди, как будто приносил клятву. – Я ничего не путаю. Похороны графа Рэтленда вообще окутаны тайнами и недомолвками. Это никакой не секрет. Граф и при жизни был с причудами. Впрочем, можете убедиться сами: вот здесь, на этой мраморной доске все и изложено.

Викарий указал на голубовато-серую мраморную плиту, которую они поначалу даже не заметили. На ней действительно было что-то написано, однако прочесть текст с наскоку не удалось.

– Не огорчайтесь, – утешил их отец Алан. – Буквы стерлись от времени, но если хотите, я перескажу вам то, что выбито на этом камне.

– Как же вы прочли то, что почти не видно? – усомнилась Анна.

– А эта надпись продублирована в церковноприходской книге, – лукаво улыбнулся святой отец. – Вообще-то так делать не положено, но церемония похорон так поразила священника, что он счел возможным и даже обязательным нарушить правила.

– Что же там произошло? – изнывая от любопытства, спросила Аня.

– Граф, как вам, наверное, известно, скончался в Кембридже, двадцать шестого июня тысяча шестьсот двенадцатого года. Ему было тридцать пять лет. Кембридж расположен не так далеко от Боттесфорда, всего сто километров, однако тело графа было доставлено сюда не сразу, а только месяц спустя, двадцатого июля.

– Почему они так поступили? – спросил Снежко.

– Это неизвестно, – развел руками викарий. – Согласно обычаю, тело покойного должно было быть выставлено в его замке, чтобы родные и близкие могли с ним попрощаться. – Анна кивнула, не видя в том ничего странного. – И снова обычай был нарушен. Графа похоронили в ту же ночь!

– Труп месячной давности… – многозначительно протянул Макс. Викарий поморщился:

– Ничего подобного! Тело специально было набальзамировано! Есть запись об оплате этой услуги. Итак, граф был предан земле, причем в закрытом гробу. Видеть его лицо никому не позволили.

– Даже жене? – резко спросила Яся.

– А графиня не явилась на погребение и на официальную церемонию похорон, которая проводилась два дня спустя, естественно, уже без покойника…

– Но как такое возможно? – возмутился Сашка. Викарий слегка пожал плечами, не в силах дать ответ.

– А где же была графиня все это время? – с опозданием поинтересовалась Анна.

– Оставшиеся десять дней до своей смерти она провела в Лондоне, – последовал спокойный ответ.

– Это правда, что она покончила с собой?

– Вполне вероятно.

– Но почему она это сделала? Ведь она обрекла себя на вечные мучения? Поэтому ее тело не похоронили рядом с мужем? Из-за самоубийства?

Викарий отрицательно покачал головой, тронутый ее горячностью, и ответил:

– Это было ее решение. Елизавета завещала похоронить ее в храме Святого Павла, в Лондоне, рядом с ее отцом, сэром Филиппом Сидни.

– Разве церковь позволяет хоронить самоубийц в храме? – удивился Снежко.

– Это было сделано тайно, – признался священник. – Разумеется, церковь никогда не дала бы подобного разрешения, и близкие Елизаветы сильно рисковали.

Попрощавшись со священником, компания снова двинулась в путь.

Они завернули в Бельвуар и с разочарованием обнаружили, что в ближайшие два дня проникнуть вовнутрь не удастся. С субботы до понедельника замок был закрыт для посещений. Нынешние хозяева – прямые потомки Рэтлендов – тоже имели право на личную жизнь.

Их новая знакомая, Джемма, рассказала Снежко, что у нее есть друг, занимающийся старинными книгами. Девушка и Сашка разговорились.

– Произошло убийство, – торжественно доложила девочка и покосилась на Сашку, чтобы понять, какое впечатление произвела такая важная новость. Снежко выглядел заинтересованным, хотя причина его интереса крылась вовсе не в убийстве, а в самой рассказчице.

– И кто кого убил? – поинтересовался он почти весело.

– Да его невеста убила! Русская. Она отравила своего мужа.

– Погоди. Твой друг женился на русской, и она его убила?

Джемма остановилась и уставилась на Снежко широко раскрытыми глазами.

– Нет, русская была невестой мистера Сомерсета, потом за ней явился ее муж, и она его отравила.

Снежко не сразу уловил знакомую фамилию, но что-то его насторожило.

– Значит, убийство, говоришь? – пробормотал он задумчиво.

Джемма неожиданно смутилась.

– Вообще-то, полиция всем говорит, что это было не убийство. Но что они понимают? «Острые гастрокишечные нарушения вследствие пищевого отравления с усложняющими обстоятельствами». Это ж надо такое придумать!

– А что это ты произнесла? – слегка испуганно спросил Сашка.

– Это? Это заключение о смерти. Его в газете напечатали, а я запомнила.

С минуту Сашка молчал, а потом спросил сдавленно:

– Как, ты сказала, зовут твоего приятеля?

– Мистера Сомерсета? – обрадовалась Джемма. – Роберт его зовут.

– Ты случайно не запомнила, как звали ту русскую женщину? – спросил он осторожно.

– А я и не знала. В газете ее называли миссис Н.

– А твой друг тебе не рассказывал?

– Мы в то время мало общались, – нехотя призналась Джемма. – Но я слышала, что имя у той женщины необычное, даже не русское. Я так и не поняла, как такое может быть. Миссис Берч и мисс Элиот страшно перепугались, когда она приехала, – вдруг засмеялась девушка.

– Это еще кто такие?

– Племянницы мистера Сомерсета. Мисс Элиот – старая дева, ей уже за сорок. А миссис Берч замужем. Они все вместе живут в его доме и, разумеется, за его счет, – добавила она презрительно. – Так что появление невесты их не обрадовало. Они только и делали, что сплетничали про нее, еще до того, как все это случилось. Повернись все по-ихнему, русская отправилась бы в тюрьму, а так она просто уехала. Саш, а ты чего такой бледный? – испуганно спросила девочка.

– Скажи мне, детка, а на ком все-таки женился мистер Сомерсет?

– Жену мистера Сомерсета зовут Люси Марлоу. Вообще-то она была его невестой еще до появления русской, так что все вышло по справедливости.

– Надо же, какая популярность у этого старого сатира, – проворчал Снежко, вновь переходя на свой родной язык.