Сожженые мосты ч.6 (СИ,с иллюстрациями) - Александр Маркьянов

Влюбленный вид ее смешит,

Она забавы лишь хочет.

Мадам Люлю в своем углу,

В шезлонге звонко хохочет…

Самолет дрогнул…

От резкого маневра — огненная струя прошла совсем рядом, ответный шквал снарядов разметал зенитную позицию, уже вспыхнувшую неправдоподобно яркой вспышкой разрыва — кто-то успел достать.

— Борт ноль-семьдесят один, пожар третьего двигателя. Борт ноль-семьдесят один, незначительные повреждения системы наведения, включена дублирующая схема.

Самолет проваливался — будь это обычный полет, повреждение одного двигателя даже и не заметили бы, если бы не было повреждено еще и крыло — но тут они шли в экстремальном режиме, на вираже и потеря двадцати пяти процентов тяги чувствовалась

— А, твою мать!!!

Неведомая мать, несчетное количество раз спасавшая русских солдат помогла и на сей раз — машина выровняла крен и даже начала подъем.

— Борт ноль-семьдесят один, третий двигатель заглушен, включена система пожаротушения. Повреждение закрылков на втором крыле.

Самолет пока слушался.

— Главный, это Гром-Два, я подбит, машина пока слушается. В зоне действия зенитные установки противника!

— Гром-два, это Главный, мы все видели, приказываю уходить на Кешм.

— Принято, ухожу на Кешм.

— Пилот, погоди уходить, внизу наши! — вмешался в обмен Бульба

— Если мы не сядем сейчас — потом можем уже не сесть! Да и топлива мало.

— Тогда пять минут нам дай! И развернись для пуска ракет!

— Жди!

Самолет начал медленно и аккуратно разворачиваться и выходить на исходную. Андрияш взялся за контроллер.

Отставить, молодой. Я сам.

Самолет сильно трясло, видимо все же что-то было не то с системой стабилизации вооружения…

— Ракетами осторожнее! У нас повреждено крыло!

— Вас понял!

Перекрестье прицела умостилось на автостраде, где кишели бойцы противника, они лезли как из-под земли, и их там было много. Очень много.

— Пошел!

Огненные стрелы вырвались из-под крыльев самолета, уходя к земле…

Они собрались в зданиях, туда же внесли и раненых и убитых. Вместе со спецназовцами боеспособны были тридцать шесть человек, потери — для такого противостояния — были на удивление небольшими.

— Четыре человека остаются с ранеными! — решил один из офицеров — остальные продвигаются вперед. Нам нужно взять бронетехнику и отсечь ее от противника, за ней можно укрыться. И нам нужно зачистить этот район от зенитных установок, тогда здесь смогут работать вертолеты. А вертолеты нам нужны. Всем все понятно?

Большая, с проломом в стене и выбитыми стеклами комната, сквозь оконные проемы сочится темнота и зловещие отблески пожаров. Освещение — только фонарики с инфракрасными фильтрами, по любому свету может навестись снайпер, смертник может подобраться к окну и кинуть гранату. Пыль и гарь лезут в нос, оседают на языке, давая противный, кислый вкус. Болит все тело, наваливается какая-то странная усталость, когда думаешь, что лучше бы убили — тогда, по крайней мере, можно будет отдохнуть, не нужно будет снова идти и стрелять.

— Пошли!

Выходя наружу, они дали залп из подствольных гранатометов, пытаясь зачистить пространство впереди себя, потом пошли вперед. Единственное, что помнил поручик — это то, как они ворвались в здание. Они думали, что там никого нет — а там оказались духи, здоровый, в черной форме смертника и с бородой гвардеец попытался ударить его автоматом — видимо или патроны кончились или перезарядить было некогда — но он в упор выстрелил ему в живот и удар прошел вскользь. Несколько соседних комнат были аккуратно обвалены взрывами, и там была зенитная установка, самая настоящая многоствольная тридцатимиллиметровка[65]. Около нее была прислуга, но прорыва десантников она не ожидала, и они в два ствола порубили и ее. Потом кто-то прибежал с улицы и сказал, что район, где стоит бронетехника, взят под контроль и сейчас подойдут вертолеты. Установка была на колесном ходу — и они начали совещаться относительно того, а нельзя ли взрывом обрушить стену и выкатить ее на улицу, а потом использовать. Но сначала… сначала спать.

Примерно так переделывали штурмкарабины Токарева. Здесь для примера дана M14DMR

07 августа 2002 года

Пустыня Дашт-и-Кевир

Севернее Джандата

Когда-то арабы считали, что в пустыне место лишь бедуинам, арабам и духам, злым духам пустыни, которые могут сделать так, что песок под тобой превратится в воду, и тебе уже никто не сможет помочь. Время заставило арабов поверить, что в пустыне есть место и русским…

За ночь, только саперными лопатками, спецназовцы выкопали несколько капониров для автомобилей, которые у них были и целую систему окопов, накрыли привезенными с собой маскировочными сетями, сверху присыпали вынутым песком. Тот песок, что не пошел в дело — разбросали в окрестностях и притоптали. Когда только планировалась операция — как варианты рассматривалось нелегальное размещение ударных групп в городах, захват каких-либо небольших поселений и их удержание до завершения операции и размещение "в чистом поле". Взвесив все за и против, в том числе и возможный ущерб для местного населения, остановились на третьем варианте. Далеко не все спецназовцы могли сойти за местных, а провал одного означал бы провал всех.

В ту же ночь выстроили систему обороны — перекрылись восемью минными комплексами "Охота", выставили на взгорке удаленный дополнительный пост, а по той дороге, по которой приехали, спецназовцы установили несколько замаскированных датчиков, реагирующих на сотрясение почвы, и способных даже примерно определять тип транспортного средства, вызвавшего это сотрясение. Один из датчиков установили за двенадцать километров от "гнезда".

Управились к утру, последние ушли под масксети уже после того, как взошло солнце, освещая пустыню красивым розовым светом. Днем наверху делать было нечего — можно было только лежать под масксетями, угорая от жары и спать.

В эту же ночь случилось чрезвычайное происшествие на околоземной орбите. Сразу два наблюдательных спутника североамериканской системы наблюдения оказались поврежденными метеоритным дождем, как назло оба были ориентированы на Восток. Для их замены, даже срочной, требовался полет шаттла — то есть как минимум десять суток.

Подполковник сил специальных операций Иван Степанович Тихонов плохо спал уже давно — не мог спать. Такой был организм — четырех, максимум пяти часов было достаточно, чтобы перезарядить батареи, и усталости он совершенно не чувствовал в течении всего дня. В такой ситуации как эта — он много бы отдал за то, чтобы поспать подольше, потому что во сне не чувствуешь жару и не хочется пить. Но нет — проклятый организм сработал как будильник, он проснулся — сразу, как волк, не вставая замер, пытаясь понять, где он? Машина? Афганистан? Лагерь подготовки?

Нет. Персия… Персия так ее мать…

Подполковник осторожно поднялся, достал фляжку и смочил губы — но пить не стал. Пить надо не днем, пить надо ночью — тогда организм успевает усвоить воду, а не выталкивает ее наружу с потом. Прямого солнечного света нет, до заката можно и потерпеть. Подполковник достал из кармана упаковку таблеток в упаковке наподобие упаковки таблеток аскорбиновой кислоты, кинул в рот две, поморщился и проглотил. Микроэлементы, но основа — прессованная соль. Для поддержания солевого баланса в организме. Противно, но привычно…

Окончив с этой мерзостью, подполковник хлопнул себя по боку, проверяя на месте ли пистолет, поднялся. Они спали в кузове на спальных мешках. Если верить часам — до его дежурства осталось чуть больше часа.

Тихонов огляделся, завидел сидящего у самого выхода из наскоро отрытого капонира для машины человека. Это был Араб…

Когда подполковник подошел — Араб молча подвинулся, давая место своему учителю, можно сказать что и крестному отцу в мире спецназа. Говорить не хотелось ни тому ни другому, лица у обоих были серыми от жары…

— Почему все так, господин полковник[66]… - нарушил, наконец, молчание араб

— Как?

— Страшно.

Подполковник хотел сказать, что по-настоящему страшного он еще и не видел, типичные слова старшего товарища — но осекся. То, что своими глазами видел Араб — довелось видеть очень немногим…

— Расскажи. Легче будет.

— Мы… я и Бесяра — ехали сюда, увидели кое-что. Город… небольшой такой, но современный, какие обычно строят с нуля, понимаете?

Подполковник кивнул, показывая, что понимает.

— Там людей почти не было… то ли попрятались все, то ли сбежали. Там и гимназия была… хорошая, у нас такой не было мы за двадцать километров каждый день ездили, и то такой не было. Там, на крыльце — парта стояла. А у парты — крови море… прямо на все ступеньки… и руки. Детские…