Оракул - Виктор Ночкин

Анатинна так и не смогла выдавить из себя ни слова, все заготовленные ею загодя громы и молнии не годились, ибо негодная племянница явилась не одна, а едва Кари вступил в освещенную прихожую, как его богатый костюм поразил бедную женщину вторично. Роскошные наряды всегда производили на нее впечатление. Кари же, пользуясь произведенным эффектом и молчанием тетки, продолжил:

— Итак, я с вашего позволения, представлюсь. Меня зовут Карикан из Геведа. Мой наследственный замок расположен на севере Ванета, нынче же дела привели меня в столицу… Причудливый случай свел меня с вашей племянницей, почтеннейшая Анатинна. И, увы, в ее сегодняшнем позднем возвращении лишь моя вина. Я покорнейше прошу вас простить меня и не держать зла на бедную Лауру. Ибо вина лишь моя…

За спиной тетки скрипнула дверь и в коридор вышел страшный Эвильет Изумруд, собственной персоной — зевая, щурясь в ярком свете, одной рукой почесывая жиденькую бороду, другой безуспешно пытаясь запахнуть непослушную полу халата…

Глава 9

Лауре показалось, что на какой-то миг Кари утратил контроль над собой. Она стояла позади своего заступника и могла наблюдать лишь его спину и затылок. Увидев чародея в такой опасной близости, Кари вроде бы слегка отшатнулся, или как-то резко отступил на полшага. Впрочем, Лаура не могла ручаться, что это было следствием волнения или испуга — Кари довольно ловко перевел свой быстрый жест в начало легкого поклона, так что ни тетка, ни волшебник наверняка не заметили мимолетного замешательства ночного гостя.

Кари неторопливо склонился перед заспанным чародеем, вероятно, выигрывая время, чтобы подыскать нужные слова. Тетке-то он не кланялся, пришло в голову Лауре. А придворному магу — поклон… Но времени на обдумывание тонкостей поведения кавалера у нее не было — Кари снова заговорил:

— Позвольте, почтенный Изумруд, и у вас испросить прощения за прерванный отдых и нарушенный покой. Я — Карикан из Геведа…

— Ну а мое имя вам, юный сэр, уже известно, — прошамкал Эвильет сквозь затяжной зевок. — Итак, вы говорите, что моя служанка задержалась нынче по вашей вине?

— Увы, почтенный мастер Эвильет, вина целиком моя, — покаянно промолвил Кари, разводя руками. — Я был непростительно легкомыслен и угостил Лауру вином с острова Эману… Мне захотелось произвести, так сказать, хорошее впечатление… И я просто не подумал, что Лаура непривычна к таким напиткам…

— О, эманское коварно. — Чародей наконец-то преодолел сопротивление собственного халата. Подавив бунт одежды, Эвильет приосанился и назидательно поднял указательный палец. — Однако, юный сэр, вы и впрямь виноваты! Кто позволил вам морочить голову простой и наивной девице?

— Увы, почтенный мастер, ваша правда. — Кари снова развел руками. — Однако я полон раскаяния и готов нести наказание за свою самонадеянность… Из-за моего легкомыслия все и вышло, Лаура почувствовала себя нехорошо… Я был вынужден настоять, чтобы она прогулялась на свежем воздухе и пришла в себя. А поскольку час уже поздний, то я решился самолично сопровождать ее до вашего крыльца… Дабы… Дабы иметь возможность убедиться, что Лаура благополучно добралась, и дабы иметь возможность лично принести извинения обитателям сего дома.

Лаура не знала, что ей делать и делать ли что-то вообще. О ней словно забыли. На всякий случай она решила молчать и дальше. Кари, похоже, и в самом деле знает, что говорить — во всяком случае, тетка безмолвствует, а хозяин настроен как будто вполне миролюбиво. Пусть уж все идет дальше без ее участия.

— Что ж… — промямлил после минутной паузы Изумруд, — хотя вы, голубчик, и виноваты, однако ваша обходительность и раскаяние… несколько… меняют дело. Да, меняют дело.

Повторив последнюю фразу, Эвильет выступил вперед (прежде он находился позади потерявшей дар речи Анатинны) и покосился на служанку, стараясь поймать ее взгляд. То ли искал поддержки, то ли просто хотел убедиться, что Анатинна поняла его.

— Так вот каково мое решение, — наконец молвил маг. — Лаура, дитя, отправляйся к себе. А вас, мой юный сэр, я желаю видеть завтра у себя… скажем, к обеду. Да… Нынче неподходящий час для пространных бесед. Завтра. Завтра мы с вами побеседуем и тогда я приму окончательное решение. Ступайте.

Старик перестал копаться в бороде и поднес руку к самому носу, подслеповато рассматривая выуженные им седые волоски. Потом зачем-то спрятал их в карман халата.

— Благодарю вас, мастер, — снова поклонился Кари, — я очень рад, что вы не держите на меня зла… Однако могу ли я быть уверен, что Лаура не пострадает из-за моей оплошности? Простите, но я…

Его торжественную речь прервало хихиканье колдуна:

— Ступайте… Хе-х-х… Ступайте, прекрасный сэр. Я вам обещаю, что ваша дама не понесет никакого ущерба… Во всяком случае, если вы завтра не побоитесь явиться сюда и повторить свои извинения на трезвую голову. Да! — Старичок вздернул бородку, гордо поднимая голову. Правда, при этом он стал похож на старого лохматого козла, да и халату его вновь вздумалось взбунтоваться — пола оттопырилась самым потешным образом. — Ступайте!

Кари еще раз поклонился и протиснулся мимо застывшей у порога Лауры к выходу. При этом он украдкой подмигнул девушке. Та проводила его печальным вздохом и уныло поплелась в свою комнату, ощущая затылком взгляды тетки и хозяина… Теперь-то она осталась с ними наедине, ее защитник покинул дом мага…

А Кари, удаляясь от дома с синим фонарем, улыбался в темноте своим мыслям. «Удалось! — хотелось ему заорать вслух. — Удалось! Я побывал в доме старого убийцы и он ничего не заподозрил. А завтра я буду у него обедать! Я — Счастливчик!»

Наутро Лаура не могла вспомнить, как разделась и легла в постель. После того как мастер Эвильет велел отправляться к себе, никто не сказал ей ни слова, о девушке словно забыли. Кажется, перед тем как провалиться в темное забытье, Лаура слышала, что тетка вполголоса о чем-то спорит с хозяином, но слов она не расслышала, да и вовсе не была уверена, что ночной разговор состоялся в самом деле, а не приснился ей. Проснулась она рано и сразу, как бы рывком, пришла в себя, мгновенно отбросив дрему. С минуту Лаура лежала, припоминая вчерашние приключения, затем села в кровати и прислушалась к своим ощущениям. Прежде, живя в Мирене, она частенько слышала, что после пьянки наутро должна болеть голова. Ее приятели, сыновья рыбаков, подражая папашам, очень любили порассуждать, как у кого наутро «башка трещит», если накануне им удавалось раздобыть скверного дешевого вина и выпить, таясь от родителей. Для них похмелье было знаком приобщения к взрослой жизни. Лаура осторожно прикоснулась кончиками пальцев к вискам, тихонько потрясла головой — ничего не болело. Так вот, значит, каково это вино с острова Эману — вино, которое пьют важные господа… Совсем не то, что пойло бедняков, от которого наутро болит голова…