Дню Победы! Крылья в небе - Леонид Крупатин

 -Вот это у нас роман с подогревом получился!-однажды сказала она, - Но мы ещё погрузим спички на твои реснички! Отрастут пуще прежних!

      А однажды она пришла с сестрёнками - дочками хозяина квартиры Катюшей и Леночкой… Они, увидев меня прослезились, а мне перед ними было очень неудобно. На мой упрёк Татьяна сказала, что не смогла  им отказать. Девчонки очень сокрушались, что сгорели мои усики, так и не узнавшие бритвы и мои ресницы, на которые они  укладывали по шесть спичек…А я расстраивался, уверенный, что моё лицо после ожогов будет со шрамами. Но видимо пиво моих друзей-«сокамерников»  и гусиный жир с любовью Татьяны имели чудодейственную силу. Только на левой руке, где сгорели часы отца «Победа», было несколько лет незагорающее  на солнце пятно. На фотографии, где я сижу в самолёте Як-18, подняв левую руку, запрашивая разрешение «Вырулить на взлётную!» видно этот шрам…

       Приходя к мне в больницу, мои сокамерники не торопились уходить и чем-то меня старались развлечь. Мой «горе спаситель» Эдик Золотарёв рассказал нам,  как он попал в тюрьму на пять лет по своей  глупости:

     Эдик был сельским механизатором с Кубани. Его «хохлячий»  говорок невозможно было слушать без смеха, хотя говорил  он серьёзно. У меня рост 1.74, но Эдик был на голову выше меня, «косая сажень» в плечах, выглядел он лет на 35, хотя было ему всего 25 лет. Кулак у него был  размером с голову, или с пудовую гирю. Отец у него был кузнец и хотел приобщить его к кузнечному делу ещё пацаном. Взял его к себе отец молотобойцем, но у того было дурной силы столько, что он сломал рукоятку молота, не понимая, где нужна сила, а где ловкость. Отец сказал, что в кузнечном деле нужна не сила, а ум! А у тебя его нет!

    Интересовала Эдика техника, которая движется, а сосед у них был механизатор. Возле  его дома всегда стоял комбайн, трактор, а иногда и другая сельхозтехника, от которой Эдик «сходил с ума» и летом даже «штурвалил» у соседа на комбайне, то есть был помощником и замещал его за штурвалом комбайна. Осенью Эдику приходилось и на тракторе пахать зябь. Приносил он домой заработанные деньги, но похвалы от отца так и не услышал.

      Вернувшись домой после дембеля, Эдик похвалился отцу, что бросил курить, а отец сказал:

 -Одно было дело, которым ты владел в совершенстве – и то бросил! Отец был здоровенный мужик и Эдик пошёл в него своей стАтью. Пил отец крепко, но был спокойный! Однажды поздней  осенью не дошёл отец из кузни домой, упал в лужу и спал. Видно долго спал, потому что даже волосы его вмёрзли в лужу и когда его обнаружили, то волосы топором вырубали из льда. Дома опохмелившись, отец ушёл на работу, сказал: «Пойду  у горна отогреюсь…»- и ничего! Даже не заболел!

      Эдик, выпивал, как и отец, как говорил, что пить начал ещё «под сиськой», но врёт, потому что мать  его осуждала за пьянство и говорила, что до добра его это не доведёт. Эдик по пьянке буянил и дрался. Если он приходил домой с фингалом, то мать с удовольствием говорила:

 -Вот это тебе д-дали! Молодцы! Надо бы ещё добавить!

   Если он приходил с царапинами, то мать говорила расстроено:

 -Это ты не с «людями» дрался, а с кошками!

      Но это было до службы в армии. А после службы Эдик затаил обиду на отца, что он не признал в нём  механизатора. Ведь он и курить бросил в армии, потому что комбайнёру в поле с куревом весьма неудобно и огнеопасно. Эдик сразу по возвращении взял на себя комбайн и трактор, что весьма приветствовал директор совхоза, но предупредил, чтобы прекратил баловаться спиртным, потому что это с техникой несовместимо. Работал Эдик круглосуточно, перекрывая все  существующие нормы и рекорды, но на Доску Почёта его фото пока не могли повесить, так как он хотя и престал буянить, а   спиртным всё-таки  увлекался, но  стал прятаться и выпивать тайком «втихоря».  Очень он хотел отцу «нос утереть», как он говорил, то есть показать и доказать, что он не менее уважаемый человек в хуторе и в совхозе.

   Однажды летом Эдик работал на дальнем поле на комбайне  «на свал», то есть косил зерновые. На обед у него были домашние харчи: хлеб, сало помидоры, лук и бутылка самогона. Сумку с харчами Эдик повесил в лесопосадке на ветку, а бутылку поставил в прохладное место в траву. Прокосит  Эдик «круг» по загону, остановит комбайн сделает глоток из бутылки, «загрызёт» помидорчиком и дальше продолжит косить. Так до обеда полбутылки убрал. Сел пообедал с сальцом и совсем допил бутылку. Хотел продолжить косить, но к комбайну подъехала незнакомая чёрная «Волга» из которой вышли пузатый мужчина при галстуке и директор совхоза. Директор похвалился этому мужчине, что сегодня они заканчивают последнее поле «на свал» и начнут обмолот зерна. Говоря это директор подозрительно поглядывал на Эдика, а тот как раз забираясь на комбайн по трапу, оступился. Этот мужик сказал директору:

 -Да он же пьяный вдрызг! Снимите его с комбайна!

 Эдик, услышав это, говорит:

 -Это меня снять? А, ну, пойди сними, попробуй! – и направился к «Волге». Директор, зная дурной характер Эдика, усадил пузатого в машину и они уехали. Испортили они Эдику настроение вконец, а поправить уже нечем. Решил Эдик ехать в село.

      В  хуторе у них была одна асфальтированная улица, но узкая  и по ней ехал Эдик, заставляя встречные машины пятиться и заезжать в переулки, так как жатка комбайна полностью перекрывала проезжую часть. И вдруг навстречу ему едет та самая чёрная «Волга» с пузатым мужиком и его водитель сигналит Эдику, чтобы он уступил дорогу!.. Вот, козёл! Что? Комбайн будет пятиться задом в переулок, чтобы проехал этот городской боров? И Эдик направил комбайн прямо на «Волгу». Когда комбайн стал двигать «Волгу» к  изгороди из плетня, пузатый выскочил из машины и вскочив на подкрылок машины  сиганул через плетень в огород, но при этом  зацепился за кол  плетня широкой штаниной брюк и повис вниз головой. Расстегнув ремень, пузатый выскользнул из брюк и хотел их снять с плетня, но хозяйский кобель возмущённый появлением незваного гостя, оторвал от будки цепь и с нею кинулся на пузатого. Тот, в семейных трусах ниже колен поскакал через капустные грядки к калитке, где кобель его всё же  догнал и схватил за трусы. Пузатый выскочил на улицу уже без трусов и с галстуком на пузе в виде арбуза помчался по селу, сверкая белым отсиженным задом,  а кобель с цепью за ним.

      Эдик и после  неоднократно по просьбе  «сокамерников» рассказывал этот случай с совершенно серьёзным видом своим «хохлячьим»  говорком, а ребята корчились от хохота сидя за столом или лёжа вповалку на своих койках.

      Милиция Эдика забрала из дома, когда он допивал уже вторую бутылку. На допросе он сказал: