Судебный дознаватель фараона - Анна Трефц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ахетатон переводится с древнеегипетского как «Горизонт Атона». Из города открывался вид на горы, из-за которых каждое утро восходило солнце. Древние египтяне того времени считали солнце Атоном.
Значит в семье Чаи были заговорщики. Не удивительно, что и сынок стал преступником. И как он ловко разыграл перед ним и Тамит свою непричастность. Выглядел сущим недотепой.
— Так что сказал этот молодой писец?
Дородные носильщики бережно внесли паланкин своего господина в тихий переулок, свернув с оживленной улицы. Гормери последовал за ними, едва не свалившись в канаву на крутом повороте. Он все еще не понял, куда они направляются. А карлик не взял на себя труд объяснить. Только твердил, что нужно поторопиться и все подробности он расскажет по дороге.
— Признался, что стащил статуэтку по заданию тайной организации! — донеслось до него из носилок, причем последние два слова Анхатон произнес внушительным басом.
Его почему-то веселил тот факт, что в Уадже действует какая-то тайная организация.
— Ты как будто не веришь в опасность от тайного общества.
— Не верю, конечно, — раздалось из носилок, — Кто называет тайную организацию Последователи Луны? Это же красиво и поэтично.
— А как нужно было назвать, — Гормери усмехнулся, — Собачье дерьмо, замышляющее зло против царя и бога?
— Никак. Красивые названия дают для привлечения внимания. Что совершенно не сочетается с задачей общества оставаться тайным. И в результате о последователях Луны в городе каждый балбес и пьяница знает. А хетская девка из рыночных танцовщиц уже озолотилась, набивая татуировки знака бога Хонсу на руках заговорщиков. Это я за вчерашний вечер выяснил. Как видишь рассекретить тайную организацию труда не составило.
Гормери ничего не ответил. Хотя с ним и не согласился. Побывал бы карлик вчера на сборище в подземном храме не смеялся бы. Гормери еще пока не понял, что за оружие в руках у заговорщиков, но то, что оно серьезное и весьма разрушительное сомневаться не приходилось. Он понимал, что сожженные губы всего лишь демонстрация силы. И если понадобится, это нечто может спалить человека целиком. А может и с десяток людей или даже целую деревню.
Писец устрашился собственным мыслям. А заодно вспомнил, что вообще-то у него на это утро был запланирован совершенно неотложный визит к вдове Хорит, которая хотела посвятить его в тайны той самой организации, для которой писец сокровищницы Чаи стащил у ювелира серебряную статуэтку бога Хонсу. Вот же напасть! Все вертится вокруг этой статуэтки и тайного общества ни мотивов, ни размеров которого он пока не понимает.
И как не во время Анхотеп отвлек его. Когда он почти приблизился к разгадке! Как нарочно!
— Куда мы бежим?
Они уже миновали центр и теперь довольно быстро следовали по прямой улице, с двух сторон обрамленной высокими заборами частных поместий.
— Так девицу твою пропавшую вызволять, — карлик выглянул из-за синей, расшитой золотом занавески и подмигнул ему подведенным глазом.
— Ты знаешь, где она?
— А то стал бы я тащить такого занятого человека с утра пораньше! Писец Чаи пребывая в крайне неуравновешенном состоянии неожиданно признался мне, что видел сию девицу в одном богатом поместье.
— В чьем поместье?
— Вот это самое интересное. Помнишь начальника городских закромов, господина Мерире?
— Того тщедушного старца? Зачем ему молодая девица?
— Не ему. Подлец держит юную Неферет для внука.
Гормери с силой выдохнул и замотал головой:
— Я уже ничего не понимаю. Внук Мерире влиятельный вельможа. Какой отец воспротивится браку дочери с таким женихом⁈ К тому же Мерире аристократ, а ювелир — ремесленник.
— Он царский ювелир, — поправил его карлик, — Царский водовоз имеет больше власти, чем начальник целого города. Так что брак с дочкой царского ювелира для внука аристократа из опальной бывшей столицы очень выгодная партия. С такой скамеечки он сможет даже стать чиновником в Ахетатоне. Но ты прав, вряд ли Хепу стал бы противиться такому зятю. Скорее все дело в самой Неферет.
— Не будет же взрослый мужчина удерживать девушку у себя в доме, даже не уведомив об этом ее отца, — сердце Гормери свело от ужаса.
Он уже знал ответ. Если в деле замешаны богатство и особенно власть, еще как будет. Пока союз не скрепится беременностью, и разорвать его уже станет невозможно. А отцу не говорят, чтобы он не призвал на помощь стражу и не отбил девушку. К сожалению, такие вот браки по принуждению случались и в его родном Ахетатоне. И ничего с этим нельзя поделать. Смелые и предприимчивые мужчины пользуются тем, что они более сильные и более могущественные, чем плененные ими девочки. Даже не слишком знатный и в общем-то не богатый горожанин может похитить дочь аристократа, держать ее в своем доме тайно пока она от него не понесет. А потом предъявить права отцу, который уже отчаялся найти пропавшую дочь. И тот на все идет, лишь бы устроить счастье своей девочки. Продвигает ненавистного зятя по службе, покупает ему поместье и дарует земли. Иногда в таких семьях даже устанавливается мир и взаимное прощение. И все же мужчин, ломающих жизни девиц для достижения своих целей, Гормери осуждал. А потому ко внуку господина Маху заранее настроился враждебно. Он непременно отобьет у него несчастную Неферет и вернет ее в отцовский дом.
Поместье начальника закромов Уаджа оказалось еще больше, чем у городского главы Маху. Оказавшись внутри высоченного в десять локтей забора, Гормери ужаснулся, поняв, что во-первых, прятать тут одну единственную девицу можно до конце ее дней, и, во-вторых, ему придется преодолеть весь путь от ворот до дома: через поля, сады и парки не в колеснице, а бегом на своих двоих. Он тут же проклял Анхатона, который мог бы его и предупредить.
— Эй, ты же любишь бегать по утрам! — подбодрил его карлик, — Это придает сил! Давай ка: раз-два, раз-два…
Надо ли говорить, что спустя час, когда они добрались под палящим солнцем до укрытого пышными садами особняка хозяина поместья, Гормери уже придумал пять раз по десять самых страшных казней для несносного карлика.
Писец из столицы готов был распластаться на
