Партнер - Джон Гришем

– Когда потребуется. Физически он в состоянии сделать это в любое время.

– Мы не намерены откладывать дело в долгий ящик.

– В таком случае чем быстрее, тем для него лучше.

Разрешенные вопросы Спролинг обводил в своем блокноте кружками.

– Мы настаиваем на полной конфиденциальности. Никакого общения с прессой, иначе вокруг сделки поднимется ужасный шум.

– От нас газетчики не узнают ни слова, – пообещал Сэнди.

– Когда вы хотите, чтобы мисс Миранда вышла на свободу?

– Завтра. Ее необходимо доставить в аэропорт Майами.

Было бы неплохо, если бы кто-нибудь из ФБР проследил, как она поднимется по трапу самолета.

– С этим не возникнет проблем. – Джейнс пожал плечами с видом человека, удивленного подобной просьбой.

– Что еще? – Сэнди потер руки как бы в предвкушении самого интересного.

– Со стороны правительства больше ничего, – ответил Спролинг.

– Тогда я предлагаю вам следующее: у меня здесь два секретаря с компьютерами. Мы уже подготовили проект соглашения и решение суда о снятии с мистера Лэнигана обвинений федеральных властей. Чтобы уточнить необходимые мелочи, много времени не потребуется, бумаги вы сможете подписать тут же. Я отвезу их своему клиенту, и при удачном раскладе через два часа все будет закончено.

Мистер Маст, я рекомендовал бы вам как можно скорее связаться с федеральным судьей. Решение о снятии обвинений мы перешлем ему по факсу.

– Когда мы получим документы и магнитофонные записи? – спросил Джейнс.

– Если в течение ближайших нескольких часов все пройдет, как предполагается, они станут вашими сегодня в пять часов дня.

– Мне нужно позвонить. – Спролинг поднялся.

Телефон потребовался и Джейнсу с Мастом. Все трое разошлись по комнатам огромного номера.

Обычным заключенным полагалась ежедневная часовая прогулка. Стоял конец октября, день был пасмурный и прохладный. Патрик решил потребовать дарованного ему конституцией права, однако охранники ответили отказом: никаких распоряжений относительно прогулок они не получали.

Патрик позвонил судье Хаски, и все было мгновенно улажено. Он также спросил Карла, не сможет ли тот зайти в магазинчик на Дивижн-стрит, купить крабов и пирожков с сыром, чтобы пообедать вместе на свежем воздухе. Судья ответил, что сделает это с удовольствием.

Они сидели на деревянной скамье неподалеку от фонтана, под маленьким печальным кленом во внутреннем дворе госпиталя. Принесенных Карлом пирожков хватило и на охрану, устроившуюся чуть в стороне.

О проходивших в “Камилле” переговорах Хаски ничего не знал, и Патрик не стал затрагивать эту тему. Там был Пэрриш, который в самое ближайшее время поставит его честь в известность о принятых решениях.

– Что обо мне говорят? – спросил Патрик, покончив с пирожком.

– Сплетен больше не слышно. Жизнь возвращается в нормальное русло. Твои друзья так и остались твоими друзьями.

– Кое-кому из них я написал. Ты не согласишься передать письма?

– Передам, конечно.

– Благодарю.

– Я слышал, в Майами задержали твою знакомую.

– Да. Но ее скоро выпустят. Небольшая неувязка с паспортом.

Хаски молча жевал. Он уже привык к длинным паузам во время бесед с Патриком. Собственно говоря, это ему приходилось думать над тем, что сказать, – у Патрика такой проблемы не возникало.

– Хорошо посидеть на свежем воздухе, – заметил Лэниган. – Спасибо тебе.

– У тебя есть право на прогулку.

– Ты бывал когда-нибудь в Бразилии?

– Нет.

– А стоит.

– Убежать так же, как и ты? Или вместе с семьей?

– Нет, просто съезди и посмотри.

– Пляжи?

– Забудь о пляжах и городах. Отправляйся в сердце страны, где чистое синее небо, исключительный воздух, где живут простые и добрые люди. Там мой дом, Карл. Как мне хочется вернуться туда!

– Быстро это не получится.

– Наверное, но я могу и подождать. Я – уже не Патрик, Карл. Загнанный и несчастный Патрик умер. Он был толстым, вызывал жалость, и слава Богу, что его не стало. Теперь я – Денило, Денило Силва, человек более удачливый, живущий спокойной жизнью в совсем другой стране. Денило подождет.

“К тому же у Денило есть замечательная женщина и целое состояние”, – хотелось добавить Карлу, но он не стал об этом говорить.

– И каким образом Денило попадет в Бразилию? – спросил судья.

– Я как раз работаю над этим.

– Послушай, Патрик, ничего, если я буду звать тебя Патриком, а не Денило?

– Пожалуйста.

– Мне, кажется, пора отойти в сторону и передать дело Трасселу. Скоро начнутся слушания. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь тебе.

– Тебе намекнули?

– Так, вскользь, словно между прочим. Не хочу причинять тебе боль, но боюсь, если медлить с передачей дела, то это могут не правильно понять. О наших отношениях все знают. Черт возьми, я даже нес урну с твоим прахом!

– Думаешь, я все это спланировал?

– Нет. Ты был мертв тогда, так что и говорить не о чем.

Но получилось весело.

– Согласен.

– В общем, я пообщался с Трасселом, он готов. Я рассказал ему о твоих ожогах и о том, насколько важно для тебя подольше остаться в госпитале. Он понял это.

– Спасибо.

– Но ты должен считаться с реальностью. Придет день, когда тебя все же перевезут в тюрьму. Ты можешь остаться там на долгое время.

– По-твоему, я убил того парня, Карл?

Положив недоеденный пирожок в бумажный пакет, Карл сделал глоток чаю со льдом. Врать ему не хотелось.

– Выглядит это довольно подозрительно. В машине нашли останки человека, значит, кто-то все же погиб. ФБР провело детальный компьютерный анализ людей, пропавших без вести девятого февраля девяносто второго года или чуть ранее. В радиусе трехсот километров Пеппер оказался единственным, о ком никто ничего не слышал.

– Неужели этого достаточно, чтобы выстроить обвинение в убийстве?

– Ты спрашивал не об обвинении.

– Отлично. Ты думаешь, я убил его?

– Я не знаю, что думать, Патрик. Я двенадцать лет проработал судьей, и передо мной стояли люди, признававшиеся в преступлениях, в которые сами не могли поверить. При определенных обстоятельствах человек в состоянии совершить абсолютно все.

– Значит, ты веришь этому?

– Мне не хочется этому верить. Не знаю, во что я сейчас верю.

– Думаешь, я мог пойти на убийство?

– Нет. Но я не думал также, что ты сможешь инсценировать собственную смерть и скрыться с девяноста миллионами долларов. Твоя жизнь полна удивительных неожиданностей.

Еще одна долгая-долгая пауза. Карл бросил взгляд на часы.

Неторопливо поднявшись со скамьи, Патрик медленно двинулся через двор.

Обед в “Камилле” состоял из принесенной на пластиковых подносах горы сандвичей. Прервал его телефонный звонок федерального судьи, четыре года назад занимавшегося делом Патрика. Поглощенный процессом в Джексоне, судья с трудом выкроил время для разговора. Маст кратко обрисовал складывавшуюся ситуацию и перечислил участников переговоров, судья посетовал, что вынужден общаться лишь по телефону. Затем он поинтересовался предложенным Сэнди вариантом соглашения, и Маст сжато передал его суть. Несколько вопросов судья задал и Спролингу. Краткий телефонный разговор превратился в настоящую конференцию.

В какой-то момент Спролинг вышел с телефонной трубкой из номера, чтобы поговорить с судьей без свидетелей. Он сообщил о настоятельном стремлении высокопоставленных вашингтонских чиновников заключить сделку с Лэниганом и поймать в сети настоящую большую рыбу. Затем, также приватно, судья побеседовал с Т.Д. Пэрришем, заверявшим, что уйти от ответственности мистеру Лэнигану не удастся.

Ему придется опровергнуть весьма серьезные обвинения или значительную часть жизни провести за решеткой.

Судья был против спешки, однако, подчинившись давлению заинтересованных в деле влиятельных фигур и приняв во внимание статус собравшихся в Билокси, он согласился все же подписать документ, снимающий с Патрика обвинения федеральных властей. Лист тут же вложили в факс, и через пару минут он вернулся уже подписанным.

После обеда Сэнди ненадолго оставил своих гостей, чтобы съездить в госпиталь. Патрик писал письмо матери, когда дверь палаты внезапно распахнулась.

– Получилось! – пришлепнул к поверхности стола текст соглашения Сэнди. – Мы добились всего, что хотели.

– Снятия федеральных обвинений?

– Да. Судья только что подписал бумагу.

– За какую сумму?

– Девяносто плюс три процента.

Прикрыв глаза, Патрик сжал кулаки. Судьба нанесла ему ощутимый удар, и все же оставалось еще достаточно, чего вполне хватит на то, чтобы устроиться вместе с Евой где-нибудь в спокойном, безопасном месте и завести полный дом детей. Большой дом с кучей ребятишек.

Он просмотрел текст и подписал его. Сэнди бросился к машине.

К двум часам дня в номере опять было полно народу.