Внизу наш дом - второй вариант - Сергей Калашников

   - Стоп-стоп, - останавливает меня безопасник. - Давайте-ка поговорим в тихом месте...

   - ...у тёплой стенки, - завершаю я его фразу.

   - Где нет чужих ушей, - наставительно поправляет Автандилович.

   - Тогда, прошу за мной, - мы заходим в сарай, где складированы боеприпасы и устраиваемся на ящиках с патронами - тут в Галаце что-то вроде перевалочного пункта, поэтому найти свободное помещение не так-то просто - проходной двор, а не населённый пункт. А здесь часовой у двери - он посторонних не пустит.

   - Александр Трофимович! Ну что вы так вцепились в эту Бюхель!? - набрасывается на меня безопасник, едва закрывается дверь. - Ведь взрослый человек, должны понимать, что она немка, а значит, может оказаться предательницей или шпионкой.

   - Это единственный вопрос? - спрашиваю я как можно более спокойным голосом.

   - Нет, не единственный.

   - Огласите весь список, пожалуйста.

   Сидящий на ящике Исаков хлопает ладонью по коленке, и восклицает:

   - Точно! Именно этот диссонанс и смущал меня всегда - темперамент и бесшабашность юнца под контролем зрелого мужчины. То есть вам, Александр Трофимович, примерно столько же лет, сколько нам обоим вместе взятым?

   - Ну-у, - неопределённо кручу пальцами в воздухе, - где-то так. И не зрелого мужчины, а перезрелого старого сморчка. Так что там насчёт остальных вопросов?

   - Собственно, второй вопрос от меня, - Иван Степанович смотрит вопросительно.

   - Я вас внимательно слушаю.

   - Его непросто сформулировать. Отношения в вашем полку очень уж необычные. То деспотические, то панибратские. У меня на глазах подчинённый оттолкнул командира - вы даже замечания ему не сделали. Но, с другой стороны - слушаются вас беспрекословно и исполняют порученное с завидным рвением и толком. Хотелось бы понять, как такое возможно?

   - Могут в ухо засветить и от пули заслонить, - кивнул я. - Попробую ответить. Так вот, - повернулся я к Автандиловичу. - Мне глубоко фиолетово, что Бю предательница. И, что она шпионка, тоже розово до тех пор, пока она валит Мессеры и прикрывает мой хвост. Если она перестанет это делать, полк станет хуже справляться с работой. Тут всё примитивно и просто. Что же касается отношений, то тут, как раз очень сложно.

   Понимаете, хороший истребитель должен быть драчуном и забиякой. Агрессивным, предприимчивым, самоуверенным и напористым. Увереным в себе, в командире, подчинённых и товарищах. И в неотвратимой победе. Такое состояние души, которое отчасти можно передать термином "командный дух". При этом, не забывайте, что с техникой необходимо быть исключительно аккуратным, а с врагом - осторожным и предусмотрительным. И как, скажите на милость, затолкать столько всего разного одновременно в обычную человеческую душу?

   - Кажется, я улавливаю, - кивнул Исаков. - Это как у хорошо сплаванной команды в кабаке на берегу - тронь одного, и все полезут в драку.

   - Спевшиеся, сработавшиеся, - согласился я. - Но при этом ещё и невыносимые зазнайки, заносчивые индивидуалисты, забияки и... ну просто не знаю, что ещё.

   - Вы, сударь, и без того наговорили достаточно. Ваши слова полны чувств, словно у восторженного влюблённого, повествующего о возлюбленной.

   - Точно. Чувства. Передать чувства, настроения, эмоции, - забормотал я себе под нос, невольно прислушиваясь - где-то снаружи звенела гитара. - Если сможете немного подождать, я попытаюсь.

   Выскочив за дверь, заторопился к кружку моряков, слушающих пение одного из них. Дождавшись, когда смолкнет последний аккорд, попросил:

   - Товарищ краснофлотец! Мне нужно спеть, а без музыки я не могу. И играть не умею. Может быть, поможете?

   - А что играть? Напойте, что ли. Попробую подобрать.

   - Там три аккорда, - мысленно считая про себя, я указал точное число ударов по струнам, а потом мы опытным путем нашли, в какой последовательности их менять.

   В склад моего аккомпаниатора часовой не пустил. Нет, ничего не сказал, но так укоризненно посмотрел.... Я не стал напирать на своё начальственное положение - вопрос решался без нажима. То есть, дверь распахнута, гитарист снаружи, а я внутри.

   Взглянув на адмирала и старшего майора, по-прежнему сидящих на ящиках, махнул рукой краснофлотцу, чтобы начинал, и при первых же аккордах запел с выражением, старательно поднимая интонацию к концу каждого четверостишия.

   Меня укусила акула,

   Когда я стоял в океане,

   Но я оставался спокоен,

   Терпел, но закончил работу.

   Потом прибежали ребята,

   И эта акула узнала,

   Что значат румяные парни

   Из третьей ремонтной бригады.

   Аквалангисты - это хорошо,

   И взрослые знают, и дети,

   Мы радость творим на планете,

   Аквалангисты - это не игра.

   Сиреневым пламенем дышат

   Большие кирпичные домны,

   Противник на нашу погибель

   Готовит подводные лодки.

   Но мы тоже люди не промах,

   Мы прячемся в черные дыры,

   У нас есть такие приборы,

   Но мы вам про них не расскажем.

   Аквалангисты - это хорошо,

   И взрослые знают, и дети,

   Мы радость творим на планете,

   Аквалангисты - это не игра.

   Когда мы выходим на берег,

   То девочки радостно стонут,

   И мы начинаем рассказы

   Про разные трудности моря.

   Но хватит, завыла сирена,

   И мы быстро прыгаем в воду,

   Мы жить не привыкли на суше,

   Мы любим нырять и купаться.

   - Не, летун, ты и под музыку петь не умеешь, - заключил морячок, повернулся и ушёл.

   - Однако настроение мне уловить, кажется, удалось. В какой-то мере, Аркадий, эта песня отвечает и на твой вопрос. Подчинённый не подведёт командира, зная, что тот его не сдаст - если перевести на язык более распространённых понятий, - Исаков встал. - Простите, вынужден вас покинуть.

   - Пропустить, - скомандовал я часовому.

   - Где тут можно вздремнуть? - спросил Автандилович усталым голосом.

   - Идёмте, провожу. Чай, проголодались с дороги. На кухне должна быть холодная перловка - её не очень любят, поэтому остаётся.

   - Да, перекусить не помешает, - согласился старший майор.

   "Какой-то он нынче одинокий" - подумал я про себя. - Это ведь генеральское звание. При нем должен быть, как минимум, ординарец", - но, ни о чём расспрашивать не стал.

   ***

   Одно звено моего полка сидело в Браилове и одно в Галаце, а две эскадрильи - в Джурджулешти - постоянные вылеты на прикрытие войск держали нас в непрерывном напряжении - немцы пытались бомбить, а мы им не давали. Практически, каждый вылет оказывался боевым, потому что служба наведения ударного корпуса, наконец-то заработала нормально. Без дела нас не беспокоили, и характер обнаруженной цели определяли качественно. Даже типы вражеских самолётов выучили и не путали.