Нелинейная зависимость - Дмитрий Янковский

Галина сладострастно застонала, как перегруженная стрела подъемного крана, и рухнула на Андрея с распростертыми объятиями. Она принялась целовать его в лицо, в шею, затем рывком попробовала разорвать воротник рубашки, но ткань оказалась слишком крепкой.

— А где то, что я просил купить? — Андрей попробовал отвлечь девушку от такого стремительного напора.

— Подожди! — шептала она, не прекращая поцелуев. — Я еще не готова. Ласкай меня, ласкай!

Мобильный телефон впился в бок, обмотанный вокруг талии провод натянулся, готовый лопнуть в любую секунду. Андрей закрыл глаза, чтобы не видеть пухлых щек медсестры, так было гораздо лучше. Он даже смог ответить на поцелуи. Галина снова застонала, размякла и разжала объятия. Андрей открыл глаза и увидел, как медсестра, обрывая в нетерпении пуговицы, срывает халат со своего огромного разгоряченного тела. В следующее мгновение Галина сделала неожиданно ловкий прыжок, и ее огромные голые ягодицы тяжело шлепнулись прямо ему на грудь.

«Да где же Пашка!» — уже с ужасом подумал Андрей и уткнулся взглядом в пышущее желанием, обрамленное кудрявой порослью хищное жерло Галины. Медсестра двумя руками ухватила Андрея за голову и рывком потянула к себе.

Внезапно изолятор погрузился во тьму.

— Что такое! — не скрывая раздражения воскликнула медсестра и отпустила Андрея.

Дверь распахнулась, впустив в изолятор поток яркого света из коридора, вычертив в дверном проеме высокий мужской силуэт.

«Слава богу, успели!» — подумал Андрей, сообразив, что незнакомец держит в руке пистолет.

— Андрей, тебе надо пойти со мной, — раздался очень знакомый голос.

Память судорожно начала перебирать варианты, где бы он мог слышать этот голос раньше, но ничего путного на ум не приходило. Знакомых следователей Андрей вспомнить не смог.

— Да, сейчас, — выдохнул он, отстраняя Галину.

— Что вы от него хотите! — истерически взвизгнула она и соскочила на пол.

Высокая нота прозвучала в ее голосе непривычно жалобно.

— Я его никому теперь не отдам! — уже тверже добавила девушка. — Мне его послала святая Мария. Никто до него меня так не любил!

— Андрей, у меня мало времени, — терпеливо повторил незнакомец.

Его лица не было видно — свет из коридора беспощадно слепил глаза.

— Иди прочь! — Галина двинулась на него всем своим огромным телом. — Если ты вышел из ада, то возвращайся обратно! Я никому его не отдам!

— Сядь, — ледяным тоном осадил ее незнакомец. — Андрей, если ты сейчас не выйдешь в коридор, я буду вынужден прострелить тебе ногу.

— Что?! — Ничего не понимая, Андрей сел на кровати.

С криком «Нет!!!» Галина бросилась в дверной проем, пытаясь сбить незнакомца с ног, но вдруг остановилась, будто налетела на стену. Пошатнулась, отступила назад, повернулась и рухнула на спину возле кровати. Прямо в прямоугольник света, очерченный на полу.

Совершенно сбитый с толку, Андрей опустил взгляд и увидел в груди Галины обожженную черную дырочку, из которой тремя толчками выплеснулась алая струйка. Запах сгоревшего пороха и свежей крови густо заполнил комнату. Глаза девушки остались открытыми, отражая светильники, но в них уже не было жизни. Струйка крови перестала пульсировать и растекалась по полу быстро прибывающей лужицей.

— Ты что, с ума сошел? — хриплым голосом прошептал Андрей.

— Тебя я убить не могу, — вместо ответа сказал незнакомец. — Но могу так искалечить, что ты сам удавишься при первой возможности. — Он покачал стволом пистолета с глушителем. — Пуля такого калибра ломает кость, — пояснил он. — Один выстрел, один перелом. Пойдем, пожалуйста, мне очень не хочется тащить тебя на себе через всю больницу, словно мешок с дерьмом.

Андрей встал, чувствуя, как дрожат у него колени.

— Кто ты такой? — спросил он и замер, не веря глазам.

Перед ним стоял дядя Коля. Многодневная щетина делала его лицо почти черным, но в глазах уже не было и проблеска обычной апатии. Сейчас это были глаза убийцы — так террористы глядят в объективы репортеров, когда им удается достигнуть поставленной цели.

— Пойдем. — Дядя Коля махнул стволом в сторону выхода.

— Куда?

— На кудыкину гору, воровать помидору.

Посреди коридора, недалеко от поста медсестры, валялся пакет с пирожками, который сегодня принесла дяде Коле посетительница. Пирожки были самые настоящие, несколько штук рассыпались по полу. А на посту, уронив простреленную голову на стол, сидел Володя — его рука еще сжимала телефонную трубку.

Андрей почувствовал, как глаза защипало от слез.

Он только сейчас осознал, что трубка мобильного телефона до сих пор висит у него на проводе вокруг талии — так и не пригодилась, а Володю, может быть, спасла бы. Какое-то новое, жгучее чувство непоправимой вины пронзило все тело.

— Сволочь… — процедил Андрей сквозь зубы и сам испугался своих слов.

Он вдруг ясно понял, что это не кино, не театр, что за неосторожно брошенное ругательство можно запросто получить в лоб рукояткой пистолета. А то и пулю. Хотя нет, убивать его явно не собираются.

«Если тебе в морду направили ствол, — говорил Андрею сержант в учебном отряде, — но сразу не выстрелили, значит, еще поживешь. Значит, от тебя хотят чего-то другого. Или здесь тебя убивать почему-то невыгодно».

«Может, я просто сплю?» — подумал Андрей.

— Кому он пытался звонить? — спросил дядя Коля, проходя мимо трупа.

— Моему другу. — Андрей решил не играть в пионера-героя.

— Где он?

— Не знаю. Где-то недалеко, в машине. С ним еще должен быть следователь.

— Зачем?

— Мы договорились задержать медсестру за изнасилование пациента.

— Понятно. Звони ему и говори, что сегодня ничего не получится.

Андрей дрожащими руками вынул телефонную трубку из остывающей Володиной ладони и набрал номер.

— Паша? На сегодня отбой.

— А раньше ты не мог позвонить? — раздраженно ответил Пашка. — Три часа здесь торчим. Конспиратор.

— Извини. Так получилось. Случилось. Ну, в общем, мы рассорились.

— Понятно. Я понял. Ладно, я тогда на днях заскочу.

— Хорошо.

Андрей положил трубку, чувствуя, как и без того бешено колотящееся сердце начало набирать дополнительные обороты. На шее отчетливо запульсировала жилка, лицо бросило в жар, в ушах засвистело. Андрей сделал пару глубоких вдохов, но успокоения это не принесло. Дядя Коля коротко ткнул его в бок массивным глушителем.

— Все, двигай. Шагай, говорю!

— В ночной рубашке?

— Не твоего ума дело. Скажу, и голышом побежишь.

Андрей понял, что спорить бессмысленно, а подступающий ужас ситуации заставил мозг работать на повышенных оборотах. От недостатка информации становилось еще страшнее.