Голубая Луна - Возвращение - Саймон Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Нам нужно поговорить, Джек, - сказал Хок.
*
Брат Джек вывел их из сада Аббатства обратно в главный двор, где для них был накрыт стол. Здесь были расставлены стулья и блюда со свежими фруктами, овощами и сушёными грибами.
И бутылка вина собственного производства Аббатства, а также довольно разномастная коллекция бокалов. Чаппи хорошенько обнюхал всё, что ему предлагали, вежливо отказался, приложился к миске со свежей колодезной водой, поставленной для него, а потом свернулся калачиком под столом, положив голову на лапы, пока остальные ели, пили и разговаривали.
- Я знаю, - сказал Джек, - всё это немного банально, не так ли? Но в этом и заключается суть убежища Святого Августина. Мы не хотим, чтобы здесь было что-то от соблазнов внешнего мира. Мы все здесь вдали от прошлых грехов и ужасов.
Несколько монахов молчаливо ели за другим столом, в дальнем конце двора. Они держались обособленно. Джек указал на них едва заметным кивком головы.
- Тот, что слева, это брат Алистер. Раньше был ростовщиком. И иногда нанимал костоломов. Потом стал сборщиком налогов. Теперь он молится больше, чем все мы вместе взятые. Монах рядом с ним - брат Давид. Раньше он был солдатом-наёмником. Воевал на всевозможных войнах, принимая любую сторону, и ему было на всё наплевать, лишь бы деньги платили. Теперь он молится за души всех убиенных им мужчин, женщин и детей. Теперь он держится в стороне от этого, чтобы больше никогда не воевать и не убивать.
- В чём ты раскаиваешься? - спросила Фишер почти сердито. - Ты не такой, как они! Ты был Ходоком, силой Добра!
- За мои грехи, - сказал Джек. - Дело не в том, что ты делаешь, Мама, а в том, почему ты это делаешь.
- Кто-нибудь объяснит мне, кто такой Ходок? - спросил Чаппи из-под стола. - Не думаю, что мне когда-нибудь нормально это объяснял. А если и объясняли, то я не помню. Я очень старый пёс. Я устаю. Моя память уже не та, что раньше. Если она вообще…
- В каждом поколении, - сказал Джек, - появляется человек, который может принести клятву Богу и стать больше, чем просто человеком. Если этот человек поклянется служить Свету всю свою жизнь, откажется от всех других путей, таких как любовь, семья или личные потребности… тогда он может стать Ходоком. Воля и гнев Бога в мире смертных. Он становится сильнее и быстрее, чтобы не ведать преград, чтобы идти туда, куда он должен идти, чтобы делать то, что должно быть сделано. Наказывать виновных и защищать невинных, не позволяя ничему и никому встать на своём пути. И пока этот человек верен своей клятве, ничто и никто не сможет причинить ему вреда. Пока он идёт путём Небес.
- По мне, так это хорошая сделка, - сказал Чаппи. - Конечно, я всего лишь пёс. Я понимаю, что такое хорошо и что такое плохо; просто в основном мне всё равно. Мне и не нужно. Я же пёс. Почему вы от этого отказались?
- Сначала потому, что мне стало нравиться убивать людей, которых нужно было убить, а потом потому, что я устал от убийств, - сказал Джек. - Потому что я не видел никаких изменений. Сколько бы виновных я ни наказывал, всегда находилось больше невинных, которых нужно было спасать. Казалось, они не делали никаких выводов из происходящего, кроме как… боялись меня. Я получал слишком большое удовольствие, видя, как страдают и умирают негодяи. Я забыл, что исполняю волю Божью, а не свою. Поэтому я отказался от всего этого, потому что больше не был достоин. И я пришёл сюда. Двадцать лет назад. Мне здесь нравится. Здесь очень спокойно. Некого защищать или Наказывать. А теперь, моя Мать и мой Отец, вы пришли, чтобы забрать меня от всего этого?
- Да, - ответил Хок. - Монах-привратник, брат Амброуз, сказал, что у тебя были очень специфические плохие сны? Видения?
- Да, - совершенно спокойно ответил Джек. - О Темнолесье, о войне в Лесной Стране и о возвращении Принца Демона. Это ведь не сны, правда?
- Нет, сказала Фишер. - Он вернулся. Этот ублюдочный Лорд Темнолесья вернулся.
- Он явился твоей матери и мне, в Тысячелетнем Дубе, минуя все его защиты, - сказал Хок. - Он сказал, что твоя дочь и сын в опасности. Сказал, что их ждёт ужасная смерть. Если мы с твоей матерью не вернёмся в Лесную Страну.
Джек впервые нахмурился. - Моя дочь? Мерси? Я не слышал о ней уже много лет. Какая опасность может ей угрожать?
- Мы вернёмся в Лесной Замок, чтобы выяснить это, - сказала Фишер. - Желаешь пойти с нами?
Джек коротко вздохнул. - Конечно. Мне не понадобится много времени, чтобы собрать свои немногочисленные пожитки. Принц Демон! Не могу поверить, что он вернулся, после стольких лет. Я думал, вы уничтожили его…
- Мы тоже, - ответил Хок.
- На этот раз нам придётся сделать всё возможное, - сказала Фишер.
- На этот раз, - сказал Хок, - мы позаботимся об этом. Чего бы нам это ни стоило.
- Может, я просто съем его, - предложил Чаппи. - А ты сможешь утопить всё, что я извергну, в святой воде.
- Никуда я тебя не возьму, - сказал Хок.
- Моя дочь работала в Лесном Замке, насколько я слышал, - сказал Джек. - Она написала мне письмо, около трёх лет назад. Она не очень точно описала, чем занимается, но, кажется, была довольна. Она не очень любит писать письма. Это у неё от бабушки с дедушкой.
Хок и Фишер избегали смотреть друг на друга. Чаппи захихикал под столом, и Фишер слегка пнула его по рёбрам.
*
Хок, Фишер и Чаппи ждали во дворе, пока Джек собирал свои немногочисленные пожитки, прощался с монахами и извинялся перед Аббатом. Хок спросил, не будет ли проблем с тем, что Джек так неожиданно уйдёт, но Джек лишь коротко улыбнулся и покачал головой. Как будто он был взрослым, а Хок - ребёнком.
- В Аббатство Святого Августина приходят и уходят по собственной воле, - терпеливо сказал
