Слезы печали - Филиппа Карр

Впервые оказавшись в театре, я почувствовала сильнейшее волнение. Мне всегда нравилось сценическое искусство, а теперь мне предстояло увидеть профессионалов. Я знала содержание пьесы и приготовилась наслаждаться ею.

В первой сцене второго акта на сцену вышла миссис Пейдж.

В руке она держала лист бумаги, и, когда я пригляделась к ней, у меня оборвалось сердце. Ошибиться было невозможно. Харриет!

Повернув голову, я увидела, что за мной наблюдает Карлтон. Он насмешливо улыбался. Он все знал и специально привел нас сюда.

Я вновь обратила свое внимание на сцену. Харриет немножко изменилась. Возможно, стала менее стройной. А может быть, слегка постарела. Но она была красива, как и раньше.

Я почувствовала, что Карлотта напряглась. Она тоже узнала ее.

И новь я посмотрела на сцену. Мне хотелось смотреть на Харриет, не отрываясь. Я всегда чувствовала в ней какой-то магнетизм, и зрители тоже ощущали его, так как шушуканье и покашливания прекратились и в зале воцарилась мертвая тишина.

Я была глубоко потрясена и не могла следить за развитием сюжета. Все мои мысли были заняты Харриет. Что произошло с ней? Как она попала сюда? Бросил ли ее Джеймс Джилли, или она сама покинула его? Была ли она счастлива? Занималась ли тем, чем хотела? Мне нужно было поговорить с ней сегодня же.

Напряжение Карлотты, сидевшей рядом со мной, росло.

— С тобой все в порядке? — спросила я.

— Ты видишь? — шепнула она. Я кивнула.

— Он, должно быть, бросил ее. Она дошла до этого…

— Прошу тишины, дамы! Зрители, как ни странно, увлечены происходящим на сцене, — шепнул Карл-тон Я продолжала размышлять о Харриет. Я была чрезвычайно взволнована, потому что вновь увидела ее.

— Мне нужно видеть ее, — сказала я. — Я не могу уйти, не встретившись с ней. Карлотта воскликнула:

— Нет, Арабелла! Это невозможно. Мы не хотим ее больше знать.

— Я не могу не повидаться с ней, я должна видеть ее.

— Я проведу вас в ее гримерную. Несомненно, она будет там, — сказал Карлтон.

— Благодарю вас, — ответила я.

— Всегда к вашим услугам, — шепнул он. Я заметила, что он хорошо знаком с расположением помещений в театре. Персонал тоже знал его. Мы подошли к какому-то мужчине и объяснили, что мы — друзья миссис Пейдж и хотели бы с нею поговорить.

Некоторая сумма денег сменила владельца, и оказалось, что наш визит вполне возможен. Впервые я была благодарна Карлтону. Нас провели в небольшую комнату, в которой вскоре появилась Харриет.

— Харриет! — воскликнула я и, не раздумывая, бросилась к ней, протягивая руки. Она крепко обняла меня.

— Я видела тебя в ложе, — сказала она, — и знала, что ты зайдешь.

Карлтон поклонился.

— Ваша игра была великолепна, — признал он.

— Благодарю вас, добрый сэр, — кивнула она в ответ.

— Я оставлю вас, чтобы дать вам возможность поговорить, и вернусь минут через десять, кузина.

Когда за ним захлопнулась дверь, Харриет состроила гримасу.

— Он мне никогда не нравился, — сказала она.

— Харриет, что ты здесь делаешь?

— Мне казалось, что это очевидно.

— Ты…

— Я — одна из актрис Томаса Киллигрю, и, поверь мне, это немалое достижение.

— Но сэр Джеймс…

— Сэр Джеймс! Он послужил только ступенькой. Мне нужно было уехать. Подвернулся он… и предоставил мне средства.

— Значит, ты его не любила?

— Любила! Ах, моя милая, романтичная Арабелла, всегда думающая о любви! Что толку любить девушке, у которой нет крыши над головой и которая склонна получать от жизни некоторые радости?

— Ведь ты так красива! Ты могла бы выйти замуж за Чарльза Конди.

— Рядом с тобой в ложе я видела Карлотту с кислой физиономией. Уж наверняка она пришла сюда не для того, чтобы полюбоваться на меня.

— Ты обошлась с ней весьма дурно, Харриет.

— Дурно! Я просто хорошо отнеслась к молодому человеку, которому явно не нравилась Карлотта. Но мы понапрасну тратим время. Расскажи мне, как ты живешь. Как тебе понравилась нынешняя Англия? Как мальчики?

— Все в порядке.

— А маленький Ли?

— Он очень миловиден и умеет постоять за себя.

— Значит, он пошел в меня. Как ты относишься к нему? По-матерински?

— Харриет, почему ты его бросила?

— Но разве я могла взять его с собой? Конечно, мне было больно, но что было делать? Если бы я поехала с тобой, то вряд ли могла бы рассчитывать на добрый прием. Уж, во всяком случае, не со стороны Карлотты. Твоя мать, по всей видимости, тоже не собиралась навязываться мне с приглашениями. Бедняжку Харриет все бросили. Поэтому я решила: сюда меня привезет Джеймс Джилли, и я буду с ним до тех пор, пока он мне не надоест. Я всегда мечтала о сцене — и вот я здесь.

— Ты хорошо живешь, Харриет? Она расхохоталась.

— Милая Арабелла, ты всегда меня смешила. Для меня жизнь достаточно хороша. Сплошные взлеты и падения… Никакой скуки. Я создана для этой жизни. А ты? Продолжаешь оплакивать Эдвина?

— Его мне никто не заменит.

— А что с Карлтоном?

— Ты о чем?

— У него репутация неотразимого мужчины. Я слышала, он весьма разборчив. Сама Кастлмейн посматривает на него. Но для этого он слишком хитер. Он не хочет, чтобы Черный Парень занес его в свою нехорошую книжечку.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Кастлмейн — это любовница короля, а Черным Парнем называют Его Величество. Карлтон — большой оригинал. Вначале он наводняет весь город слухами, а потом ускользает в Эверсли и некоторое время там отсиживается. Я слышала, он был просто взбешен, услышав о юном наследнике. О твоем милом малыше, Арабелла. О, знаешь, о Карлтоне Эверсли ходит масса сплетен, и я не пропускаю их мимо ушей… Все-таки когда-то мы были знакомы.

— Харриет, мне хотелось бы верить, что ты счастлива.

— Мне хотелось бы сказать то же самое тебе.

— Я настолько счастлива, насколько могу быть счастлива без Эдвина. Скажи мне правду, Харриет.

— Я настолько счастлива, насколько могу быть счастливой без собственной усадьбы и приличного состояния, позволяющего жить в роскоши до конца дней.

— Ах, Харриет, — воскликнула я, — как чудесно, что мы вновь встретились с тобой!

— Возможно, мы опять встретимся. Я собираюсь стать звездой лондонских театров. Сейчас за тобой придет Карлтон. Я рада, что ты пришла, Арабелла. Между нами всегда существовали какие-то узы, правда?

Она несколько загадочно улыбнулась. Я не понимала, действительно ли она рада встрече со мной. Я чувствовала смущение и нерешительность. Мне хотелось убедить ее бросить сцену и уехать со мной в Эверсли.

Однако я знала, что не смогу этого сделать. С одной стороны, она сама откажется, а с другой — на это никогда не согласится моя новая семья.