Записки - Александр Бенкендорф

В одной из книг современного историка-наполеониста В. Н. Шиканова есть глава, посвященная судьбе крепости Берген-оп-Цоом{*92}. Она не только повествует о бездарном штурме англичанами крепости в марте 1814 г. и о ее героических защитниках, но сообщает и предысторию. "После поражения в Лейпцигском сражении ... французская армия покинула Германию. Союзники немедленно перешли к преследованию отступающего противника. Их передовые отряды появились в Голландии, где были поддержаны местным населением, восставшим против французов. Положение осложнялось тем, что на территории бывшего Голландского королевства почти не было французских войск. ...Когда в Голландии вспыхнуло восстание, военный комендант Амстердама французский генерал Молитор с удивлением обнаружил, что в его распоряжении имеются батальон воспитанников гвардии (состоявший практически из подростков) и таможенники. В такой обстановке генерал-губернатор департаментов бывшего Голландского королевства Т.П. Ф. Лебрен (герцог Пьяченцский) был вынужден покинуть Амстердам, и началось общее отступление французов из Голландии"{*93}. Все бы верно, но "эвакуировалась" только часть войск, большинство гарнизонов оставалось на местах, т. к. эта частичная "эвакуация" считалась временной. Фактически Молитор только отвел полевые части к Антверпену, где накапливались силы для контрнаступления в Голландию с опорой на ее крепости. Молитор был сменен за то, что не поддержал этими частями крепостные гарнизоны, но более за то, что оставил у Амстердама гарнизоны только в двух крепостях и не остановил отряд Бенкендорфа. Генерал Декан заменял его недолго и был снят за то, что не укрепил и прозевал Бреду. Приведенная же выше цитата вполне характеризует французскую историографию, столь влиятельную для русских "наполеонистов".

Но есть историки, кому известно о нидерландском походе, например, по цитатам из мемуаров С. Г. Волконского. Цитаты следующие. Бенкендорф "положил самое близкое сообщение с Англией" и "первое начало отделению Голландии от французской империи и народному голландскому восстанию". А также: "долг превозмог его страсть к женщинам, и он поспешил установить контроль над возможно большей площадью королевства и взял почти без боя значительную крепость Бреда"{*94}. Хотя Д. И. Олейников имеет иные задачи, нежели исследование мемуаров военного деятеля, но им больше, чем кем-либо, сказано справедливых слов об их авторе: "Нет в нынешней российской истории такого действующего лица - Александр Христофорович Бенкендорф. Есть некий вольно трактуемый образ, в создание которого внесли лепту даже авторитетные исследователи прошлого века"{*95}.

Известнейший русский военный историк генерал М. И. Богданович рассказывает об освобождении Голландии на основе западной, в основном, немецкой историографии. Ему были известны "Записки Бенкендорфа". Он пользовался копией, сделанной для А. И. Михайловского-Данилевского. Михайловский-Данилевский, который изложил нидерландский сюжет, опираясь исключительно на материал Бенкендорфа, значительно обеднил его. Но Михайловскому-Данилевскому принадлежит первая и едва ли не единственная оценка русского похода в Нидерланды: "Блистательный и важный подвиг освобождения Голландии от власти Наполеона принадлежал Бенкендорфу, решившемуся на предприятие вопреки повелений начальства. Говоря о Голландии, нельзя пройти молчанием, что в Амстердаме водружено было русское знамя тем, кто первый из наших генералов, за 13 месяцев до того вступил в испепеленную осиротелую Москву".

Из немногих источников, которыми пользовался Богданович, должен быть интересен Дневник ("Aus dem Tagebuche") генерала (в 1813 г. майора) Петера фон Коломба. В основном, русский историк опирался, довольно некритично, на зарубежную историографию.

Богданович не был оригинален, отдавая предпочтение старшим в чине. У него Бенкендорф вполне подчинен фон Бюлову, который освобождает Голландию. Военно-политический анализ и оценка стратегической ситуации в конце 1813 г. до и после похода Бенкендорфа отсутствуют. Все действия русского генерала представлены у Богдановича неким кустарным изделием военного ремесла, незначительной деталью в немецкой военной машине; действия русского отряда почти второстепенны в сравнении с главными, "регулярными" действиями европейцев. Слабость французов и "правильные" действия пруссаков - главное. В смелости русским не откажешь, но так воевать, как они - варварство. Такие выводы напрашиваются при чтении Богдановича. Русский историк плыл в русле западной историографии, которой вовсе не свойственно отдавать должное русским военным операциям. Это болезненно для немцев, у которых русская армия когда-то чему-то училась, и для французов, которые были побеждены, и для англичан, которые, кроме Ватерлоо, во всех войнах с Наполеоном были "на вторых ролях". Труду Богдановича о 1813 годе вполне присущи те же качества, что и его работе об Отечественной войне 1812 г.{*96} Ее весьма справедливо охарактеризовал последний военный историк этой эпохи в предреволюционной России полковник Генерального штаба М. Иностранцев: "...сухой и шаблонный язык и характер изложения, а также и крупные фактические погрешности... умаляют значение этого источника (понятие "источник" у Иностранцева не соответствует современному. - П.Г.), являющегося, впрочем, для всякого исследователя весьма ценным... в виду того, что Г. М. Богдановичу, как и Михайловскому-Данилевскому был, видимо, открыт доступ во все архивы"{*97}. И все же Богдановичу надо отдать должное, ибо он ввел в научный оборот "Записки Бенкендорфа" и тем сделал их неотъемлемой частью источниковой базы по войне 1813 г.

О зарубежной историографии. Единственный комментарий к ней заключается в том, что все (!) доступные в России западные исследования умалчивают о событиях ноября-декабря 1813 г. в Голландии. Характерный пример - "The Low Countries 1780-1840" by Ernst H. Kossmann. Oxford, 1978 (английский перевод первого нидерландского издания 1976 г.). Это оксфордское издание лучшей нидерландской книги по "сравнительной истории" Нидерландов и Бельгии посвящает только одну страницу 103 (первая страница главы III "Великие Нидерланды") "уходу" французов и "прибытию" принца Оранского. О русских ни слова. Почти все сто предыдущих страниц посвящены нашествию французов, Батавской республике и пр.

В таком же духе дано представление о начале нового государства, нынешнего королевства Нидерланды, и в соответствующем разделе - Low Counties - последнего издания знаменитой Encyclopaedia Britannica. "Пока империя Наполеона казалась прочной и постоянной, голландцы служили новому монарху, как служили они и королю Людовику, тем более что принц Оранский не возражал против такого сотрудничества. Голландские контингенты продолжали сражаться в кампаниях Наполеона, неся тяжелые потери во время вторжения в Россию. Но как только стало очевидным (после провала русской и испанской кампаний), что наполеоновская империя разваливается, влиятельные голландцы начали готовиться к установлению нового и независимого режима. Считалось само собою разумеющимся, что главой этого режима должен стать принц Оранский, сын Вильгельма V, умершего в 1806 году, и что желательно, чтобы этот режим был установлен голландским народом, а не случайными иностранными победителями. Движение за установление нового режима возглавил замечательный деятель Гизберт Карел ван Хагендорп, человек твердых принципов, который не признавал все правительства Голландии после 1795 года, однако счел необходимым правление принца Оранского в качестве конституционно ограниченного монарха" (Encyclopaedia Britannica 1978, Macropaedia, vol. 11, p. 152). К этому следует добавить, что в действительности у голландцев не было свободы выбора: англичане торопились их освобождать. Что это освобождение будет небескорыстным, "оранжисты" знали наверняка. Поэтому их выбор был в пользу России, и неожиданное появление отрядов Бенкендорфа в Голландии было скорее всего акцией, втайне согласованной между освободителями и освобождаемыми. Их ничем не замутненный альянс в Амстердаме, вероятно, также был следствием заранее согласованной политики. Умолчание авторитетного британского издания вполне объяснимо, ведь англичане "проиграли" русским Голландию и в военном, и в дипломатическом соперничестве.