Вуаль из виноградных лоз - Тилли Коул

Боже, я тоже любил ее.

Она обернула сухое полотенце вокруг моих бедер, взяла меня за руку и повела к своей кровати. Она была огромной, в два раза больше моей. Когда я подошел к ее двери и увидел ее спящую, все, о чем я подумал — какой маленькой она выглядела. Девушка, которой принадлежало мое сердце, утопала в море белого пастельного белья.

Кареса забралась на кровать и приподняла одеяло, чтобы я присоединился к ней. Я скинул полотенце и проскользнул под мягкую ткань, прежде чем оказаться в ее объятиях. Когда моя голова опустилась ей на грудь, я закрыл глаза.

Ее сердце билось так быстро.

— Все в порядке? — спросила она, положив свою руку мне на лоб.

Я придвинул ее ближе.

— Мне нужно было увидеть тебя. Я… — я сглотнул, пытаясь прогнать остатки печали. — Сегодня я думал об отце… о том, как он умер.

Кареса задержала дыхание. Это было впервые, когда я при ней упомянул об его смерти.

— Я думал о вещах, о которых он говорил. Думал о том, каким слабым и хрупким он был, — я вздохнул. — И я… нуждался в тебе. Я… не хотел быть один… не сегодня.

— Ахилл, — прошептала Кареса, ерзая по кровати, пока не легла на подушку напротив меня. Она держала мою руку в пространстве между нами. Ее хватка на моих пальцах была железной. — Тогда я счастлива, что ты пришел, — сказала она и наклонилась, чтобы оставить поцелуй на костяшках моей руки.

В тот же момент, я почувствовал себя лучше. Просто находиться рядом с ней — было тем бальзамом, который был нужен, чтобы исцелиться.

— Я тоже рад, что пришел, — я обвел комнату взглядом. — Приятно узнать, где ты находишься, когда не рядом со мной.

— Ты никогда не был в поместье?

— Нет. — Я покачал головой и не смог сдержать улыбку, появившуюся на моих губах. — Я чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Боялся, что могу разбить что-нибудь ценное.

Кареса придвинулась еще ближе, ее теплое тело находилось рядом с моим.

— Единственное, что мне дорого в этой комнате — это ты. Поэтому тебе не стоит волноваться.

— Я люблю тебя, — я нежно поцеловал ее в губы.

— Я люблю тебя, — ответила Кареса, когда отстранилась.

Некоторое время мы молча лежали, просто смотря друг другу в глаза.

— Сегодня ко мне приходил принц, — произнес я.

Потрясение отразилось на лице Каресы.

— Зено приходил на твой виноградник?

Я кивнул.

— Он сказал, что хочет узнать побольше о виноградниках, находящихся на его земле. Хочет лучше разобраться в продукции, которую они приносят.

Я мысленно вернулся назад, к тому моменту, когда мы пили кофе. Тогда мне показалось, что Зено чувствовал себя неловко.

— Он чем-то отличается от того мальчишки из детства. Он все такой же, но… другой.

Брови Каресы нахмурились.

— Ты знал Зено, когда был ребенком?

Глубоко вздохнув, я ответил:

— Он был моим лучшим другом. Зено был единственным другом, который у меня когда-либо был. Он приезжал сюда каждое лето, и мы играли на тропах неподалеку от леса. Мы ловили рыбу и катались на велосипедах, — я пожал плечами. — Однажды он просто перестал приходить. Я спрашивал своего отца, могу ли пойти в поместье и спросить где он, почему он больше не хочет быть моим другом? Но мой отец сказал отпустить эту ситуацию, — я вернулся из воспоминаний. — Я никогда больше не говорил с Зено до сегодняшнего дня. Он застал меня врасплох. Я никогда не думал, что когда-нибудь в своей жизни снова заговорю с ним.

— Вы были лучшими друзьями? — я расслышал неверие в ее мягком голосе.

— Да. Он был моим единственным другом… до тебя.

Глаза Кареса встретились с моими, затем она отвела взгляд и сказала:

— Я не знала, что ты знаком с Зено, Ахилл. Ты никогда не говорил.

— Потому что я больше его не знаю. Мы были детьми. Он уехал во Флоренцию, и я больше не виделся с ним… до сегодняшнего дня, — я прижался своим лбом к ее. — Но я благодарен ему.

— Почему?

— Потому что он подарил мне тебя. Он оставил тебя здесь, в этом поместье, и Бог сделал так, что наши пути пересеклись. Поэтому, несмотря на то, что я больше его не знаю, я благодарен ему.

Губы Каресы нашли мои. Когда мы прервали поцелуй, она произнесла:

— Не могу поверить, что он пришел повидаться с тобой. Я рада. Рада, что он старается.

— Я тоже.

Я положил голову обратно ей на грудь. Мои руки обернулись вокруг ее талии, и когда мои глаза начали закрываться, а разум проваливаться в сон, я заметил старую книгу на ее прикроватной тумбочке. Книгу, которую очень хорошо знал.

— «Симпозиум Платона», — произнес я и почувствовал, как она замерла.

— Я взяла ее почитать, — ответила она.

Я уловил смущение в ее голосе. Но это только заставило мое сердце взорваться.

— Mi amore, — позвал я.

— Да?

— Почитай мне, — попросил я.

Несколько секунд она не двигалась, но после наклонилась над тумбочкой и взяла книгу.

Я закрыл глаза, когда голос Каресы начал убаюкивать меня. Засыпая, я думал о комнате, в которой она жила, о дорогой ночной сорочке, в которую была одета, и задавался вопросом: а достаточно ли ей одного меня?

Но после, когда она прочитала о ревности богов и потерянных душах, я отпустил все свои переживания. Сейчас она была здесь, со мной. Это все, что было важно.

Проблемы, с которыми нам придется столкнуться, останутся на потом. Поэтому сейчас я позволил ее словам проникнуть в меня. И прежде чем уснул, я был абсолютно счастлив.

Глава 12

Ахилл

Несколько недель спустя…

Я слышал доносившуюся музыку из поместья, когда отводил Нико и Розу обратно в их стойла. Даже сквозь густые деревья, которые закрывали вид на дом, я мог видеть рождественские огни, сверкающие на фоне вечернего неба. Я мог видеть свет, горевший в каждом окне дома, и мог слышать музыку, играющую изнутри.

Это был первый день декабря, день ежегодного рождественского бала-маскарада в «Белла Колине». Каждый аристократ из Италии прибыл в дом принца на это событие. Традиция, которую Савоны поддерживали больше трехсот лет. Ночь, когда лорды и леди Италии надевали платья времен Ренессанса и венецианские маски, танцевали, выпивали и вспоминали, кем они являются.

Последние четыре дня Кареса не могла ко мне выбраться. Поэтому каждую ночь я дожидался