Когда Мой Мир узнает об Этом. Письмо четвертое - Спартак Масленников

— У вас все в порядке? — подойдя к нему поближе спросил я.

— О Кирилл! Здравствуйте, а где «Мистик»? — сказал он и захохотал.

— Какой еще «Мистик»? — переспросил я.

— Вооот… Ты общаешься с человеком… И даже не знаешь кто есть кто. — говорил по предложениям Коля, пока я прихватив его под локоть пытался вывести с кустов.

— Давайте до домика дойдем, вы поспите, и мы обсудим все завтра.

Я подумал, что он выпил и у него белая горячка началась, поэтому старался не особо разбираться, о чем он говорит, но мне уже не понравилось то, что он встретив меня почти на весь лагерь прокричал Кирилл, нам предстоял с ним серьезный разговор после того как он проспится.

— А ведь он тебе даже не рассказал про то, что он может? Ведь так? — опять хихикая проговорил он, идя радом со мной путаясь в своих ногах и запинаясь. — Твои мысли уже в его власти…

Он кричал на все поле, по которому мы шли. Благо дети уже были в домиках и не видели этого позора.

Я решил поговорить с ним потихоньку, чтобы он не продолжил орать, думая что его никто не слушает и не воспринимает.

— О ком вы говорите? — обратился я к нему, и он пристально посмотрел мне в глаза.

— Максим… — поднося указательный палец к своему рту тихо прошептал словно секрет, Николай. — он знает про тебя и про всех здесь гораздо больше чем вы даже можете представить. — договорил он, все так же шепотом. — Он играет свою партию за пределами этой доски… — закончил он свою тайную речь, а потом снова засмеялся.

— Николай Андреевич, у нас дети на базе… А, вы… — не успел договорить я, как он резко словно опомнился и перестал смеяться.

— Ой! — произнёс он и зажал свой рот рукой.

Я проводил его до домика и пошел к себе. Мне стало немного не по себе от его слов, но я больше думал о том, чтобы это не увидел никто из детей. Чуть позже я уже все забыл, как бред пьяного человека.

Но на следующий день утром я поговорил с ним о том, что он меня подставляет таким поведением.

К его сказанным словам, я даже не возвращался потому что знал, что он о них даже и не вспомнит.

Через день ситуация с пьяным шахматистом повторилась, детей уже на базе не было, но я принял решение, что нам пора расстаться с таким преподавателем.

Я позвонил Максиму.

— Вы меня извините, — сказал я ему — но я не могу с Николаем Андреевичем договориться, он опять взялся за дело.

— Отправляй его домой Киря. — сказал, как отрезал Максим. — Мы попытались ему помочь…

Так мы решились нашего первого сотрудника, но это было необходимостью иначе мы могли бы потерять вообще все. В тот момент за нами был очень пристальный контроль, который ждал нашей неудачи, чтобы мы споткнулись и упали, а все бы начали тыкать на нас пальцем и осуждать. Автор про это говорил, а я старался этого не допустить, поэтому удалял все что могло мне помешать.

4

В две тысячи тридцать третьем году проект вышел на пороги школ, из-за того, что у нас на базе отдыха физически не хватало ни места, ни преподавателей.

Преподаватели встали в позиции, с которой они были совершенно не согласны.

Были недовольства, которые пришлось решать через администрацию, которая помогла нам с дополнительной оплатой труда, негодующим педагогам. Благодаря этой поддержки нам удалось в конце года урегулировать это недопонимание нарастающие среди преподавателей, не участвующих в проекте.

Да хотя, что я тебе это все пересказываю? Будто вы за это время не виделись с Надей и не разговаривали о проекте.

В этом же году Надька, притянула еще двух ваших общих друзей Артура и Никиту, которые внесли не малый вклад в общее дело.

Пришел и Гриша, который был у молодого Максима начальником в то время как Макс работал на сборке. Григорий отлично вписался в коллектив, так как был мастером на все руки.

В тридцать седьмом году все как я и планировал шло к новому этапу расширения проекта, а уже в две тысячи тридцать восьмом, перед нами открывались большие горизонты. За это время мне удалось обрасти еще большими связями благодаря Максиму Викторовичу и его старым знакомым в Москве. Теперь, благодаря результату моих трудов, я мог общаться с ними на равных.

Как только у меня появилось такое общение и возможность, я сразу же договорился чтобы Рому перевели в более хорошие условия, чем те, в которых он отбывал наказание. Помимо просто связей и договора скрепленного рукопожатием, мне пришлось занести конверт с суммой.

Жаль, я не поинтересовался «можно ли его выпустить?».

Может быть и получилось бы, просто отдать пришлось бы чуть больше, но сейчас конечно уже об этом поздно думать, потому что он уже оттуда, по-моему, сам не хочет выходить.

За эти восемь лет что мы шли с ребятами в проекте рука об руку я обрел как мне казалось семью, с братьями и сестрами, в которой мне было тепло и уютно.

Я знал, что на мое место придет Свят, и поэтому старался максимально его к этому подготовить.

Но весь мой пыл немного под угас, когда я вновь встретился в новогоднюю ночь с Автором и той самой Верой, про которую он мне рассказывал.

Тогда я еще не понимал, что несет эта встреча для моих будущих размышлений, поэтому я точно так же, как и Автор был очень рад нашей очередной встрече.

Вера была художницей, а также, курировала раздел философии и психологии проекта в другом городе.

На этот новый года, был приглашен каждый специалист проекта, со всех городов и регионов, у нас была просто грандиозная вечеринка по этому поводу.

Собралось куча народу.

Многие даже отказались от стандартных посиделок с родными и друзьями, приехав повеселится с коллективом таких же идейных, как и они сами.

Автор был очень рад увидеть всех этих людей, которые были на вечеринке и поздравляя нас с этим интересовался какие следующие шаги мы планируем совершить.

— Мне тут Максим, друг Свята рассказывал о своем сне, — вступил в разговор Максим Викторович — у него достаточно интересные вещи творятся в голове, мы можем использовать его идеи в качестве следующего этапа проекта, нужно просто обсудить. В