Немного опасный - Мэри Бэлоу

Вулфрик не удержал ее взгляда, обратив свое внимание на других гостей, и не успел он оглянуться, как непостижимым образом оказался вовлечен в наискучнейшее занятие — перелистывание нот для мисс Хатчинсон, которая играла на фортепиано искусно, но как-то нервно. Когда она закончила и выслушала положенные комплименты, герцог отошел и принял чашку чая из рук Джудит, которая взяла на себя роль хозяйки. Затем тетушка вызвала его на разговор, в котором также принимала участие мисс Хатчинсон, причем маркиза через пару минут притворилась, что ее зовет супруг, и удалилась, покачивая перьями в волосах.

Вулфрик заметил, что маркиз играл в карты с Уэстоном, леди Моубери и миссис Притчард и вряд ли вообще помнил о жене.

Мисс Хатчинсон, которая с самого начала демонстрировала признаки беспокойства, теперь, когда внимание герцога сосредоточилось исключительно на ней, была на грани обморока. К ним с улыбкой приблизилась Морган, но не успела мисс Хатчинсон обратить на нее взгляд тонущего, которому бросили спасительную веревку, как подоспела тетушка Рочестер и под каким-то нелепым предлогом увела Морган.

Это становилось невыносимо. Прошло уже более десяти лет с тех пор, как тетушка в последний раз играла роль сводни.

— Мисс Хатчинсон, — проговорил герцог, — похоже, молодые люди собрались у фортепиано. Не желаете ли присоединиться к ним?

— Да, ваша светлость, с удовольствием, — поспешно отозвалась девушка.

Вулфрик подумал, что его тетка, должно быть, выжила из ума, раз решила, что между ним и этой девочкой возможен союз; но если маркиза решила что-нибудь, ее трудно переубедить. Так что, если он не хотел через пять минут снова оказаться наедине с мисс Хатчинсон, ему следовало самому позаботиться о своем спасении и подыскать что-нибудь получше.

Герцог прошел в тот уголок гостиной, где сидела миссис Деррик, которую на минуту оставили одну. Остановившись и посмотрев на нее сверху вниз, он в который раз поразился тому, что она в самом деле приехала к нему в Линдсей-Холл. В течение нескольких неприятных минут, когда барон и баронесса Ринейбл вошли в дом одни, он думал, что она изменила решение и не поехала. А потом, когда Кристина наконец показалась в холле, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, в сбившейся на сторону шляпке и задравшемся плаще, прижимая к груди малышку, и сразу же начала говорить, Вулфрик в который раз подумал, что эта женщина не умеет себя вести. Но в то же время его посетила любопытная мысль, что если в такой серый день на небе случайно появилось солнце, то это Кристина Деррик принесла его с собой в дом.

Он не ожидал, что когда-нибудь влюбится, и уж, конечно, предположить не мог, что его выбор падет на столь недостойную особу. Поэтому он оказался совершенно не готов к той буре эмоций, которая разразилась сейчас в его душе.

— Здравствуйте, миссис Деррик.

— Здравствуйте, ваша светлость.

— Надеюсь, вам здесь нравится? Я имею в виду комнату и обслуживание.

— У меня великолепная комната с волшебным видом из окна. Ваша экономка была со мной исключительно добра. Она настояла на том, чтобы приставить ко мне личную горничную, хотя я пыталась убедить ее, что не нуждаюсь в такого рода услугах.

Герцог наклонил голову. Экономка выполняла его приказ. Он специально выбрал эту спальню для Кристины Деррик отчасти потому, что ей должны были прийтись по вкусу обои из китайского шелка, ширмы, изящная кровать, покрытая зеленым с золотом покрывалом и гардины такого же оттенка, а отчасти потому, что из окна открывался прекрасный вид на фонтан, окруженный весенними цветами, и длинную подъездную аллею. Ему всегда казалось, что это самый красивый вид на парк. Точно такой же пейзаж открывался и из его окна, хотя эти две комнаты разделяли три двери. А еще он заранее знал, что Кристина, единственная из всех женщин, откажется от услуг горничной. Она привыкла обслуживать себя сама.

Герцог опустился на стул рядом с Кристиной и расправил полы сюртука.

— Надеюсь, поездка прошла без затруднений, — проговорил он.

— Да, спасибо.

— Ваша матушка и ваша сестра находятся в добром здравии?

— О да!..

— А как поживает та ваша сестра, которая замужем за викарием? Как там ваши племянники?

— У них все хорошо. — На губах Кристины появилась легкая улыбка. — У Чарлза, викария, тоже все отлично.

Кажется, он начал получать удовольствие от того, что она умела смеяться над ним.

— Рад это слышать. — Его пальцы сомкнулись вокруг ручки монокля, но когда Кристина проследила взглядом за его рукой, герцог мгновенно осознал, что делает.

Он не считал себя общительным человеком и старался по возможности избегать светских мероприятий и пустых разговоров. В то же время Вулфрик был джентльменом и без труда мог занять человека беседой, если того требовали правила приличия. Сегодня вечером как раз был такой случай. Он принимал гостей у себя в доме, и все они — даже его братья и сестры — были приглашены только из-за этой женщины, чтобы герцог мог видеть ее и ухаживать за ней.

Он не в силах был подобрать нужные слова.

— Я очень удивилась, — проговорила Кристина, — обнаружив в детской столько малышей. Некоторые из них совсем еще крошки.

— В последние годы мои братья и сестры отличились плодовитостью. — Герцог чуть улыбнулся. — Не волнуйтесь, им не удастся перевернуть дом вверх дном и вас не будут каждый раз вызывать на подмогу. Их место в детской, и няни о них позаботятся.

Вулфрик решил, что теперь, когда в доме появились новые гости, следует ограничить свободу детей.

— Конечно, мне нечего бояться, — мягко проговорила Кристина. — Дети все время будут находиться в своей комнате. Как хорошо устроились богатые люди: у них есть детские и няни, которые помогают им забыть, что у них вообще есть дети. Главное — род продолжен.

— Вы, значит, предпочитаете, чтобы малыши вертелись у гостей под ногами? — притворно удивился герцог. — Вам нравится, когда они влезают в разговор и требуют внимания взрослых?

— Все обычно происходит как раз наоборот. Это взрослые влезают в разговоры детей и пользуются их вниманием. И все же взрослые и дети могут сосуществовать вместе ко всеобщему удовольствию.

— Так, значит, взрослые должны залезать на волшебные ковры-самолеты вместе с детьми, махать руками и перелетать через океаны, не замочив ног?

— Боже мой, — Кристина покраснела, — похоже, вы видели часть того урока… С вашей стороны было нечестно прислониться к забору как раз в том месте, где солнце оказалось у вас за спиной, так что вас невозможно было заметить. Так вы не одобряете мою манеру вести урок? Вы сочли меня распущенной? Разве лучше заставлять детей сидеть на траве стройными рядами, пока учитель пытается доказать им свое физическое и умственное превосходство? Разве лучше скучным голосом втолковывать им о торговле пушниной в Северной Америке, рассказывать о сплавах на каноэ по многочисленным рекам, которые осуществляли путешественники, о животных и растениях, которые они встречали у себя на пути? Или надо было просто продиктовать ребятам список продуктов, которые путешественники взяли с собой, и товаров, которые предполагалось обменять на меха? И тогда на следующий день разве я могла бы винить детей в том, что они не запомнили ни слова из того, что я говорила?