Нет голода неистовей - Кресли Коул

— На нас напали! — восторженно заявила Никс. — Вампиры Иво Жестокого обложили поместье и атаковали нас. То есть не совсем нас, я при этом не присутствовала, так как никто даже не удосужился меня разбудить, ты представляешь? Из-за чего я сейчас слегка обижена. И не все они были обычными вампирами. Один из них демон — вампир. Я предлагаю называть его теперь демпир, но Регина, из простого противоречия, настаивает на вемоне. О, а потом Люсия промахнулась, и я услышала, как она с криком рухнула как подкошенная. От ее вопля взорвались все светильники в доме. Но этот ликан прокрался внутрь и пришел в темноте на выручку. Кажется, крики Люсии действительно его разозлили. Гммм… так вот, он пробрался внутрь, и они с Региной объединились и сражались бок о бок, убивая вампиров. Только вот Иво и его демпир сбежали. В общем… Вампиры, валькирии и ликаны — ох-ох-ох! Или как обозвала все это Регина — «гребаная монстро-тусовка». Веселье гарантировано.

Никс окончательно сошла с ума. Демпиры? Люсия промахнулась? Регина сражалась вместе с «псом»? Эмма стиснула зубы.

— Скажи Аннике, что я на линии.

— Подожди-ка, дай мне тут кое-что закончить.

Услышав стук клавиш, Эмма медленно спросила:

— Почему ты за компьютером?

— Я блокирую письма со всех твоих почтовых ящиков, а так же тех, что заканчивается на «uk». Например, сообщения из Шотландии. А все потому, что я такая умная.

— Никс, почему ты делаешь это со мной? — закричала Эмма. — Почему ты не даешь мне отсюда выбраться?

— Ты совершенно точно не можешь хотеть, чтобы Анника забрала тебя сейчас.

— Да! Да, я хочу этого.

— И что получается? Мы находимся в осаде, Мист и Даниела пропали, Люсия в агонии и встревожена из-за своего вышедшего-из-лона-дикой-природы воздыхателя, а глава нашего ковена должна отправиться за тобой? Разве что ты скажешь, что боишься за свою жизнь, тогда возможно. Иначе тебе придется просто стать в очередь.

— Я нужна вам! Никс, ты не поверишь, но у меня проявились потрясающие способности! Я могу сражаться. Я победила ликаншу!

— Это великолепно, дорогуша, но я больше не могу говорить, иначе эта джипиэсовская штучка, которую Анника установила на телефон, может отследить твой звонок.

— Никс, она должна знать, где…

— Где ты? Эмма, я точно знаю, где ты находишься. Не зря же я сумасшедшая.

— Подожди! — Эмма стиснула трубку двумя руками. — Тебе… тебе когда-нибудь снились чужие воспоминания?

— В смысле?

— Ты когда-нибудь видела во сне то, что происходило в прошлом с кем-то другим? События, о которых ты не могла знать?

— В прошлом? Разумеется, нет, дорогуша! Это же сумасшествие в чистом виде.

Лаклейн вернулся в кабинет. Потирая лоб, он перенес вес на здоровую ногу. Рана убивала ликана, к тому же после недавней размолвки с Эммой и страшно разочаровавшего Лаклейна окончания этой ссоры, он чувствовал себя ужасно изможденным.

Боу уже вернулся к виски.

— И как все прошло?

— Плохо. Теперь она считает, что я лжец. Скорей всего потому, что я ей лгал. — Рухнув в кресло, он начал разминать ногу. — Мне следовало рассказать ей обо всем после.

Когда Боу поднял брови, Лаклейн объяснил:

— Мне пришлось убедить ее, что она не моя пара. Я даже насмехался над этой мыслью, чтобы заставить ее поверить. И сейчас она имеет полное право на подобную реакцию.

— Выглядишь так, будто побывал в аду.

— Так и есть.

Рассказывать Боу об огне было поистине мучительно. И хотя он не вдавался в подробности, простое воспоминание причиняло боль. Но когда он увидел, как его пару ударила по лицу и принялась душить давно знакомая ликанша, он понял, ЧТО такое истинные страдания.

— Хочешь услышать еще плохие новости?

— Почему нет, черт побери?

— Мой разговор с Касс тоже прошел не очень. Она восприняла новости не так хорошо, как мы надеялись. Мысль о том, что ты не будешь с ней, уже сама по себе кошмарна, но оказаться побежденной вампиршей — для нее, похоже, и вовсе нестерпимо.

— Меня это не слишком-то волнует…

— Она задает вопросы, которые поднимут и старейшины. Касс напомнила, что вампирши обычно бесплодны…

— Мы не сможем иметь детей. И если говорить обо мне, то я этому рад. Что-нибудь еще?

И он действительно был рад, что Эмма не сможет забеременеть. Невероятно для того, кто мечтал о семье почти столь же страстно, как и о паре, но именно так обстояли дела.

Проведя в ее поисках тысячу двести лет, он не был готов делиться ею.

Боу поднял брови.

— Ясно. Видишь ту красную кнопку? Это значит, что кто-то говорит по телефону. Я только что проходил мимо Хармана — выходит, это не он, Касс воспользовалась бы мобильным. Похоже, твоя королева звонит домой.

Лаклейн пожал плечами.

— Она не сможет объяснить им, как сюда добраться. Когда мы подъезжали к воротам, она была без сознания.

— Если они продержат ее на телефоне достаточно долго, ей и не понадобится ничего объяснять. Лаклейн, они могут проследить, откуда идет звонок. Спутники над нами и все такое.

Выдохнув, Лаклейн мысленно добавил «спутники» к списку тех вещей, которых, черт его дери, не понимал и которые изучит позже. Ему казалось, что спутники предназначались для телевидения, а не для телефонов.

Боу тем временем продолжал:

— Зависит от того, насколько они дружат с высокими технологиями, но в целом им может понадобиться, всего лишь минуты три… — красный огонек погас. — Хорошо, значит, она повесила… — и снова загорелся. — Опять звонит. Тебе, правда, лучше ее остановить. — Кнопка загорелась, опять погасла и так несколько раз. Лаклейн и Боу, молча, наблюдали за этой иллюминацией.

— Неважно, — сказал, наконец, Лаклейн. — Я не стану запрещать ей общаться с семьей.

— Они обрушатся на этот замок словно чума.

— Если они найдут его и преодолеют нашу защиту, тогда я подумаю, чем бы их умиротворить. Они вроде одержимы сверкающими предметами, не так ли? Одной-двух побрякушек хватит.

Боу поднял бровь:

— Расскажешь мне потом, что из этого выйдет.

Лаклейн сердито сверкнул глазами, а затем, прихрамывая, подошел к окну и выглянул на улицу. Через мгновение он увидел, как Эмма, скользя, появилась на лужайке.

— А, вижу, ты заметил ее.

— Откуда ты знаешь? — не оборачиваясь, спросил Лаклейн.

— Ты напрягся и подался вперед. Не беспокойся. Скоро такими ночами, как эта, ты будешь там вместе с ней.

Словно почувствовал его взгляд, Эмма повернулась к окну. Туман, клубящийся вокруг нее, делал ее призрачно прекрасной, а бледное лицо пленяло почти так же как луна в небе. Но ее обычно выразительные глаза сейчас не говорили ему ничего.