Рип Винклер - Руслан Шабельник

Дома располагались друг от друга на значительном расстоянии (если идти пешком, разумеется), это было идеальное место для тех, кто предпочитает одиночество, или не выносит слишком любопытных взглядов соседей, или стремится к так называемому единению с природой.

Всем необходимым местные жители обеспечивали себя сами. Рыбалка, охота, сбор ягод, фруктов были одновре-менно и работой, и хобби. Земля давала пропитание своим детям.

Один-единственный город на всей планете со странным названием Бизон выполнял функции административного и культурного центра.

Здесь суд, банк, несколько магазинов, гостиница для ке-многочисленных приезжих, школа для тех, кто решил отдать своих детей в нее, а не работать дома с электронным учителем; еще несколько необходимых учреждений, таких как почта, нотариальная контора, ремонтная мастерская, мэрия, больница… — вот, пожалуй, и все.

Рип слышал, что где-то за городом находится несколько небольших фабрик, относящихся к пищевой и текстильной промышленности. Вот теперь все — нехитрое устройство нехитрого мира.

Если родной город Рипа — Лаосу — был типичным провинциальным городишком, то здесь в такой город была превращена целая планета.

Рип единственный из пассажиров лайнера сошел на Прерии.

Чем больше он смотрел на эту планету или читал в путеводителе, тем больше понимал, что именно такой мир он выбрал бы сам, чтобы обосноваться. Не считая, конечно, родной Альмы, а впрочем, кто сказал, что он не выбрал его.

Прерианский паспорт, оставленный вместе с другими личными вещами у пиратов, ему сейчас не понадобился, он точно запомнил имя и фамилию, указанные там. Если это что-нибудь значило. И еще он помнил, что в графе «адрес» стояло всего два слова: «Прерия — Ункас». Странно, но попробовать стоило.

Заняв один из пустующих таксофлайеров на стоянке космопорта, он набрал на пульте автопилота «Ункас» и… двери закрылись, флайер легко взмыл в воздух.

С высоты полета Рип любовался открывающимся внизу пейзажем. Насколько хватало взор — планету покрывал ровный ковер зеленой растительности. Необъятные, тянущиеся на много миль луга, плавно переходящие в густой лес; широкие и узкие речки; горы, невысокие, старые, с зелеными склонами, и среди этого — удачно сочетающиеся с окружающим ландшафтом дома людей. Жителей планеты. Не захватчиков, а одного из звеньев экологической цепочки, гармонично вписавшегося в общий круговорот веществ.

Наконец вдали показалась красная крыша небольшого домика с широким двором, обнесенным светлым забором и «хозяйственными» постройками. Флайер вез Рипа к нему.

Совершив посадку перед воротами, автоматический голос сказал: «Ранчо Ункас, спасибо, что воспользовались нашими услугами». — И дверь отъехала в сторону.

Когда Винклер вышел, аппарат, плавно взлетел и поплыл в обратном направлении.

Рил вдохнул полной грудью. Замечательный воздух. От всего окружающего веяло тишиной и покоем, он действительно чувствовал себя, будто вернулся домой.

И дом, и двор были именно такими, как он представлял себе в детстве свое будущее жилище.

«Кто знает, — подумал Рип, — может, я наконец-то нашел его?» — И он широкими размашистыми шагами направился к строению.

Электронный замок открывался при соответствии рисунка линий руки хозяина. Рип положил на пластину-идентификатор свою правую руку и дверь, еле слышно щелкнув, отошла в сторону. Последние сомнения отпали — это был его дом.

Изнутри знакомо запахло, мозг, забывший все остальное, откликнулся на запахи.

Винклер медленно переступил порог и огляделся. Широкий холл с кожаным диваном и прозрачным журнальным столиком посередине, кадка с каким-то высоким древовидным с красноватыми кожистыми листьями растением. На стене картина полуобнаженный человек с колючим венком на голове висит прибитый к деревянному кресту. Справа от нее дверь, ведущая в… кухню. Он знал, что за этой дверью будет именно кухня. Напротив широкая лестница, поднимающаяся на второй этаж.

Все просто, уютно и хорошо.

Рип прошел и остановился посреди комнаты, появилось такое чувство, что вот-вот должно что-то произойти, что-то очень важное. Невидимая заслонка в мозгу неожиданно начала медленно приоткрываться. Рип почувствовал, нет — знал, еще чуть-чуть и… он вспомнит. Оставалось только немного подождать, ничего не делать, просто подождать, совсем немного, и воспоминания возвратятся, казалось, они уже возвращаются.

Какое-то шестое чувство, никогда не дремлющая часть мозга, предупредило его. Он даже не успел подумать, сообразить, лишь легкий на пороге слышимости шорох сзади, и тело само по себе, повинуясь неизвестно когда отработанным рефлексам, упало на пол. Пространство, где только что находилась его шея, со зловещим свистом разрезала блеснувшая молния.

Как всегда в таких случаях, Рип действовал автоматически. Тело слегка поднялось на полусогнутых руках, и одна нога в круговом движении пошла назад, подсекая невидимого противника. Она врезалась во что-то и, сбив эту преграду, пошла дальше, одновременно разворачивая своего обладателя, и Рип увидел…

Невысокий человек, одетый в темные широкие одежды, со сверкающим оголенным мечом или саблей в руке, падал, сбитый с ног ударом Рига. Ни секунды не задерживаясь, праваярука Винклера с выставленной вперед ладонью, у которой лишь немного загнулись пальцы, ринулась в незащищенный бок противника.

Необычным образом сложенная ладонь легко пробила одежду, кожу нападавшего и, издав чавкающий звук, по запястье вошла в его, ставшее податливым, тело.

Полумертвый человек, сжимая в своей руке ненужный теперь меч, свалился к ногам хозяина дома.

Рип кинулся к нему. Ни полу, в луже алой крови, вытекающей из страшной раны на боку, лежал совсем молодой черноволосый юноша со слегка желтоватым цветом кожи. Своими узкими удлиненными глазами юноша смотрел на Рила.

— Я надеялся, что ты вернешься, — еле слышно пробормотал он. — Змея всегда приползает в свою нору.

— Кто ты, почему ты пытался убить меня?

— Мое имя Оми Куай из клана Кендзы. Я хотел отомстить тебе, Синд, за смерть своего учителя, но, видно, теперь мне суждено присоединиться к нему. Будь ты проклят, Синд! Подлый убийца…

— Какого учителя, я никого не убивал! — закричал Винклер. Но глаза юноши уже закатились, он испустил последний вздох и умер на руках у изумленного Рипа. У своего убийцы.

А Рип наклонился над ним и беззвучно заплакал. Заплакал над незнакомым ему человеком, заплакал над несостоявшимся убийцей, заплакал потому, что сам, как убийца, он давно состоялся, заплакал от бессилия что-либо изменить и что-либо вспомнить в свое оправдание или обвинение…