Полная история Христианской Церкви - Александра Бахметева

– Я не спрашиваю у тебя, христианин ли ты, – сказал судья одному из мучеников, – а спрашиваю, присутствовал ли ты при богослужении и праздновал ли день воскресный?

– Да, – отвечал тот, – мы праздновали день воскресный со всевозможным торжеством; мы не пропускали ни одного воскресенья без чтения Священного Писания.

Этот ответ так разозлил судью, что по его повелению отвечавший был замучен.

– Был ли ты при воскресном богослужении? – спросил судья у Ампелия, хранителя священных книг.

– Был вместе с братьями, праздновал воскресенье и имею священные книги; они в сердце моем.

Другой юный христианин, не дождавшись допроса, воскликнул:

– День воскресный – радость христианина! Я присутствовал с братьями при богослужении, ибо я христианин. Да будет это известно!

– Я христианин! – воскликнул третий. – После имени Самого Иисуса Христа это священнейшее из всех названий. Я имею священные книги, – вырви их из сердца моего!

Между мучениками был ребенок, сын священника Сатурнина. И он воскликнул с твердостью:

– И я был при богослужении в воскресенье, был там добровольно.

Всех христиан предали истязаниям, но ни один из них не выдал священных книг, ни один не отказался от святого и дорогого имени христианина; и все скончались мученической смертью, удивив бывших тут язычников своей твердостью.

В Сицилии святой диакон Евпл был взят в то время, когда читал Евангелие; его привели к губернатору с книгой в руках.

– Почему у тебя в руках эта книга? – спросил губернатор.

– Я читал ее, когда меня взяли, – отвечал Евпл.

– Прочитай-ка нам что-нибудь из нее.

Евпл раскрыл книгу и прочел: Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное (Мф. 16, 24). Потом, открыв книгу в другом месте, он прочел: кто хочет идти за Мною… возьми крест свой и следуй за Мною (Мф. 16, 24).

– Что это такое? – спросил губернатор.

– Это заповедь, данная нам Господом, – отвечал Евпл. Его отвели и предали истязаниям. После пытки призвали ко вторичному допросу.

– Упорствуешь ли в заблуждениях своих? – спросил губернатор.

– Повторяю исповедание свое, – отвечал Евпл. – Я – христианин и читаю Священное Писание.

– Государь запретил хранить у себя эти книги; тебе следует передать их начальству, – сказал губернатор.

– Я читаю Священное Писание, ибо я христианин, и в нем глаголы жизни вечной, – возразил Евпл, – я скорее умру, чем соглашусь быть предателем.

Вновь стали мучить его. Евпл все переносил с твердостью, моля Господа о помощи.

– Согласись поклониться богам, – говорили ему.

– Я поклоняюсь Троице Святой; другого Бога нет.

– Соверши жертвоприношение и спасешь жизнь свою.

– Я скоро совершу жертвоприношение, ибо себя самого отдам Иисусу Христу в жертву. Ваши усилия тщетны.

Долго еще мучили мужественного Евпла и, в конце концов, отсекли голову.

Из мучеников в Греции особенно известны старец Филипп, епископ Ираклийский, пострадавший с пресвитером и диаконом, и св. Димитрий, юный воин, пострадавший в Солуни, или Фессалониках.

В областях Малой Азии кровь лилась потоками; областные правители старались друг перед другом изобретать самые изощренные пытки. Нельзя без содрогания читать о страданиях Прова, Тарасия и Андроника в Тарсе, об Иулитте, на глазах которой умертвили ее младенца. Некоторые правители, зная, как христиане гнушались идольских жертв, повелевали кропить кровью от жертв съестные припасы, продаваемые на рынках. Среди мучеников упоминается св. Феодот Анкирский, содержатель гостиницы, кормивший и принимавший у себя много христиан. В его же доме тайно совершалось и богослужение. Феодот ревностно исполнял дела любви в отношении к братьям и по смерти мучеников хоронил тела убиенных, что было строго запрещено. Семь дев пострадали за веру в Анкире. Феодот, вынув их тела из озера, где они были утоплены, предал земле и сам сподобился мученической кончины.

Палестинские правители Урбан и Фирмилиан славились своей жестокостью против христиан. Первым мучеником в Палестине был Прокопий, после него много христиан было предано мученической смерти. Но имена многих из них, конечно, остались для нас неизвестны.

Во Фригии был сожжен целый город, в котором жило много христиан; в Египте, Палестине мученики насчитывались тысячами. Правда, со II века велись списки, или так называемые диптихи (помянники), в которых записывались имена страдальцев за веру; но большая часть этих списков была сожжена вместе с другими книгами. Много церковных книг предали огню, хотя христиане тщательно скрывали их с опасностью для жизни. Выдавший язычникам церковные книги считался предателем и подвергался отлучению от Церкви. Один африканский епископ, которого вынуждали выдать священные книги, вместо них дал другие, которые и сожгли. Но христианское общество негодовало за этот поступок, считая, что епископ должен был, скорее, согласиться умереть, чем обманом спасти вверенное сокровище.

Язычники не переставали удивляться необычайной твердости духа, которую являли христиане, ибо их было уже так много, что они легко могли бы силой воспротивиться гонению, подняв восстание, даже довести до гибели Римскую империю, обширную, но ослабленную смутами и междоусобиями. Но такая мысль была далека для христиан, иначе они не были бы достойны этого названия. Источником их непоколебимого мужества явилась полная покорность Богу, побуждавшая их все переносить, до конца сохраняя сокровище, которое было для них дороже жизни, – веру; саму же жизнь они отдавали без сопротивления и ропота. Их сила состояла в нравственном превосходстве, в святой истине, которая должна была наконец восторжествовать. Но, как видно, язычники долго не могли понять той непоборимой силы, которая заключалась в христианской вере, ибо после нескольких лет гонения Диоклетиан уже торжествовал победу над ней, велел выбить медаль в память истребления христиан, а в Испании поставил два столба с надписью: «Диоклетиану, Иовиану и Максимиану Геркуллу за то, что распространили на востоке и западе Римскую империю и истребили имя христиан, врагов государства». Но христианская вера была далеко не побеждена; напротив, она как будто черпала новые силы в самом гонении и все больше и больше распространялась.

Между тем готовилась важная перемена в государстве. Она отозвалась и на участи христиан. В 305 году Диоклетиан и Максимиан отказались от престола. Галерий стал императором на востоке, а Максим Дайя, племянник его, цесарем. На западе Констанций Хлор получил императорскую власть, которую разделил с цесарем Севером. Тогда на западе совсем прекратилось гонение, хотя оно и прежде было слабым в тех областях, которыми правил кроткий Констанций Хлор, ибо он любил и уважал христиан. Рассказывают, что однажды, желая испытать своих придворных, он объявил, что не может держать при себе христиан и что те из них, которые пожелают сохранить свои должности, должны отречься от веры. Некоторые это сделали, предпочитая вере мирские выгоды; но большая часть решилась оставить службу. Этих-то последних Констанций и удержал при себе, а тех отпустил, говоря, что царь не может положиться на служителей, которые не верны Богу.

Гонения на короткое время как будто несколько смягчились и на востоке. Правители и судьи провозгласили, что цари, желая оказать милосердие подданным своим, отменяют смертную казнь за исповедание христианской веры. Стали отсылать христиан на работы в рудники, выжигая им вначале правый глаз и подрезывая жилу в ноге: это страшное увечье уже казалось милостью после прежних ужасных гонений.

Но жестокий Галерий и его племянник, который, как и он, ненавидел христиан, не могли долго довольствоваться этим: они вскоре возобновили гонение, и оно свирепствовало несколько лет подряд. Мученической смертью скончались самые уважаемые предстоятели Церквей. В Александрии ей сподобился святой епископ Тмуитский Филей, уже давно содержавшийся в тюрьме. Филей был уважаем всеми за свою мудрость и благотворительность, был богат и употреблял все свое имение на вспоможение бедным. Его долго увещевали совершить жертвоприношение богам.

– Не сделаю этого, – говорил с твердостью святой епископ, – ибо в Писании сказано: истребится тот, кто приносит жертву иному, кроме Бога единого.

– Какие жертвы угодны Богу твоему? – спросил префект.

– Сердце чистое, чувства искренние, слова истины приятны Богу, – отвечал Филей.

Префект не мог понять, как можно почитать Богом Христа распятого.

– Он распялся за наше спасение, – сказал Филей, – притом знал, что должен быть распят, и терпел поношения; и, однако, предал Себя, чтобы все вытерпеть за нас. Священные Писания предсказывали это о Нем, те Писания, которые иудеи имеют и не исполняют. Кто хочет, пусть идет и смотрит, так ли это.

Твердость Филея казалась префекту безумием.