Оазис - Патриция Мэтьюз

– Я знаю, Тодд Ремингтон – человек вполне порядочный. Но он – алкоголик, моя дорогая, а я уже давно убедилась на опыте, что ни в коем случае нельзя доверять алкоголикам. Кроме того, Рем всегда жил с размахом, а в последнее время покатился по наклонной плоскости. Меня удивляет даже то, что у него нашлись деньги на лечение в Клинике. Скорее всего он где-нибудь их одолжил. Даже порядочные люди могут поступить бесчестно, если их прижать, а я подозреваю, что Рема в данный момент именно приперли к стене.

– Иногда меня поражает твой цинизм, Зоя. Должно быть, это осталось в тебе от прошлого, ведь ты видела так много темных сторон жизни… О! – Сьюзен поднесла руку ко рту. – Прости меня. Мне не следовало говорить это.

– Почему бы и нет, дитя мое? Я выжила только потому, что всегда подозревала в людях самое худшее. Гораздо легче совершить ошибку и потом попросить прощения, чем проявить наивность и потом горько за нее расплачиваться.

– Я все же думаю, что ты ошибаешься насчет Рема, – не отступала Сьюзен.

– Если так, я охотно принесу извинения…

Тут ее прервал телефонный звонок. Зоя направилась в кухню и взяла трубку.

– Зоя? Это Мэри Ли Босуорт.

Мэри Ли Босуорт совсем недавно стала сторонницей их дела и, как все вновь обращенные, отдалась ему со страстностью евангельского проповедника.

– Привет, Мэри Ли. Чем могу быть полезной? – спросила Зоя.

– Не знаю, в курсе ты или нет, но на следующей неделе в Палм-Спрингс должно состояться собрание агентов, занимающихся торговлей недвижимостью.

– Да, кажется, я что-то об этом слышала.

– Насколько я понимаю, Отто Ченнинг собирается устроить для потенциальных застройщиков экскурсию по Оазису. Мы тут поговорили между собой и решили, что это самое подходящее время для проведения очередного митинга. Мы могли бы даже организовать пикет против дальнейшего роста Оазиса, тем самым дав понять непрошеным гостям, что им лучше убраться отсюда. Но надо, чтобы ты непременно выступила на митинге.

– О, я не знаю, что тебе ответить, Мэри Ли. Всю эту неделю я была не совсем здорова.

– Но без тебя наша затея может потерпеть крах. Ты нужна нам.

– Хорошо, я подумаю. Это все, что я могу пока обещать.

Зоя некоторое время оставалась на кухне, размышляя над угрозами Ченнинга и той потенциальной опасностью, которую представлял для нее Тодд Ремингтон.

Когда она вернулась в атриум, Сьюзен спросила, кто звонил.

Зоя хотела было солгать, но в конце концов передала Сьюзен содержание телефонного разговора.

– Почему ты ей отказала?

– Я не отказала, а просто обещала подумать.

– Прежде в таких случаях у тебя не было нужды в долгих размышлениях. Ты ведь собираешься отказаться, да? – В голосе Сьюзен прозвучал укор.

– Вероятно, мне не стоит рисковать. – Зоя тяжело опустилась в кресло.

– О каком риске идет речь? Я же тебе говорила, что мой отец будет держать язык за зубами.

Зоя взглянула на нее с любопытством:

– Да, но ты так и не объяснила мне, каким образом тебе удалось его запугать.

– Тебе не нужно об этом знать. Просто поверь мне на слово: Отто Ченнинг и словом не обмолвится о твоем… бурном прошлом.

– Не забудь Рема. Он тоже знает.

– Мне с трудом верится, что он станет использовать это против тебя. Но если даже допустить, что я ошибаюсь, каким образом твое выступление против дальнейшего роста Оазиса может заставить его перейти к решительным действиям? Для него эта тема не представляет ни малейшего интереса. Скорее всего он даже ничего не узнает о митинге. Пациенты Клиники не читают газет и не смотрят телевизионные новости.

– Пожалуй, ты права. Я просто уклоняюсь от прямого ответа…

– Что совсем несвойственно тебе, Зоя. Неужели я должна напоминать тебе о том, что поставлено на карту? Ты – наш признанный лидер.

– И в этом ты тоже права. – Зоя поднялась, вновь почувствовав решимость. – Я перезвоню Мэри Ли и скажу ей, что все обдумала и почту для себя честью выступить на митинге.

Глава 19

Охваченный волнением, Джеффри лежал на койке без сна, когда во всей Клинике уже воцарилась ночная тишина. К счастью, Рем спал как убитый, правда, с той разницей, что громко и беспрерывно храпел. В первую же ночь, которую им пришлось провести в одной палате, Рем похвастался, что в отличие от большинства алкоголиков, которые в трезвом виде испытывают проблемы со сном, он всегда спит крепко, независимо от того, трезв он или пьян.

Спустя несколько минут после того, как часы пробили полночь, Джеффри откинул одеяло и встал с постели. Он был полностью одет, за исключением ботинок. Все на нем было черного цвета – свитер с высоким воротом, брюки и даже носки. Натянув на ноги темные кеды, он бесшумно направился к двери.

Приоткрыв ее на дюйм, Джеффри осмотрелся по сторонам. Коридор был пуст. Тогда он вышел, затворил за собой дверь и быстро проследовал по коридору к служебному входу.

Во время первой беседы с Лоуренсом доктор Брекинридж сказал ему:

– Вы вольны покинуть нас в любое время, когда вам угодно, и я не стану вас останавливать, так же как и никто другой в Клинике. Вы должны оставаться здесь по своей воле, в противном случае весь курс лечения окажется бесполезным. Если кто-либо из пациентов нас покидает, он освобождает место, крайне необходимое тому, кто действительно желает избавиться от недуга.

Однако Джеффри не хотел, чтобы его заметили на входе или на выходе. Если он сейчас попадется кому-нибудь на глаза, ему придется вернуться к себе в палату. Скоро все узнают, что драгоценности Лейси пропали, и если кто-то вспомнит, что видел в ночь происшествия Джеффри входящим в Клинику или выходящим из нее, то рано или поздно подозрение неминуемо падет на него.

Он приехал сюда из Лос-Анджелеса во взятом напрокат «кадиллаке», который оставил припаркованным в дальнем конце небольшой автостоянки, примыкавшей к подъездной аллее Клиники. В запертом багажнике машины хранилась небольшая сумка с инструментами для взлома. Он был признателен судьбе за то обстоятельство, что площадка не слишком хорошо освещалась. Хотя автомобиль стоял здесь уже в течение десяти дней, мотор завелся сразу, и Джеффри облегченно вздохнул.

Прежде чем покинуть стоянку, он быстро осмотрелся. Пока что все в порядке. Его не заметили.

Джеффри выбрался на скоростную автостраду, проложенную через город. Он вспомнил, что проезжал мимо мотеля «Холидей инн» по пути в Клинику. Но, оказавшись на автостраде, сразу же свернул в сторону центра города и вскоре притормозил возле автобусной станции, на пересечении Бродвея и автострады. Здание станции было ярко освещено изнутри, там на жестких скамьях дремали трое пассажиров, однако касса не работала и дежурного на месте не оказалось.

Выйдя из автомобиля, Джеффри направился к ячейкам автоматической камеры хранения, расположенным вдоль одной из стен, опустил в прорезь две монеты по двадцать пять центов и закрыл ячейку.

Затем он поехал к мотелю «Холидей инн» и оставил машину в одном из прилегавших к нему переулков. Теперь Джеффри предстояла самая сложная часть дела, для успеха которой понадобится определенная доля везения.

На территории мотеля Джеффри увидел двухэтажное здание в форме подковы, плавательный бассейн и площадки для парковки автомобилей вокруг него. Площадки были наполовину заполнены.

К счастью, имелся обходной путь к автостоянкам – мимо холодильной установки и автомата с прохладительными напитками. Джеффри потихоньку пробрался через служебный вход и, стараясь оставаться в тени, окинул взглядом нужную ему площадку.

Шел уже второй час ночи, и если не считать ярко освещенной конторы, свет горел только в двух комнатах, да и те находились на втором этаже. Нетрудно было заметить среди автомобилей белый «роллс» Лейси – он оказался третьей по счету машиной от того места, где притаился Джеффри, и стоял вплотную к стене здания. Яркий свет фонаря, прикрепленного под балконом второго этажа, падал прямо на «роллс». Без сомнения, именно комнату под фонарем, расположенную на первом этаже, занимал шофер Лейси.

Джеффри глубоко вздохнул. Это дело было самым рискованным из всех, за какие ему когда-либо приходилось браться. Если он издаст хотя бы один неосторожный звук, то привлечет внимание шофера, и тот сразу же бросится сюда – разумеется, с оружием в руках. Да шофер и сам может выглянуть в окно и застать Джеффри прямо на месте преступления.

«Обладай я хотя бы малейшей долей здравого смысла, – подумал Джеффри, – то просто потихоньку сел бы в «кадиллак» и укатил обратно в Лос-Анджелес». Но это невозможно – он по-прежнему был должен сорок тысяч долларов, а Берни – безжалостный кредитор. И тут Джеффри почувствовал то особое возбуждение, которое испытывал всякий раз, когда приходилось сталкиваться с невыполнимой на первый взгляд задачей. Соблазн был слишком велик.

Он побежал к своей машине, достал сумку, натянул пару хирургических перчаток и вернулся к «роллсу».