Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III - Дэл Ховисон

— И что, ваши эссе делают вас экспертом? Вы уверены в том, что это действительно его рукопись, а не подделка? — спросил директор.

— Книга отправлена из Вермонта, куда уехал Вентворт. Мальчик в книге ломает правую ногу, правую же ногу Вентворт повредил в той катастрофе. Но у меня есть и другая причина считать, что мы получили подлинник. Издателем Вентворта, тем, кто открыл его талант, был Сэмюэл Карвер.

— Карвер? — Директор удивленно подался вперед. — И после сорока лет молчания Вентворт наконец отправляет своему издателю рукопись? Но зачем псевдоним?

— Не могу ответить. Но отсутствие письма и обратного адреса говорит о том, что автор считал, что Карвер поймет, как с ним связаться. Я могу назвать только одного автора, который был бы в этом уверен.

— Господи, — сказал директор, — если мы докажем, что это работа Вентворта…

— Все ток-шоу захотят его пригласить, — добавил начальник отдела маркетинга. — Легендарный отшельник возвращается из добровольной ссылки. Одинокий гений готов поведать свою историю. Лари Книг будет прыгать от радости. И шоу «Сегодня». И «Шестьдесят минут с Опрой». Господи, Опра! Он с легкостью окажется на обложке «Тайм». А то и «Ньюсуик». Или даже на обеих. Мы получим гарантированный бестселлер номер один.

— Подождите-ка, — вмешался маркетолог. — Сколько ему лет?

— Семьдесят восемь, — ответил я.

— Возможно, он уже едва говорит. У Опры он будет бесполезен.

— Это один из пунктов, которые вам следует выяснить, — сказал мне директор. — Найдите его. Выясните, он ли написал эту книгу. Наша основная компания хочет добиться увеличения прибыли на двадцать процентов. Мы не выйдем на нужные суммы, связавшись с автором, у которого продается пятьдесят или сто тысяч тиража. Нам нужен миллионник. В понедельник я встречусь с руководством Глэдстон. Они хотят узнать, как продвигаются наши дела. Было бы замечательно, если бы я смог рассказать им о Вентворте.

Я попытался дозвониться агенту Вентворта и взять у нее контактную информацию. Но выяснилось, что она умерла двенадцать лет назад и никому не передала дел по представлению авторов, которые не собирались больше издаваться. Я позвонил в телефонную справочную Вермонта и узнал, что Вентворт не числится в списках абонентов. Ассоциация писателей тоже ничем не смогла мне помочь.

Мой директор вошел в кабинет.

— Что он вам сказал? Он признал авторство?

— Мне пока не удалось это выяснить. Я пытаюсь узнать, как с ним связаться.

— Дело слишком важное. Проявите инициативу. Отправляйтесь туда. Постучите в его дверь. И стучите, пока не откроет.

Я достал карту и нашел Топтон в южной части Вермонта. Неподалеку от города жило не так уж много людей. Туда невозможно было добраться на поезде или самолетом, так что на следующий день я арендовал машину и шесть часов ехал на север через Коннектикут и Массачусетс.

В середине октября заросшие кленами холмы Вермонта расцветали великолепием всех оттенков осени, но я был слишком занят дорогой, чтобы наслаждаться видом. С трудом — поскольку разметки на перекрестках практически не было — я добрался до Типтона (население 5073 человека), когда уже стемнело, и снял номер в одном из немногочисленных мотелей, так и не взглянув на сам город.

В восемь часов утра я вышел из номера и глубоко вдохнул чистый прохладный воздух. На главной улице стояли дома из тесаного камня, в основном за белыми штакетниками и с высокими черепичными крышами. Над площадью возвышался церковный шпиль. Спокойно. Чисто. Тихо. Упорядоченно. Контраст с Манхэттеном был поразителен.

Чуть дальше по улице я увидел вывеску «Буфет у Мэг». Проходя мимо антикварного магазина, я почти кожей ощутил присутствие прошлого. И представил, что, если не обращать внимания на спутниковые тарелки и фургоны, Типтон выглядел так же, как сто, а то и двести лет назад. Этот город был временной капсулой. А потом я заметил табличку: «Джеремайя Типтон построил этот дом в 1792».

Я открыл дверь буфета, и запахи кофе, панкейков, яиц, бекона и жареного с картофелем мяса ошеломили меня. Десяток местных загорелых патриархов подняли на меня взгляды от своих завтраков. Моя бледность, не говоря уж о брюках и спортивной куртке, сразу выдала во мне чужака. Местные носили в основном джинсы и шерстяные клетчатые рубашки. Не то чтобы я ощутил их враждебность. Город существовал за счет туристов и спокойно относился к приезжим.

Я сел возле стойки, а в буфете возобновились тихие разговоры. Седовласая женщина в очках подошла ко мне, протянула меню и вынула блокнот из кармана передника.

— Какое сегодня блюдо дня? — спросил я.

— Говяжья солонина с яичницей.

Напряжение испортило мне аппетит, но я знал, что не смогу приступить к расспросам, если официантку не устроит сумма моего счета.

— Отлично.

— Кофе?

— Замечательно. Обычный. И стакан апельсинового сока.

Когда она вернулась с заказом, я сказал:

— У вас тут очень тихо.

— Бывает шумно по выходным. Особенно сейчас, когда листья сменили цвет.

Когда она принесла чек, я сказал:

— Мне говорили, что тут неподалеку живет писатель. Р. Дж. Вентворт.

Все уставились на меня.

— Вентворт? Я о таком не слышала, — ответила официантка. — Вы извините, я не люблю читать.

— Его книги вам понравились бы.

Обычно в ответ на эту фразу я слышал: «Правда? А о чем они?» Но она просто замкнулась в себе.

— Сдачи не нужно, — добавил я.

Уловки не сработали, и я отправился на улицу, поискать уже проснувшихся. Некоторая активность уже наблюдалась. Но не вся вдохновляла. Деревенского вида парень в поношенной одежде вышел из парка. У него был отсутствующий вид наркомана.

Краем глаза я заметил другое движение. Худощавый мужчина в шляпе и ветровке дошел до книжного магазина на другой стороне улицы, открыл замок на двери и зашел внутрь. Приблизившись, я увидел, что на витрине в основном представлены цветные обложки с фотографиями мостов, осенних кленов или заснеженных склонов, а названия так или иначе относятся к истории Вермонта и его красотам. Но один томик, простой и довольно маленький, был об истории Типтона. Я подергал дверь, однако она оказалась заперта.

Сквозь витрину я видел, как худощавый мужчина снимает ветровку. Шляпу он уже снял. Повернулся к дверной ручке, которую я дергал, покачал головой и вежливым жестом попросил меня уйти. Я состроил недоуменную гримасу, и он подошел открыть дверь.

— Мы еще не работаем. Вы сможете прийти через час?

— Конечно. Я просто хотел купить ту книгу с витрины — историю Типтона.

Это его заинтересовало.

— У вас отличный вкус. Входите.

Дверь открылась шире, и над головой зазвенел колокольчик. В магазине довольно приятно пахло старыми книгами. Хозяин вытащил ручку из кармана рубашки.

— Я вам ее подпишу.

— Вы автор?

— Грешен.

Я посмотрел на обложку. «Рассказы об истории Типтона», автор Джонатан Вэйд.

— Я из Нью-Йорка. Редактор в издательстве «Марш и сыновья». Всегда приятно познакомиться с писателем.

— Вы приехали посмотреть на осенние цвета?

— Это маленькое дополнительное удовольствие. Я здесь по делу. — Я протянул ему пятнадцать долларов за книгу.

— По делу?

— Здесь живет один автор.

— О?

— Р. Дж. Вентворт.

— О?

— Мне нужно с ним поговорить.

— А разве нельзя просто написать письмо?

— У меня нет его адреса.

— Понятно. — Вэйд кивнул на книгу в моих руках. — И вы надеетесь найти его адрес здесь?

— Эта мысль приходила мне в голову.

— Вы его не найдете. Все еще хотите купить книгу?

— Конечно. Я люблю историю, а когда знакомлюсь с автором, мне всегда интересно взглянуть, как он пишет.

— Не так хорошо, как Р. Дж. Вентворт, к сожалению. Раньше люди все время о нем расспрашивали. Тридцать лет назад мой отец заработал немало денег, продавая книги Вентворта тем, кто о нем спрашивал. Не будь Вентворта, нам не хватало бы и на хлеб. Как и многим другим в этом городе, если быть честным. Типтон опустел бы, не будь туристов, которых приманивал сюда Вентворт.

— Но теперь нет?

— Его поклонники постарели, а в наши дни, мне кажется, люди почти не читают.

— Так же мне ответила официантка в кафе через дорогу.

— Этот город многим ему обязан, хоть он и не собирался оказывать нам услугу. В этих местах, если вы здесь не родились, вы навсегда останетесь чужаком. Но после сорока лет жизни здесь он определенно стал нашим. Никто вам не скажет, где он живет. Да и я не смогу смотреть ему в глаза, если выдам его секрет.

— В глаза? — изумленно спросил я. — То есть вы с ним говорили?

— Несмотря на репутацию отшельника, Боб вовсе не асоциальный тип.

— Боб? — еще больше удивился я. Такая фамильярность казалась почти оскорблением.