Дитя Одина - Тим Северин

— Никогда не слыхивал о таком, — хрюкнул он

— В последнее время я жил в Исландии, в Вестфьорде.

— А кто был твой хозяин?

— Ну, поначалу я был в услужении у Снорри Годи, но он отослал меня жить к одному из своих людей по имени Транд.

Бродир перестал жевать, лезвие ножа почти касалось его губ.

— Транд? А каков он с виду?

— Статный человек, господин. Не такой, как вы. Но высокий, и он прославленный воин.

— Какой шлем он носит?

— Шлем на старый лад, вроде миски с наглазниками, а внутри там есть руны, он их мне показал.

— Ты знаешь, как читаются эти руны? — спросил Бродир.

— Да, господин.

Бродир отложил в сторону баранью лопатку и задумчиво посмотрел на меня.

— Я знаю Транда, — спокойно сказал он. — Мы вместе участвовали в походе в Шотландию несколько лет назад. Что-нибудь еще он рассказал о себе?

— Ни о себе, ни о своем прошлом, господин. Но он и впрямь пытался научить меня кое-чему из исконных путей.

— Значит, ты ученик в ведовстве? — медленно проговорил Бродир.

— Ну, вроде, — ответил я. — Транд научил меня кое-чему, но я прожил у него всего несколько месяцев, а остальные знания я получил случайно.

Бродир повернулся и глянул из-под навеса на небо, на облака, не предвещают ли они перемену погоды. Небо все еще было затянуто низкой пеленой. Он повернулся ко мне.

— Я был когда-то последователем Белого Христа, — сказал он. — Почти шесть лет. Но мне всегда было не по себе. Меня крестил один из этих бродячих священников, и с того мгновения удача словно отвернулась от меня. Мой старший сын — он, верно, немного моложе тебя — утонул случайно в лодке, а мои викинги приносили мало добычи. Те места, на которые мы делали набеги, оказывались либо бедными, либо носители ждали нас и сбегали, прихватив все имущество. Тогда-то я и встретился с Трандом. Он собирался побывать у своей сестры, которая была замужем за одним дублинцем, человеком с запада. Мы как раз собирались устроить скорый набег на одно шотландское поселение, и тогда он присоединился к моей дружине. Перед этим он принес жертву Тору и бросил жребий, и предсказал, что нас ждет удача и мы получим какую-то особую добычу. Схватка была жарче, чем мы ожидали, потому что в ту ночь в селении остановился королевский сборщик налогов со своим отрядом, а мы этого не знали. Однако мы их разогнали, а когда увидели свежевзрыхленную землю и стали копать там, то нашли наскоро зарытый ими ящик с данью, а всего в нем было двадцать марок рубленого серебра. Мы были в восторге, и я заметил, что Транд не забыл принести часть этого клада в жертву Тору. С тех пор я поступаю так же до и после каждого боя. Я спросил Транда, не останется ли он со мной, мне нужен такой ведун, но он ответил, что должен вернуться в Исландию. Такое он дал обещание.

— Обещал, наверное, Снорри Годи, господин, — сказал я. — Снорри до сих пор прибегает к советам Транда.

— Значит, говоришь, ты изучал ведовство под руководством Транда?

— Да, но всего несколько месяцев.

— В таком случае посмотрим, способен ли ты на что-то большее, чем ходить за собаками. В следующий раз, когда я буду приносить жертву Тору, ты мне поможешь.

Объединенный флот Бродира и Оспака стоял у острова Мэн еще десять дней. Оба вождя встречались и расходились, Бродир пытался убедить Оспака войти вместе с ним в союз конунга Сигтрюгга. Эти два человека были побратимами, но Оспака обидело, что Бродир слишком занесся, решив стать мужем Гормлайт, и он полагал, что это нарушает их первоначальное соглашение о совместном походе. Желания у Оспака были проще, чем у Бродира. Он скорее искал поживы, а не славы, и чем ярче Бродир расписывал богатство конунга Сигтрюгга и его преимущества как союзника, тем больше Оспак видел в Дублине нечто такое, что следует пограбить. Посему отвечал он уклончиво, упирая на то, что союз с конунгом Сигтрюггом опасен. Король Бриан, замечал Оспак, всегда считался лучшим из воинов, и хотя сам король постарел, у него есть четверо крепких сыновей, и все они показали себя в битвах способными военачальниками.

Наконец все эти сомнения довели Бродира до отчаяния, и он предложил Оспаку попытать будущее, а потом уж решать, в какую сторону следует направиться. Оспак тоже был приверженцем исконной веры и сразу же согласился, после чего на берегу поставили парильню. Я уже сказывал, что северяне народ чистоплотный, когда это возможно. Среди прочего есть у них обычай париться в бане с кипящей водой. В Исландии, где горячая вода бьет прямо из-под земли, это дело простое; но и норвежцы не прочь попариться, хотя это уже сложнее. Для этого нужно поставить маленькую, со всех сторон закупоренную хижину, наносить туда раскаленных камней, а потом поливать их холодной водой так, чтоб она наполнилась паром. Коль повторять так до крайности, поддавая все больше пару, у людей от жара и нехватки воздуха кровь приливает к голове, и порою они теряют сознание. Транд говорил мне, как это делается, чтобы вызвать состояние полусна-полуяви и, при удаче, вызвать видения и даже полет духа.

Пока на берегу ставили парильню, Бродир воздвиг маленький алтарь из прибрежных камней, такой же, какой сделал в Винланде Торвалль, и попросил меня вырезать заклинательные руны на кусках плавника. Когда каленые камни с ведром воды внесли в парильню, Бродир взял мои дощечки с рунами и, одобрив начертанное, положил их на жар. После того как последние пряди серого дыма взвились над маленьким костерком, он разделся догола, обмотал волосы вкруг головы и втиснул свое огромное тело в хижину. Я закрыл проем куском тяжелой ткани и подумал вдруг, что все это похоже на шалаш шамана скрелингов.

Бродир оставался в парильне чуть ли не целый час. Когда же вылез оттуда, то был угрюм и не сказал ни слова, но, быстро одевшись, приказал своим людям отвезти его на корабль. Видя его лицо, никто на борту не посмел выспрашивать, были ли ему видения, и если были, то какие. На другой день он повторил все с тем же результатом. Из повторного испытания он вышел еще более угрюмым, если такое возможно, еще более серьезным, чем вчера. Тем же днем к вечеру он подозвал меня и сказал, что назавтра моя очередь.

— Транд не стал бы тратить свои знания на того, у кого нет зрения. Завтра займешь мое место в парильне; посмотрим, что ты увидишь.

Я мог бы признаться ему, что в том нет нужды, что мне уже все известно. Те две ночи, когда Бродир проходил испытание в парильне, меня посещали неистовые видения. Уже зная достаточно о своих способностях, я понимал, что каждое мое сновидение как-то связано с предыдущим. В первом сне я находился на борту стоящего на якоре судна, и вдруг меня оглушил страшный шум, и с неба начал падать кипящий кровавый дождь. Люди вокруг пытались укрыться от этого ливня, и многие из них обварились. Один из них получил такие ожоги, что умер. Сон во вторую ночь был таким же, только после кровавого ливня мечи сами повыскакивали из ножен и принялись сражаться друг с другом, и еще один корабельщик погиб. Посему, едва дверная завеса парильни закрылась за мной и я вылил воду на камни и почувствовал обжигающий пар на губах, в ноздрях и глубоко в легких, как тут же глаза мои сомкнулись, и я вновь оказался в своем сне. Теперь небо не источало кровавый дождь, а изрыгало одного за другим разъяренных воронов, точно черные трепещущие тряпки. Птицы каркали и бросались вниз, их клювы и когти были железные, и они клевали нас и били так злобно, что нам пришлось укрыться щитами. И в третий раз мы потеряли одного воина. Ему выклевали глаза, и лицо его было, как кровавая каша, он сослепу наткнулся на борт, споткнулся и рухнул в воду, и утонул в растекающихся розовых прядях собственной крови.