Реванш - Андрей Завадский

  -- Иса, бей их! - приказал Дадоев-старший, торопливо меняя опустевший магазин.

   Прижав приклад АКМ к плечу, он замер, целясь в бородатого громилу, бегущего от сорванных взрывом ворот прямо к крыльцу особняка, и рванул спусковой крючок. "Калашников", не отличавшийся точностью стрельбы на больших дистанциях, сейчас, когда до цели было метров сто, не подвел. Боевика сбило с ног, отбросив назад уже безжизненное тело, когда в грудь ему впилось разом не меньше десятка пуль калибра 7,62 миллиметра. А в следующую секунду самому Дадоеву пришлось нырять за подоконник, спасаясь от ответного огня. Снаружи с басовитым рыком ударил пулемет, пройдясь вдоль стен свинцовой плетью длинной очереди. А потом за стенами прозвучал голос, знакомый голос, который глава администрации Урус-Мартана хотел, но никак не мог забыть.

   Когда створки ворот рухнули, боевики, возглавляемые Хусейном Шариповым, не мешкали. Больше двадцати человек ворвалось на двор, рассыпаясь по заботливо ухоженному цветнику, окружая со всех сторон дом, настоящий рыцарский замок, в котором как раз только и выдерживать осады, отбивая штурм за штурмом. Здесь царил порядок, чувствовалась заботливая хозяйская рука. Яркие цветы, дорожки, словно по линейке вычерченные - тот, кто жил здесь, любил порядок и аккуратность. Возле пристроенного к самому особняку гаража стояли на открытом воздухе две машины - огромный серебристый "Ланд Крузер", и более скромный "УАЗ-Патриот".

  -- Огонь, - приказал командир. - Убивайте всех, кого увидите, но Дадоев нужен мне живым! Кто тронет его, тому самому отрежу голову!

   Боевики бежали по усыпанным гравием дорожкам, и камни хрустели под их поступью. Взяв дом в кольцо, ваххабиты разом открыли огонь из автоматов, выпуская очередь за очередью по высоким стрельчатым окнам. Легкие высокоскоростные пули калибра 5,45 миллиметра с визгом отскакивали от стен рикошетом, а те, что ложились в проемы, еще долго метались внутри дома, не позволяя обитателям укрыться от такого огня.

  -- Вперед, - скомандовал Шарипов, чувствуя, как сладко заныло в груди - наступил миг, когда он сможет отомстить своему кровному врагу, тому, из-за кого он вынужден был оставить родной город. - Внутрь! Вытащите оттуда этих свиней!

   Полдюжины боевиков, прикрываемые огнем своих товарищей, бросились к дому, но навстречу им ударили автоматы. Двое упали сразу, срезанные очередями, повалившись на яркие клумбы. Еще одному пули перебили обе ноги, и двое братьев, рискуя присоединиться к тем, кто уже лежал, истекая последними каплями крови, на гаревых дорожках, кинулись на помощь, спеша вытащить его из-под огня.

  -- А-а-а, шакалы! - Опустившись на одно колено, Шарипов вскинул АКС-74, выпустив несколько пуль по окнам, огрызавшимся вспышками дульного пламени.

   По дому ударил град пуль, но прочные стены выдержали, а из окон продолжали короткими, скупыми очередями, наперебой "говорить" автоматы. Боевики, оказавшись под огнем, замешкались. Где-то закричали раненые, а те, кто был еще жив, искали укрытия. Бандиты падали на землю, в клумбы, сминая яркие цветы, вламывались в розовые кусты, не чувствуя впивавшихся в одежду и кожу шипов. И стреляли, стреляли в ответ.

   Рядом с Хусейном Шариповым держался и Аслан, его личный водитель, поливая дом очередями из своего АК-74. Оба поморщились, когда рядом заухал тяжелый ПКМ. Пулеметчик, установивший свое оружие на сошки за ограждением клумбы, служившей каким-то подобием бруствера, не отпускал спусковой крючок, высадив всю ленту, сто патронов, за одну очередь, и наверняка угробив при этом ствол.

   Боевики, пока работал пулемет, заставив защитников дома укрыться от шквала пуль, стремительным броском преодолели метров десять, и наткнулись на ответный огонь. Еще кто-то упал, напоровшись грудью на автоматную очередь, закричал раненый, пытавшийся отползти подальше от опасности, оставляя за собой кровавый след.

  -- Собаки, - прорычал сквозь зубы Шарипов, а затем, выпрямившись, встав во весть рост, словно был заговоренным, и не боялся пуль, крикнул во весь голос: - Дадоев, шакал, это я, Хусейн Шарипов! Слышишь меня? Ты же помнишь меня, Ахмет?! Я резать тебя пришел! Выходи, будь мужчиной! Сам ко мне выйдешь - тебя убью, больше никого не трону! Ты слышишь меня, шакал?!

   Его услышали. В ответ сперва раздался неразборчивый поток мата, русского, но звучавшего с местным акцентом, а затем в два ствола почти в упор ударили автоматы. Шарипова спас его водитель - Аслан сбил с ног своего командира, навалившись сверху, прижав того к земле, не давая встать, пока над ними свистели пули.

  -- Шамиль, Исмаил, - столкнув с себя Асалан, Хусейн Шарипов позвал своих бойцов. - Выкурите оттуда этих шакалов!

   Боевики - один, встав на колено, второй, выпрямившись в полный рост - вскинули на плечи раструбы одноразовых гранатометов РПГ-22 "Муха". Они были профессионалами, и изготовили оружие к бою за считанные секунды, даже не задумываясь над тем, что делают. И все же те, кто держал оборону в доме, тоже оказались быстрыми - автоматная очередь сбила с ног Исмаила, и тубус неиспользованного гранатомета выпал из его разжавшихся рук. И в тот же миг выстрелил Шамиль. Из казенного среза "Мухи" вырвался длинный язык пламени, и граната, в полете расправив перья стабилизатора, умчалась к особняку, угодив точно в оконный проем.

   Граната разорвалась за стенами, и из окон вырвалось пламя, а вместе с ним - охваченное огнем тело, совершившее короткий полет и замершее под стенами особняка, так и не ставшего крепостью.

  -- Шайтан! - Хусейн Шарипов подскочил к неподвижно лежавшему Исмаилу, подняв с земли РПГ-22, торопливо прицелился и выстрелил, вогнав еще одну гранату в изрыгавший клубы дыма оконный проем.

   Главарь боевиков все же совершил месть, пусть и не так, как хотел, как мечтал об этом. Именно его выстрел оборвал жизнь Ахмета Дадоева. Взрыв впечатал тело главы городской администрации в стену, выщербленную уже десятками пулевых попаданий. Мэр Урус-Мартана уже не видел, как боевики ворвались в особняк, как с грохотом метались по комнатам. Он не видел, как ваххабиты, добравшись до входа в подвал, подорвали бронированную дверь, заложив под нее несколько килограммов пластида.

   Муса Дадоев, тоже считавший себя мужчиной, попытался остановить их, но идущий первым Шарипов ударом приклада вмиг выбил дух из мальчишки. А затем уже разгоряченные боем, обезумевшие от запаха крови боевики вытащили во двор укрывавшихся в подвале женщин.

   Фатиму, жену хозяина, показавшуюся слишком старой и некрасивой, убили сразу, перерезав ей горло и бросив рядом с изломанными взрывом телами ее мужа и старшего сына. А вокруг Лейлы столпилась сразу почти вся банда. С визжавшей от страха девушки, не слушая ее мольбы, торопливо, дрожащими от страсти руками, сорвали одежду, обнажив юное тело, возбуждавшее одним своим видом. Ее повалили на землю, выстроившись в очередь, и, не обращая внимания на лежавшие всюду трупы, на раненых братьев, просивших о помощи, стали насиловать, спеша выплеснуть скопившееся во время короткого боя напряжение. Всего этого Ахмет Дадоев, смерть которого была быстрой и сравнительно легкой, не видел. Не увидел он и того, как появились американцы.

   Капитан Энрике Мартинес пережил, наверное, самые неприятные минуты в своей жизни, слушая, как где-то в городе то затихает, то раздается с новой силой автоматная стрельба, перемежаемая звуками взрывов. Офицер знал, что он и его люди здесь, чтобы поддерживать порядок, а то, что творилось в Урус-Мартане сейчас, этот самый порядок попросту сломало, но он также помнил приказ, не смея нарушить его.

   Морпехи, занявшие свои позиции и готовившиеся к бою, хотя на них никто и не пытался нападать, бросали укоряющие взгляды на прибывшего из Грозного офицера. Они тоже привыкли исполнять приказы, но они были людьми и могли сомневаться в правильности таких приказов. Но ослушаться они не смели.

  -- С меня хватит, - вдруг произнес командир взвода, взглянув на Мартинеса. - Капитан, сэр, вы получили приказ не вмешиваться, так выполняйте его. Но я не могу спокойно наблюдать, как там убивают людей, возможно, гражданских. Довольно!

  -- Вы собрались туда? - Энрике Маринес кивком указал за периметр, в сторону жилых кварталов. - Решили навести порядок, наказать плохих парней?

  -- Так точно, капитан, сэр!

   Лейтенант смотрел на старшего офицера с нескрываемым вызовом. Он не мог понять, зачем он здесь, зачем все они здесь, если им запрещено даже думать о том, чтобы вмешаться. Сидеть за периметром, делая вид, что готовятся к бою, пока дикари, спустившиеся с гор, убивают, взрывают, насилуют - разве для того их натаскивали в учебном центре в Квантико? Командир взвода протестовал против этого всем своим естеством, но точно такой же протест чувствовал и Энрике Мартинес.

  -- Черта с два! Дайте мне одно отделение, лейтенант! Вы должны держать оборону здесь, так оставайтесь со своими людьми! Я пойду туда!