Убей меня, когда разлюбишь… - Михаил Александрович Самарский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот доживешь до моих лет, тогда поймешь меня.
– До твоих лет еще надо умудриться дожить, – отшучивался внук.
– Доживешь, куда ты денешься? Влюбишься и женишься, – парировала бабушка своей любимой поговоркой.
Домой Алексей добрался ближе к вечеру. Открыв дверь своим ключом и перешагнув порог квартиры, он обнаружил гулкую тишину, нарушаемую лишь размеренным тиканьем часов в гостиной. Он бросил сумку у входа, извлек из нее бутылку Jack Daniels и прошел на кухню. На раковине стояла немытая чашка из-под чая. Алексей откупорил виски, достал из шкафчика над раковиной стакан и плеснул в него янтарной жидкости. На столе на маленьком блюдце лежали любимые сухофрукты бабули. Сделав глоток обжигающего напитка, он резко выдохнул и, взяв курагу, закинул в рот. На подоконнике рядом с очками лежали свеженаписанные страницы мемуаров. Долотов присел на любимое место Тамары Константиновны у окна рядом с геранью, взял листы и начал читать:
«В спецраспределителях среди детей врагов народа были совсем крохи. Я помню, как нянька принесла из кухни пылающую жаром кашу. Разложив ее по алюминиевым мискам, она выхватила из кроватки первого попавшегося малыша, заломила ему руки назад, привязала их полотенцем к туловищу и принялась, как новогоднего гуся, фаршировать горячей кашей, ложку за ложкой, не оставляя ему времени глотать. Даже такой маленький ребенок понимал – плакать нельзя ни в коем случае, иначе не избежать жестокого наказания. Вытаращив на нее глазенки, он инстинктивно языком выталкивал изо рта кашу, а она со злостью запихивала ее обратно, постоянно приговаривая: "Жри, предательский выродок…"»
Прочитал строки, в горле образовался удушливый ком. Алексей тяжело вздохнул и, отложив бумагу в сторону, устремил куда-то за горизонт свой задумчивый взгляд.
– Лешка, наконец-то ты приехал. – Голос Тамары Константиновны, прозвучавший из прихожей, прервал его размышления.
Алексей вышел ей навстречу. Пожилая женщина, пристроив на тумбочку пакет и опершись на нее одной рукой, другой развязывала шнурки кроссовок. Тамара Константиновна, невзирая на возраст, была современной женщиной – на вечерние прогулки она надевала спортивный костюм или брюки и соответствующую обувь.
– Привет, бабуля. – Он чмокнул ее в щеку и, присев перед ней на корточки, помог снять кроссовки, затем поднялся и с иронией спросил: – Где была, спортсменка?
– Сначала в магазин ходила, хлебушка любимого купила. – Она кивнула на пакет и добавила: – А потом Нину зашла проведать.
– Как она там? – искренне поинтересовался парень.
– Да как может себя чувствовать женщина, потерявшая сына? Столько лет прошло, а все никак не может смириться с его гибелью, – тяжело вздохнула бабуля и обратилась к Алексею: – Дай я тебя хоть обниму. – Она прижала внука к себе и, похлопав по спине, пожаловалась: – Совсем ты меня забросил.
– Ба, ну что ты такое говоришь? – возмутился он. – Ты же знаешь, я на гастролях был.
– Да, знаю, будь они неладны, твои гастроли. – Женщина махнула рукой и поинтересовалась: – Голодный?
– Нет, в самолете перекусил, – сообщил Долотов и добавил: – Я тебе подарок привез.
Он достал из сумки пакет и протянул ей. Бабуля заглянула внутрь и, радостно улыбнувшись, воскликнула:
– Какие замечательные чувяки[5]. Теперь мои ноги будут, как в бане.
– Ты же москвичка до мозга костей, а тапочки называешь чувяками, – усмехнулся он.
– Привычка – удивительно сильная штука, – заключила бабушка, – вроде недолго прожила в Азии, а до сих пор не могу избавиться от этого слова. – Мгновенно посерьезнев, она добавила: – Кстати, у меня тоже для тебя подарок есть.
– Что за подарок? – насупив брови, настороженно спросил Алексей.
– Сейчас принесу. – Она исчезла в своей комнате, а он вернулся на кухню.
Парень присел за стол и, взяв с блюдца половинку чищенного грецкого ореха, закинул в рот. Через некоторое время вернулась Тамара Константиновна с конвертом в руках.
– На, читай. – Она протянула послание.
– Что это? – удивился Долотов.
– Почитай, узнаешь. – Женщина кивнула на письмо.
Алексей посмотрел на конверт, в углу которого красовался синий штамп «Судебное». Он извлек сложенные листы бумаги, начал читать, постепенно меняясь в лице. На его скулах заиграли желваки, когда он прочитал первый лист и перешел ко второму.
– Что за бред? – нахмурившись, воскликнул парень, все еще читая текст письма.
– Ну как тебе подарочек от любящей матушки? – язвительно ухмыльнулась Тамара Константиновна. – Совсем девка совесть потеряла.
– Так что она хочет? – скорее сам себя спросил Алексей, прекрасно понимая, о чем речь.
– Алименты хочет от тебя получать, – возмущенно ответила пожилая женщина и ухмыльнулась. – Узнала, что ты известным стал, знаменитым. Вот она и нарисовалась. Пока мы с тобой нищенствовали, на хрен были никому не нужны. А теперь ты смотри, родня объявилась. Попалась бы она мне сейчас, я бы ей все космы повыдергивала. Это же совести совсем не иметь! Мало того, что бросила тебя трехлетним пацаном, так еще за всю жизнь ни одной копейки не прислала. А сейчас, видите ли, хочет, чтобы ты ее содержал до конца дней. Ну не сука, а? – ругнулась бабуля.
– Вот так Лариса, – хмыкнул Долотов, – не ожидал я от нее такого зехера.
Алексей взял со стола бутылку с алкоголем и вновь наполнил стакан жидкостью.
– Мне тоже налей, – потребовала Тамара Константиновна, она достала из шкафчика маленькую рюмку и подвинула к Алексею.
Бабушка с внуком, не произнося никаких тостов, молча выпили виски, каждый думая о своем. Долотов вдруг поймал себя на мысли, что совершенно не держит на мать зла, несмотря на то, что не ожидал от нее такого подвоха. Более того, он понимал Ларису, и ему было искренне жаль ее. Наверняка не от хорошей жизни она подала в суд на некогда брошенного сына. Неожиданно прилетевшая новость его нисколько не расстроила. Все его мысли сейчас занимала девчонка, ничто его не тревожило так, как невозможность быть рядом с ней.
– Леша, нам нужен адвокат хороший. Ты не должен платить ей деньги, – прервала его размышления бабушка.
– Ба, не переживай. Я разберусь. Попрошу Коляна, чтобы его контора занялась этим делом. Все будет хорошо, – пообещал Алексей и добавил: – Ты знаешь, если честно, меня сейчас это меньше всего волнует.
– Как это? – Бабуля раскрыла рот. – На него блудная мать в суд подала, а ему все равно. А что же тогда тебя волнует?
– Есть вещи, которые меня гораздо больше расстраивают, чем эта неприятность, – вздохнул Долотов.
– То-то я смотрю, на
