Гоблины в России (СИ) - Алексей Молокин

Гнумы, эта плесень цивилизованных миров, и раньше появлялись в Междуземье. Но в простодушные былые времена наиболее скандальных гнумских особей быстренько скармливали реликтовым крокодилам — драконов жалели, драконы — существа благородные. После того, как крокодилы впадали в сытую спячку, недоеденные гнумы прятались в свои щели, где сидели тише воды и ниже травы. Или вообще на какое-то время пропадали, о чем никто, кстати, не жалел.

Теперь времена изменились, и традиционное скармливание гнумов крокодилам становилось проблематичным. Когда какой-то вдрабадан пьяный гнум по собственной дурости угодил в заповедный крокодилятник, остальные, едва похмелившись, подняли такой шум и гвалт, что разбудили каменных троллей на склонах Ородруина. И не успокоились, пока преступный крокодил не был пойман, умерщвлен и ободран. Причем, самый гнумный гнум отсудил себе в качестве моральной компенсации крокодилью шкуру, из которой тут же заказал плащ. В этом нелепом одеянии он отныне регулярно появлялся на гнумских сборищах, демонстрируя победу справедливости над произволом.

Кроме того, гнумы, нахватавшиеся в своих скитаниях по мировым закулисам всяческой заразы, притащили с собой в Междуземье цивилизацию, точнее, ее болячки. В домах порядочных граждан Междуземья, в оркских хижинах, гномьих пещерах, на эльфийских кронах и даже в хоббитских норах, гипнотически-радужно замерцали телевизионные экраны, изливая ядовитое колдовство в лишенные иммунитета души подданных Великого Магарха. Невесть откуда вычесался плешивый волколак Егорий, немедленно организовавший и возглавивший Междуземское телевидение. Причем, было совершенно непонятно, как у него это получилось, не иначе, как гнумская магия помогла.

Егорий приволок с собой белесую не то эльфийку, не то утопленницу Окосению, которая быстренько сварганила совершенно идиотское телевизионное ток-шоу «Дупло». Смысл этого противоестественного действа, разворачивающегося в прямом эфире перед гражданами Междуземья, заключался в следующем: В здоровенное дупло мертвого эльфийского баобаба запихивали молодых эльфов, гномов, хоббитов и орков обоих полов, расставляли всюду, где можно и где нельзя телекамеры, после чего зрители каждые вечер наблюдали за неотвратимым превращением обитателей дупла в типичных гнумов. Окосения умело и энергично руководила процессом. При этом подсевшие на «Дупло» зрители сами понемногу огнумливались, чего, к сожалению, совершенно не замечали. Граждане, сохранившие здравый смысл, называли таких, подсевших на разные телевизионные шоу, несчастных, «дуплонами».

В общем, разладилось что-то в Междуземье. Если зима — это сон Междуземья, то нынешний зимний сон понемногу превращался в мерзкий кошмарик, который понемногу становился большим всеобщим кошмаром.

Владыка сел на постели, опустил громадные ступни на холодный каменный пол опочивальни, потом встал, потянулся и, с отвращением вздохнул. В полукруглое окно сочился какой-то тоскливый, простоквашный свет, даже воздух, благословенный воздух Междуземья, прежде наполненный упругим, веселым колдовством, казался тошнотворно кислым.

— Панзутий! — позвал, Великий Орк.

— Слушаю, Великий Магарх — Панзутий возник словно ниоткуда. Вид у придворного шарлатана был изрядно помятый.

— Ты бы очуху выпил, что ли, — брезгливо покосился на него Владыка. — Несет, от тебя, как от пьяной виверны. А еще ученый, называется. Интеллектуал. Отойди на два шага.

— Очух давеча весь Их Изумрудное Величество изволили потребить, — хрипло пробасил Панзутий. — Они, насмотревшись, «дупла», сильно заскорбели, по причине порушенной любви хоббита Кваса и черной эльфийки Гадинаэли, приказали сначала драконовки, а когда не помогло — незрелого очуху. Нешто незрелый очух с драконовкой мешать можно? Так что нету у нас больше очуху, не вызрел.

— Ох, брошу я эту Окосению в крокодилятник, — сморщился Великий. — Доиграется. Вот и будет ей реалити-шоу.

— Нельзя ее в крокодилятник, — грустно ответствовал Панзутий. — Общество борьбы за права крокодилов не позволит. Да и прочие гнумские правозащитники тоже.

— Так зачем же крокодилятники-то существуют, — возмутился Владыка. — Если в них бросать никого нельзя. Так и крокодилы все передохнут, а они, межу прочим, реликтовые.

— Уже дохнут, — сообщил Панзутий. — Но все равно, говорят, негуманно их всякой нечистью кормить. А привозное мясо кончилось, гнумы денежки получили, а поставки сорвали…. Ссылаются на какого-то Дауна Джонса, говорят, упал, бедняга, отсюда и все наши беды.

— Ох, — только и ответил Владыка. — Не удержать страны! Беззубая власть — не власть, а позорище. Рухнет Междуземье, как этот… как его, Даун, чтоб ему пусто было! Где же вы мои артефакты, зубки мои любимые, худо без вас в Междуземье… Мурашек посылал?

— Мурашки нынешней зимой почему-то не хотят летать, — потупился шаман-шарлатан. — Климат, наверное, испортился, магия не то просваталась, не то загустела от холода. Я уж с отчаяния даже к новомодному оракулу ходил на ту сторону озера. У нас тут неподалеку оракул появился, Саньк?м зовут, вот к нему и ходил.

— И что? — с надеждой спросил Великий Орк.

— Да вот, посидели слегка, — смутился Панзутий и посмотрел на Хозяина красными, как у селедки глазами.

— Мне неинтересно, сколько бутылок вы усидели с этим оракулом, как его… — Великий Орк отыскал, наконец, тапочки, подошел к окну, открыл, выглянул наружу в грязно-желтый туман, зло сплюнул, и снова повернулся к шаману.

— Саньк?м, — услужливо подсказал Панзутий, косясь на полупустую бутылку «Эльфийской горькой», стоящую на прикроватном столике. На горлышке, бесстыже обхватив его ногами, прилепилась малюсенькая фея-алкоголичка. Фея изо всех сил пыталась вытащить из бутылки пробку. Крылья нежного существа были грязны и обтрепаны.

— Ну и что тебе этот Санёк напророчил? — спросил Владыка, милосердно снимая фею с горлышка и осторожно взяв за крылышки, выпроваживая в открытую форточку.

Шаман болезненно сглотнул.

— Да, как обычно, выдал какие-то стишки, пифии стриптиз сплясали, да и все дела. Вот счет за услуги.

— Положи на бюро, — сморщился Хозяин Междуземья.

— Стишки или счет? — поинтересовался Панзутий.

— Счет! Чтоб у тебя мана прокисла! — выругался Великий. — Ты чего сегодня какой квелый?

— Мана прокисла, — печально сообщил Панзутий. — А со стишками что делать?

— Читай, — махнул лапой Великий Орк.

Шаман-шарлатан отступил еще на шаг, поднес к глазам измятый листочек, прокашлялся и начал:

«Мы улетели от зимы.От удивленья рты разинув,С тоскою понимаем мы,Что снова прилетели в зиму…»

— Толкуй, — приказал Владыка.

Панзутий хотел было сослаться на прокисшую ману, утреннее недомогание, слабость в членах, колики в чародейной железе, но посмотрел на Великого Орка и передумал. Реликтовые крокодилы все-таки, желали жрать, а защитой прав шаманов-шарлатанов гнумские правозащитные организации не занимались. Пришлось сосредоточиться, отцедить кислую ману от пригодной к употреблению и заняться толкованием пророчества оракула.

— Чтоб ты утоп в своем абсенте, — мысленно пожелал шаман Саньку, понимая, что это благое пожелание в принципе неосуществимо, поскольку бутылка, в которой сидел поэт-оракул, была односторонней, а стало быть, бездонной. Мысль об утоплении поэта-оракула вместе с его бутылкой в подходящей емкости со спиртным, в тесную от утренних страданий голову Панзутия так и не пришла.

Смятый листок вспыхнул зеленовато-желтым пламенем, внутри явственно обозначилась темная сердцевина, в которой проступило неясное изображение.

— Вот мерзавцы! — с чувством сказал Великий Орк, разглядев в сердцевине пламени забирающихся в некий белый летательный аппарат Старшего Дознатца Василия, Дробилу и Ватерпаса. Следом за пропавшими, а теперь отыскавшимися подданными, в дверцу аппарата полезли какие-то люди, после чего леталка втянула лесенку, развернулась и стала разгоняться по руслу какой-то покрытой льдом речки.

Бумага догорела, и изображение пропало.

— Ну, чего скажешь? — обратился Орк к шаману. — Как все это понимать?

— Кажись, возвращаются, — ответил Панзутий, дуя на обожженные пальцы.

— А артефакты? Везут?

— Кажись, везут, — сказал шаман, и добавил. — Если довезут.

— Как это если? — вскинулся Урукхай. — Говори толком, везут или нет?

— Да везут, везут, — успокоил его Панзутий. — Только вот беда, пользовал кто-то ваши зубки, весь магический заряд потратил, так что, ежели к завтрему не привезут, то помрут Челюсти, как есть помрут. Но у них леталка быстрая, есть шанец, что успеют. Потерпеть надо, Ваша Грозность, может оно и обойдется.