Терновый Король - Грегори Киз

Эспер ощутил острое желание сжать ее в объятиях, согреть, попросить прощения за свою скрытность, за свою грубость, за все, чем он перед ней провинился. А потом сказать, что он защитит ее от любых опасностей и все непременно будет хорошо.

– Скажи, Эспер, почему ты так ненавидишь сефри? Ведь ты вырос среди них. И я слыхала, когда-то давно ты любил женщину из этого племени.

Неосторожные слова девушки задели чувствительную струну в душе Эспера, и вся нежность, которую он только что испытывал к Винне, мгновенно улетучилась.

– Это не твое дело, Винна, – ледяным тоном процедил он.

Однако выражение обиды, мелькнувшее на лице девушки, причинило Эсперу такую боль, что он торопливо отвел глаза. К счастью, Винна словно воды в рот набрала. Она молча поднялась и отошла к лошадям. Эспер испугался, что она плачет, но потом понял, что это не так. Винна была не из тех женщин, которые по любому поводу начинают хныкать. Это верно – как и все женщины на свете, она любила поболтать. Но распускать нюни было не в ее привычках.

Эспер горько сожалел о собственной грубости, но вернуть сорвавшиеся с языка резкие слова было не в его власти, а извинения лишь ухудшили бы дело.

Проснувшись на следующий день, они увидели, что небо по-прежнему затянуто свинцовыми тучами, но дождь прекратился. Снизу, из долины, поднимались густые клубы тумана. Как и ожидал Эспер, все низины оказались затопленными, и должно было пройти не меньше нескольких дней, прежде чем вода схлынет. Он решил двигаться на юг, держась вдоль холмистой гряды. В том, что след греффина ведет именно в этом направлении, у лесничего не было ни малейших сомнений.

До полудня они продвигались по пути, который указывали им мертвые и умирающие растения. Эспер заметил: все признаки того, что чудовище сопровождали люди, исчезли. Тем не менее он подозревал, что греффин по-прежнему не один.

По привычке, выработавшейся у них за эти дни, Эспер и Винна старательно обходили отравленные растения.

– Я знаю, кто такой Терновый король, – нарушила наконец девушка тяготившее обоих молчание. – Раньше, когда я жила в Глангафе, Терновый король приходил к нам каждый год – во время весеннего праздника. Он открывал бочонки с пивом и первым шел танцевать. Мы, дети, его обожали, потому что он всегда раздавал нам леденцы и другие сласти. А потом отец перевез нас в Колбели – ты же знаешь, харчевня досталась ему по наследству от брата. В этих краях никаких весенних праздников не устраивают. Обычаи здесь другие, страшные. Старухи плетут чучела, засовывают в них живых цыплят и сжигают. И Терновый король здесь другой – злой и жестокий. Стоит упомянуть его имя, все делают знак, защищающий от зла.

– Да. Но дело в том, что Колбели стоит среди лесов, и здешние жители по большей части родились в этих местах. Среди них нет ни уроженцев Виргеньи, пришедших из-за гор, ни переселенцев с запада. А те, кто вырос в лесном краю, никогда не позволят себе смеяться над Терновым королем.

– Расскажи, что говорят о нем сефри.

Эспер в некотором замешательстве откашлялся.

– Ну, если верить их сказкам, когда-то Терновый король был первым среди древних богов – тех, что создали мир. А потом все боги умерли, а он один остался жить. На нем лежит заклятие, обрекающее его на вечную жизнь. Сефри утверждают, что у него одно желание – умереть. Но для того чтобы это желание осуществилось, он должен уничтожить весь мир. Скаосам, которые убили древних богов, удалось погрузить Тернового короля в глубокий сон. Но когда одна эпоха сменяет другую, он обязательно просыпается, и тогда… – Эспер сердито нахмурился. – А еще говорят о какой-то женщине. О воре, который якобы попытался обворовать Тернового короля и был проклят. О некоем обреченном рыцаре. Всего и не упомнишь. Ты знаешь сама, я никогда не придавал значения подобным бредням.

– Мне помнится, я слышала, что Терновый король пробуждается лишь тогда, когда с землей что-то не в порядке. Когда она больна, – осторожно заметила Винна.

– В Долхэме считают, что он просыпается каждый год. Что осенью он начинает ворочаться, зимой открывает глаза, а весной переворачивается на другой бок и закрывает глаза. Легенд о нем ходит множество, и почти все они противоречат друг другу. Поэтому я им не верю. Если это правда, то почему между ними так мало общего?

– И все-таки общее есть, – возразила Винна. – Все легенды сходятся в одном, самом главном: когда Терновый король пробуждается от сна, добра от него не жди.

– А как же твой любитель пива из Глангафа?

– Он наказывал тех, кто совершил какие-либо провинности. И подчас расправлялся с ними очень жестоко. Помню одного парня – он был осужден городским комвеном за то, что согрешил с чужой женой. Терновый король закопал его в груду свиного дерьма, прямо посреди городской площади, да еще и забрал у него половину урожая картошки и зарыл ее в землю, где она и сгнила. И горемыке пришлось терпеть, ведь все, что делает Терновый король, надо выносить безропотно. После весеннего праздника люди начинали бояться его, как огня. Если он приходил в дом, это означало, что хозяина ждет суровое наказание. Но он вынужден был так поступать, понимаешь? Ведь его выбирали именно для того, чтобы карать нарушивших закон.

– Странный город твой Глангаф. А что было с парнем, ну, якобы Терновым королем, после того, как год кончался и он вновь становился простым человеком?

– Все жители города делали вид, что не держат на него зла. Но на самом деле это было совсем не так.

– А как решали, кому быть королем на следующий год?

– Все мужчины, жившие в городе, бросали жребия. И тот, кому он выпадал, не имел права отказаться.

– Куда же подевался след? – удивленно спросила Винна.

Эспер уже задал себе этот вопрос. Ответ, пришедший ему в голову, был не слишком утешительным. Перед ними возвышался утес из рыхлого желтого камня, похожий на тот, что дал им приют прошлой ночью. За ним виднелись отвесные скалы. С вершины холма низвергался ручей, образуя у подножия маленькое озерцо, примерно шагов двадцать диаметром. Поток, вытекавший из водоема, устремлялся в низины, туда, где петляла Грязная река. На юге можно было различить смутные очертания Заячьих гор, которые едва не касались своими вершинами белоснежных облаков. Когтистый след греффина вел прямо в воду.

– Не прикасайся к следу, – предупредил Эспер.

– Без тебя знаю, – огрызнулась Винна.

Эспер соскочил с седла, приблизился к озерцу и принялся внимательно его осматривать.

Никаких признаков того, что здесь побывал греффин. Ни единой мертвой рыбешки. Возможно, разыгравшаяся вчера буря очистила водоем. По расчетам Эспера, чудовище побывало здесь не менее трех дней назад. Это означало, что вода, которую отравил греффин, успела спуститься в Грязную реку. Сейчас течение несет ее к тому месту, где Грязная впадает в реку Ведьму, а в конце концов ядовитая вода окажется в море Святого Лира.