Девушка с «Края Света» - Лия Флеминг

Никто никогда не скажет, что Миррен не изменилась. Она и раньше понимала, что ступила на кривую дорожку, а теперь с помощью Бена окончательно осознала свою ошибку. Все остальное будет уже проще.

Неделя за неделей Бен наблюдал за ее выздоровлением, сначала с тревогой, а потом с гордостью и немалым облегчением, потому что его «курс лечения» помог. Миррен благополучно одолела «холодную индейку» – ломку после алкогольной зависимости – и теперь обретала вновь свои утраченные черты – жизнерадостность, трудолюбие; у нее снова было полно идей и планов.

Он видел, что «Край Света» снова совершил чудо. Но одно дело – воздерживаться от выпивки в безопасном месте, на безлюдной пустоши. Рано или поздно она столкнется со стрессами и обидами реальной жизни, с грустным фактом – ведь теперь она вдова с небольшими доходами; на нее обрушатся воспоминания о минувшем годе, скудость послевоенных месяцев с карточной системой, депрессия.

Все понимали, что скоро годовщина смерти Сильвии, и Миррен должна будет как-то прожить этот скорбный день, когда вся страна будет праздновать День победы.

Он должен быть рядом с ней, помочь ей пройти через самое тяжелое и проследить, чтобы в ее руке не появилась снова бутылка виски. Все-таки он не был до конца уверен, что нашел все ее тайники. Достаточно одного глотка, и она снова слетит с тормозов. Док Мюррей объяснил ему, что он мало что может сделать и что выбор в пользу трезвости зависит только от самой Миррен, но вот если Бен проследит за ней… В общем, ему было даже страшно подумать, что все может начаться заново.

Пока что все шло неплохо. Она была трезвая, с охотой работала на ферме не только за себя, но и за других, чтобы наверстать свои прежние провалы. Женщины всегда заняты в это время весенней уборкой – выбивают ковры, моют все, что только можно помыть, переворачивают Крэгсайд от подвала до крыши. Переход из зимы в весну – дело серьезное; Флорри, Дейси и Миррен чистили, мыли, скоблили, выколачивали, вывешивали, проветривали… В дом невозможно было войти, внутри негде было присесть. Потом они взялись за маслобойню и коровий хлев, стали кое-где подкрашивать дом снаружи. Дитер никогда еще не видел на ферме такой суеты.

Между Флорри и Миррен ощущалась напряженность, смесь горечи и вины, которую было непросто излечить совместной весенней уборкой. Миррен решила какое-то время пожить в «Крае Света». Она стала рвать на полосы старую одежду, чтобы сплести еще один тряпичный ковер. Бен обрадовался, что обе женщины будут реже встречаться.

Когда ее глаза сияли слишком ярко, а ее решимость казалась чуточку чрезмерной, Бен чувствовал, что Миррен просто на свой лад пыталась вернуть себе свою бунтарскую натуру.

Она храбро выдержала свой позор в полиции, где инспектор снимал с нее стружку за неразумное поведение. Там решили принять во внимание ее трагедию и смягчили ей наказание. Она выслушала все, не падая духом, не дрогнув, и Бен гордился ею.

Впервые за много недель она выбралась на люди. Ее поездки на рынок проходили под надзором, но она, похоже, и не собиралась ни с кем общаться.

Годовщина смерти дочки надвигалась на них словно черная туча. Как Миррен перенесет этот день? Тогда дядю Тома осенила блестящая идея.

– Давайте устроим себе выходной, – предложил он. – Поедем на поезде к морю или на озера – как хотите. Нет смысла ходить по дому и предаваться скорби. Это ничего не изменит, а мы все-таки хоть немного сменим обстановку.

Они сидели все вместе за воскресным обедом. Бен с радостью заметил, что у Миррен округлились щеки и почти исчезли темные круги под глазами.

– Как ты думаешь, мать? На море или на озера? – спросил Том у Флорри.

– Ой, на море – в Моркам, или в Блэкпул, либо в Саутпорт. Там есть приятные магазинчики. Я бы охотно прогулялась в Саутпорте по Лорд-стрит. Чуточку морского воздуха нам не помешает. Но ведь сейчас самый окот, Том, – напомнила Флорри, зная, что это самое напряженное время для фермеров.

– Ну, мы посмотрим. Я мог бы остаться на ферме с Дитером. Вы закончите первую дойку, а мы сделаем все остальное, но вы втроем должны провести этот день так, чтобы он запомнился. Мы не можем взять с собой Сильвию или Джека, но они поедут с вами в вашем сердце. Сделайте это ради всех нас. – Том был неважный оратор, но он прекрасно решил проблему Восьмого мая.

– Бен, ты не хочешь взять с собой твою девушку? – спросила Флорри. – Все-таки пора вам объявить всем о ваших отношениях.

Бен густо покраснел.

– Лорна предпочла мне Гарри Батти, ее знакомого из Холли-Бэнк. Думаю, она была сыта по горло тем, как складывались наши отношения. – Он не хотел говорить, что Миррен стала поводом для их последней ссоры. Слишком много времени он тратил, присматривая за Миррен, и почти не виделся с Лорной.

– Я устала бить копытом от нетерпения и ждать тебя. Гоняйся сколько хочешь за своей черной вдовой. Но лучше смотри под ноги, а не в ее голубые глаза. Она бешеная, сжует тебя и выплюнет. Не выставляй себя ослом! – напоследок заявила ему Лорна.

Ему нечего было возразить после такого взрыва эмоций, ведь каждым словом она попадала в точку. Он не мог смотреть на Лорну Динсдейл или кого-либо еще, пока на этом свете была Миррен, трезвая или пьяная. В ней воплотилось все, о чем он мечтал, но пока что было не время делиться с ней своими надеждами и предлагать ей руку и сердце. Каждый день все еще давался ей нелегко.

В своей маленькой речи Том впервые за много месяцев осмелился произнести в этом доме вслух имя Сильвии; ничего не напоминало о том, что она когда-то жила здесь, все было убрано – платьица, фотографии, игрушки.

Том не был уверен, правильно ли он поступает. Он даже немного растерялся. Но Флорри намекала ему, что это единственная возможность помочь Миррен выдержать ближайшие недели и не дать ей снова «слететь с катушек».

В конце концов они выбрали Саутпорт. Туда можно было без пересадок доехать на поезде из Хеллифилда.

Окот был в самом разгаре, и Том не хотел рисковать. Бен тоже хотел остаться и помогать ему, но Том настоял, чтобы он сопровождал женщин и проявил ловкость дипломата. Вдвоем их нельзя было отпускать, они могли поссориться. Флорри сильно постарела после гибели сына. Конечно, она не могла простить Миррен, что Джек погиб фактически по ее вине. Но ее горечь умерялась тем, что Джек и сам причинял им много огорчений и был далеко не образцовым мужем. Теперь Миррен должна была показать, что она сильная.

По дороге на станцию они зашли в деревню, чтобы положить нарциссы на родные могилы. Миррен встала на колени, Флорри заплакала. Потом они молча пошли дальше, погруженные в свои мысли.

Поезд прибыл на вокзал Саутпорта, и они пошли по оживленной Лорд-стрит к берегу Ирландского моря. Но моря все не было, а песчаные пляжи тянулись и тянулись. На них виднелись остатки береговой обороны, валялся мусор. Впрочем, несколько больших отелей уже сверкали свежей краской. Все было как-то уныло, никакого веселья. Несколько немолодых джентльменов совершали прогулку. Развевались флаги, напоминая о празднике.