Благословенный (СИ) - Сербинова Марина

Кэрол снова подавленно помолчала, потом тихо произнесла:

— Сами поговорите с ней. Я согласна, но только если вы мне кое-что пообещаете.

— Говорите! — Бетти с решительным видом сбросившего тяжелую ношу человека поднялась с кушетки.

— Пообещайте мне, что если со мной что-нибудь случится, вы заберете Дженни к себе. Пообещайте, что она никогда не попадет ни в приют, ни к чужим людям.

— Хорошо, я даю вам слово, — с готовностью кивнула Бетти.

Узнав о том, что Дженни станет членом их семьи, Патрик визжал от восторга, целуя Кэрол так, как не целовал никогда в жизни. Сама девочка смиренно приняла решение тети Бетти, но в глазах ее снова появилась печаль. Кэрол могла себе представить, что чувствует девочка, от которой отказалась ее тетя, единственный близкий для нее человек, заменившая маму, ставшая для нее семьей, спихнув, как надоевшую обузу, человеку, о котором ничего не знала, кроме того, что Кэрол имела родственную связь с Мэттом, и то, этот факт был только с ее слов, а на самом деле, не известно было, что она за женщина, откуда появилась и зачем. Не возможно было определить по реакции Дженни, осуждает ли она тетю за это. Ничем она не показала своих чувств. Но то, что Бетти причинила ей сильную душевную боль, Кэрол не сомневалась. Если Дженни и обидел поступок тети, она ничем ей этого не показала, облегчив тем самым ей задачу и позволив беспрепятственно от себя избавиться. Может быть, она понимала тетю и на самом деле не осуждала. Никто, кроме самой девочки, не знал, что она думала об этом. А делиться своими мыслями она не собиралась. Зато Кэрол почувствовала, как сразу изменилось отношение девочки к ней. Дженни напряглась, в ней появилась настороженность, которой раньше не было. И она стала прятать глаза от Кэрол, стесняясь и стыдясь того, что тетя вынудила ее взять заботу о ней на себя. Казалось, что новая жизнь больше уже не радовала Дженни, как после операции. Она стала замкнутой и грустной. Взгляд ее снова потух.

Кэрол была с ней мягка и приветлива, с каждым днем все больше свыкаясь с мыслью, что забота об этой девочке теперь лежит на ней. Это ее озадачивало и тревожило, но уже не пугало так, как в первый момент. Доктор порекомендовал направить Дженни в специальный пансионат для пациентов после операции по пересадке сердца. Пансионат был платным и не дешевым, и Кэрол снова ломала голову над тем, где взять денег, уже ощутив на себе всю тяжесть взятой на себя ответственности. После мучительных колебаний, она позвонила из телефонного аппарата на улице Рэю, вынужденная признать, что без его помощи ей не справиться с ситуацией. После их последнего разговора она ощущала себя крайне неловко, понимала, что после всего просить его о чем-либо — неслыханная наглость. Радость, которой он отреагировал на звук ее голоса, заставила ее немного расслабиться. Она улыбнулась, почему-то уверенная, что, услышав ее, он подскочил с места. Кэрол нарисовала себе его в воображении, и почувствовала прилив острой тоски.

— Кэрол!

— Тише, Рэй, не кричи так. Услышит кто-нибудь, — улыбнулась она.

— Привет, мое солнышко. Как дела?

— Ничего. А у тебя?

— Уже то, что тебя это все еще интересует, делает меня счастливым. Как Рик?

— Прекрасно. Весь в делах — школа, спорт, искусство. И девочка, оттеснившая все это на задний план.

— Да ну! — вскричал в восторге Рэй. — Неужели он влюбился?

Улыбка медленно растаяла на губах Кэрол, которая растерянно застыла на месте.

— А что, уже может? Но он же еще ребенок.

— В таком возрасте сильную симпатию к девочке уже можно считать любовью, — рассмеялся Рэй. — И что это за красавица, давай, рассказывай.

— Я не думаю, что это то, о чем ты говоришь. Эта девочка ему понравилась, но не так, как ты думаешь. Ее зовут Дженни. Это та самая девочка, на операцию которой я просила у тебя денег.

— И как все прошло?

— Замечательно. Дженни медленно идет на поправку. И теперь она член нашей семьи.

— Как это? — не понял он.

— Ее тетя не может о ней заботиться, и я заберу ее к себе. Патрик в восторге.

Рэй вздохнул в трубку.

— Кэрол, я, конечно, все понимаю, но неужели тебе забот мало? Зачем?

— Мне пришлось. Я назвалась ее тетей, и теперь у меня нет пути назад. Я не все тебе рассказала, Рэй. Дженни — дочь Мэтта. Думаю, теперь тебе не нужно объяснять, почему я помогаю этой девочке.

— Но как ты о ней узнала? — поразился Рэй. — И уверена ли ты в том, что она на самом деле его дочь?

— Уверена. Это маленькая копия Мэтта. Но дело не только в Мэтте. Я лишила ее матери, поэтому я просто обязана о ней позаботиться.

Рэй снова вздохнул.

— Сколько ей лет?

— Пятнадцать. Это уже почти взрослая девушка, настоящая красавица. Она покорила сердце Патрика с первого взгляда. И мое тоже. Тихая, кроткая и печальная девочка. И мне кажется, что я ее уже люблю.

— Наверное, нужно много всяких лекарств. Открой счет, я анонимно буду присылать тебе деньги. Не переживай, Рэндэл не просечет. Я буду отсылать тебе наличку, не со своих счетов.

— Спасибо, Рэй.

— Я рад, что все-таки нужен тебе, хоть это тебе и не нравится. Я помогу тебе, моя красавица. Это моя обязанность. И я этого хочу. В общем, сама знаешь, чего объяснять?

— Положи от меня цветы Куртни. Я так переживаю из-за того, что даже не могу прийти к ней на могилу.

— Куртни бы тебя поняла. Тебе не надо просить меня, я каждый раз приношу ей цветы не только от себя, но и от тебя и Патрика. Три огромных букета.

Они напряженно помолчали.

— А как у тебя с твоим парнем? — все-таки не выдержал он.

Кэрол очень надеялась, что он не спросит.

— Не хочешь рассказать мне о нем? Или это тайна?

— Мне не хотелось бы говорить с тобой об этом.

— Почему? Интимные отношения нас больше не связывают. Расскажи, что собой представляет твой парень, что в этом такого?

— Не спрашивай меня об этом, Рэй. Я же не спрашиваю тебя.

— Потому что тебе не интересно, я думаю. А мне любопытно. В конце концов, я должен знать, что за человек рядом с тобой. Как я понял, в роскоши ты с ним не купаешься, раз принимаешь помощь от меня.

— Рэй, прекрати. Я положу трубку и не возьму от тебя ни цента.

— Да ладно, не гонорись… передо мной-то! Ты всегда любила окружать себя таинственностью. Пусть будет так.

— Мне нужно идти, Рэй. Спасибо, что терпишь меня, да еще помогаешь.

— Не говори глупостей! Кому мне еще помогать? У меня больше никого нет.

— Почему не заведешь семью?

Он помолчал.

— Не хочу. Ладно, беги, мое солнышко. Звони хоть иногда, не забывай. Целую тебя.

Кэрол чмокнула губами, отвечая на звонкий поцелуй, прозвучавший в трубке.

— Пока, Рэй. Я тебя люблю.

Она осеклась, усомнившись в том, воспримет ли он ее слова о любви так, как она хотела, поймет ли, о какой любви она ему сказала. Но, конечно, он все понял. Понял, что это были слова девочки, которую он воспитал, а не женщины, с которой он когда-то был в одной постели. И постарался ответить так же невинно, словно между ними никогда и не было интимных отношений.

— Я тоже тебя люблю, малыш.

Но так, как у нее, у него не получилось, потому что для него она теперь была только женщиной. И оба слишком хорошо помнили, как были в постели, и отношения, которые были у них до этого, уже невозможно было вернуть, а их попытка выглядела пафосной и нелепой в их же собственных глазах. И теперь, говоря друг другу о любви, они уже сами не знали, о чем именно они говорят. Рэй, может быть, и знал. Но не Кэрол, которая совершенно запуталась в своих чувствах к нему после того, как он побывал у нее в любовниках. Но разбираться в этом она не пыталась, считая, что теперь, когда жизнь разделила их, это не важно. И эту неясность и неопределенность в своем отношении к нему она так и оставила неразрешенной, даже радуясь тому, что нет необходимости это делать и, она может оставить все так, как есть.