Нелюдь - Алексей Селецкий

– Вот и я об этом. Не надо было раньше времени вылазить… хотя не рано, подмяли бы нас. Когда этот Саша исчез, с молодыми полегче стало. Так что думаешь, вся эта спецобработка для нас затеяна? Опять чьи-то старые друзья постарались?

– Знаешь что, Костя, не паниковал бы ты раньше времени! Надоело уже, шестой год за каждым углом тебе эти старые друзья мерещатся! Подожди, давай хотя бы все, что можно, выясним. С тем же штабом еще не разобрались – может, сейчас позвоним, приедем, а нам спокойненько пропуск выпишут и до лагеря проводят. Только там не мы с тобой разговаривать должны, а Андрей.

– Это почему же?

– Потому что я так чувствую. Потому что там надо будет не законы наизусть рассказывать, а стоять столбом и отвечать: «Так точно!», «Никак нет!» и «Виноват, ваше благородие!» Сумеешь? Если нет – поехали в офис, Андрюхе позвоним и отвезем его вместе со всеми бумажками.

– Позвонить я и отсюда могу.

Автобус, коптя и постанывая, тащил свой громоздкий короб на подъем. Пассажиров бросало из стороны в сторону, шлепало жесткими сидениями, душило сочащимися из всех дыр выхлопами. На задней площадке позвякивали и громыхали рюкзаки, сумки и пакеты.

Дорога нырнула в глубокую выемку и вроде бы стала не такой крутой. Двигатель рявкнул, одобрительно заворчал и потянул старенький «ЛАЗ» гораздо быстрее. По крайней мере, пешком вряд ли удалось бы догнать. Бегом – вполне возможно.

Кто-то в салоне не выдержал, попробовал дотянуться до форточки. Расположившийся на переднем сидении парень развернулся, грозно нахмурился:

– Это кому там жарко стало? Артем, ты что, не понял? Окна и люки не открывать! Мало ли чем они тут опрыскивали! Эй, эй, а кто додумался шторку отдергивать? Ну-ка, чтобы ни единой щели! И не выглядывать! И так разрешение еле-еле выбили! Увидят нарушение, завернут всех сразу, разбираться они долго не будут!

– Андрей, ну сдохнем же, пока доедем! Это душегубка, а не автобус! Газовая камера на колесах!

– И на что здесь смотреть? – еле слышно проворчал девичий голос. – Кусты секретные, что ли? Или дубы особые, армейские?

– Чем больше в армии дубов… – тут же отозвались из задних рядов. Салон дружно захихикал.

– Так, смеетесь, значит, живые. Документы лучше приготовьте, вон уже пост показался.

Выемка стала чуть мельче и шире, зато над откосами и в самом деле показались молодые дубки. Впереди начинался настоящий лес, но до него еще нужно было доехать. Военные успели обосноваться капитально. Свежевыкрашенный черно-белый шлагбаум. Снятая с какой-то машины будка-кунг, над которой поблескивал длинный, поднимающийся над склонами прут антенны. Выгоревшая палатка с облупившимся красным крестом в белом круге. Чуть дальше к обочине приткнулась зеленая автоцистерна, и на самом выезде из выемки – плоский брусок гусеничного тягача. Поперек. Видимо, движение здесь было не слишком оживленное.

От стенки кунга отделился автоматчик в бронежилете и каске, махнул милицейским жезлом. Оглянулся на дверь будки, что-то сказал. Вышел офицер с красной повязкой на рукаве. Поправил кепку и портупею, направился к остановившемуся автобусу. Приглашающе зашипела передняя дверь, заскрипела, застряла – Андрей толчком помог створкам сложиться.

– Та-ак, здрав-желаю, дежурн-ка-пэ-пэ капитан Селиверстов, ваши пропуска, пожалста… – скороговоркой выпалил страж карантинного режима, оглядывая салон. Заметил груду рюкзаков, бдительно прищурился. Сказал четко, раздельно: – И вещи к осмотру приготовьте.

– Вот, пожалуйста, пропуск и список группы, – сидевший рядом с Андреем Костя приподнялся, распахнул кожаную папку. – Только мы в штабе уточняли, вещи досматривать не должны.

– Это в каком штабе вы… уточняли? – взгляд из-под зеленой кепки стал убийственным. Бронебойным. Вот только на юристов он, похоже, не был рассчитан.

– В штабе особого района, – любезно пояснил Костя. – В том самом, который в мэрии расположился. Насколько я понимаю, вы ему тоже подчиняетесь?

– Кому я подчиняюсь, это не ваша забота. Насчет вашего автобуса со мной связались, а насчет вещей ничего не говорили. Порядок общий, без досмотра идет только спецтехника, – капитан стоял насмерть. – Так что разбирайте свои вещички и с ними на выход. Будем проверять состав по списку.

– Капитан, тут же написано: «Следуют до конечного пункта без досмотра», разве не ясно? Там будем разгружаться, там ваши коллеги…

– Разговорчики! – первые ряды инстинктивно пригнулись, пропуская над головой раскаты командного голоса. Автоматчик у шлагбаума беспокойно зашевелился. – У меня приказ, ЭТО вам ясно?! Без досмотра я вас не пропущу, хоть с губернатором приезжайте. Все, прекращаем прения – или выходите с вещами, или разворачивайтесь к грибной матери, понятно?!

– А вы не кричите, капитан… – начал было Костя, но замолчал, почувствовав руку Андрея на плече.

– Так, теперь давайте попробуем спокойно, – парашютист встал, посмотрел в наливающиеся яростью глаза офицера. – Товарищ капитан, разрешите… Можно с вами поговорить? Только не здесь, а то уж очень душно. Мы тут вашу инструкцию соблюдали, ехали закупорившись, а у коробочки, видно, прокладки подтравливают. Давайте выйдем, спокойно все обсудим. Тут действительно случай особый.

– Для меня все случаи особые! – рыкнул Селиверстов, но все-таки соскочил на землю. – Так все-таки, кто у вас старший?

– Со старшим вы сейчас разговаривали, теперь я попробую. Собственно, я в штабе документы на эту поездку и пробивал… Слушайте, товарищ капитан, может, все-таки в тенек отойдем, к будке? Автобус никуда не денется, выходить из него пока что никто не будет.

Дальнейший разговор Костя почти не слышал. Мешал бормочущий вхолостую мотор. Иногда можно было разобрать даже не фразы, а шальные обрывки: «…а если вынимать, то опасность зараже…» – «Вы меня не у… прика…» – «…асаев ваш пост не за…» – «…таком тоне…» Отчетливо донеслось гневное капитанское: «Сопляк!» В ответ Андрей улыбнулся, развел руками и сказал что-то совсем тихое, но подействовавшее на дежурного, как стакан воды. Холодной. Выплеснутой в лицо. Мотнулась голова, желваки на обветренных до красноты скулах задвигались, словно капитан вознамерился разжевать собеседника прямо здесь и сейчас. Сырым. И, не исключено, вместе с автобусом и пассажирами. Однако пришлось подавить здоровые рефлексы хищника: шевельнулись под козырьком ноздри, вспучилась перечеркнутая портупеей грудь – и бессильно опала. Андрей сказал еще одну фразу, из которой удалось разобрать только: «…аз на такой слу…» – и под беспокойным взглядом часового спорщики направились к кунгу. Грохот дверцы, захлопнутой капитаном, заставил вздрогнуть даже шофера. Из палатки выскочили два солдата, ошалело огляделись, на всякий случай направили автоматы на автобус. Из-за цистерны показались еще две головы, а на тягаче беспокойно шевельнулась башенка с пулеметом.

Через пять минут дежурный по КПП вышел из будки, рявкнул – лишние свидетели тут же попрятались. Следом за ним показался Андрей, взялся за дверцу, потом передумал и оставил открытой. Капитан, не оглядываясь, зашагал к автобусу. Поднялся в салон, глянул на всех разъяренным тигром, протянул руку в сторону Кости:

– Давайте ваш список, – голос, на удивление, оказался почти вежливым. – Все здесь?

– Двоих нет, там отмечено. Остальные все, паспорта тоже у всех имеются.

Офицер еще раз скользнул взглядом, на этот раз внимательно – видимо, считал по головам.

– Одного нет… Ага, все. Так, давайте пропуск, отмечу время, – похлопал себя по карманам, огляделся, заметил предложенную Костей ручку. Пришлепнул листок к лобовому стеклу, быстро черкнул. – Окна не открывать, до лагеря не останавливаться, с асфальта не съезжать даже на обочину. Понятно? – капитан обернулся к шоферу. – Всем понятно?

– Так точно, командир, – лениво откликнулся шофер. – Ездил уже сюда.

– Тогда все. Проезжайте, – последнее слово пришлось выдавливать по капле. По звуку, по буковке. Дежурный спрыгнул с подножки, посторонился, пропуская Андрея. Махнул автоматчику у шлагбаума: – Емелин, открывай! Быстрее шевелись!

– «Таблетку» уберите, мы ее не перепрыгнем, – напомнил парашютист, поднимаясь к своему месту. – А вообще – счастливо оставаться!

– Да пошел ты… Давай, давай, откатывай! – капитан махнул высунувшемуся из тягача механику-водителю. Тот кивнул, скрылся в люке. Над дорогой поднялся клуб сизого дыма, глухо зарокотал укрытый броней дизель. Гусеницы напряглись, звякнули, со стуком впечатались в раскрошенный асфальт. Зеленый брусок неожиданно резво качнулся вперед, развернулся вдоль обочины. Замер, фыркая выхлопом. – Все, давай вперед! Проезжайте!

Лязгнула дверь. Застоявшийся автобус тронулся с места так, словно боялся не успеть до закрытия шлагбаума. Проплыла за стеклом цистерна с змеящимися черными шлангами, сбоку прогрохотал на прощание тягач. В зеркале заднего вида мелькнула крохотная фигурка плюющего на асфальт капитана. Въехали в лес.