Эдера (СИ) - Гридасова В.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надеюсь, вы сумеете о нём позаботиться и будете отличной женой, — обратилась она к Хильде.
— Чинция, прошу тебя! — взмолился Манфред.
— А ты почему не пьёшь? — обернулась к нему Чинция. — Покажи добрый пример всем!
— Нам надо поговорить наедине, — тихо произнесла Хильда, обращаясь к Чинции. — Видите ли, Лотта меня убедила…
— Отступить назад? — с трагическим надломом в голосе воскликнула Чинция. — Нет! У Хильды значительно больше прав на Манфреда. А мой брак теперь не имеет силы!
— Да, но… — попыталась возразить Лотта.
— Моё решение разумно, — не дала ей высказаться Чинция, — в том числе и с финансовой стороны. Избавиться от Хильды для Манфреда стоило бы слишком дорого. А я не требую никакой компенсации. Вместе с Эдерой мы останемся твоими компаньонами, Манфред. Поверь: жена тебе обойдётся значительно дешевле, чем развод.
— Спагетти — чеснок — масло — помидоры! Увидеть Неаполь и умереть! — тоном уличного зазывалы провозгласил Манетти, появившийся перед гостями с подносом в руках.
— Обслужите сначала синьору! — Чинция указала на Хильду.
— С удовольствием! — Манетти склонился перед гостьей в услужливом поклоне, при этом поднос его накренился, и все тарелки с соусом разом опрокинулись на платье Хильды.
— Ох, синьора, простите! — взмолился Манетти.
— Что вы натворили! — рассердилась Чинция. — Идёмте со мною, Хильда. Я дам вам своё платье.
— Спагетти на полу — к несчастью, — заметил Филиппо, с видом полного идиота.
Чинция и Хильда вышли в ванную, а над столом повисло тягостное молчание, которое первой одолела Лотта.
— Манфред, я вынуждена тебе напомнить: или ты выплатишь Хильде кругленькую сумму или предстанешь перед судом как двоеженец!
Но Манфреду не пришлось ничего отвечать на эту угрозу, потому что на пороге появилась Хильда — в трусах и лифчике.
— Выходи, выходи! Двигайся, негодяйка! — подталкивала её сзади Чинция. — Синьор Манетти, очередь за вами!
— Я готов дать объяснения, — торжественно заявил сыщик. — Синьор Манфред, посмотрите внимательно на эту женщину. Её тело должно быть испещрено следами от пуль и многочисленных хирургических операций. Если, конечно, эта женщина — ваша воскресшая жена Хильда.
— Но… я не вижу ни одного шрама, — сказал Манфред.
— Это и неудивительно, — удовлетворённо подхватил Манетти, — потому что перед вами — Рената Шеффер, сестра бедной синьоры Хильды.
— Да, у Хильды была сестра-близнец, — припомнил Манфред. — Но она убежала из дома ещё подростком, и с тех пор о ней ничего не было известно.
— Однако теперь вы можете лицезреть её во всей красе! — закончил свой доклад Манетти.
— Я сейчас же вызову полицию! — Манфред направился к телефону, но Чинция его остановила:
— Не стоит, дорогой! Лучше выгоним их отсюда немедленно. Синьор Манетти, окажите любезность, выпроводите этих дам за дверь.
— Синьоры, прошу следовать за мной! — не заставил себя упрашивать Манетти. — Быстренько, быстренько!
— Но я голая! — взмолилась Рената.
— Это не беда, — возразил Манетти. — Сейчас Филиппо возьмёт в ванной ваше платье с чесночно-помидорным соусом и подаст вам его за дверь. Филиппо, будь добр, помоги синьоре.
— Какая красивая у меня дочка! — с восхищением и в то же время с горечью произнёс Дарио, издали наблюдая за девочкой, ожидающей вместе с Эдерой прибытия самолёта из Кельна.
— Да, — согласилась Дальма. — Но ты не должен к ней подходить. Помни, что ты обещал!
Они стояли в толпе встречающих, стараясь быть незамеченными Эдерой, и стороннему наблюдателю могло показаться, что это старые добрые знакомые тихо беседуют о том, о сём. На самом деле так оно, в общем, и было, только не мир и спокойствие определяли отношения этих двоих, а скорее усталость от долгого противостояния, полного взаимных обид и горьких разочарований.
Конец вражде был положен совсем недавно, после того, как Дарио отыскал Дальму в ателье, где она помогала Эдере. Он сказал, что приезд Дальмы в Рим хорошо было бы использовать для возможного примирения. Каялся в прошлых грехах. Клялся в любви к Дальме. А затем признался, что находится в отчаянном положении: проиграл десять миллионов, и если не вернёт их сегодня, то погибнет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Одолжи мне эти деньги! — взмолился он. — Ты единственная, на чью помощь я могу рассчитывать.
— И только ради этого ты разыграл предыдущую сцену? А я, дурочка, чуть было опять тебе не поверила! Уходи, Дарио! Не могу тебя видеть! Если бы ты просто попросил у меня денег, то, может быть, я тебе их и дала бы. Но теперь не дам! Оставь меня, будь добр.
В этот момент Дальму позвали в цех, а Дарио, увидев прямо перед собою чек на крупную сумму, взял его со стола и поспешно покинул помещение.
Пришедший за выручкой Манетти предложил заявить о пропаже в банк, чтобы там могли поймать за руку преступника, предъявившего этот чек. Но Дальма, догадываясь, кто мог оказаться этим преступником, испугалась за Дарио:
— Возможно, я сама его куда-то засунула. Завтра утром я перерою весь стол.
Манетти ушёл, а Дальма в бессилии откинулась на стуле, не зная, что ей делать. Внезапно она услышала робкий голос Дарио:
— Дальма… Я здесь… Возьми чек. Я не смог им воспользоваться. Прости. Клянусь: больше я никогда не встану на твоём пути.
— Нет, Дарио! Ты не поверишь, но рада тебя видеть, рада, что ты вернулся. Возьми этот чек и расплатись с долгами.
— Не могу! Ведь я украл его у тебя!
— Бери, Дарио. Ты прав: кроме меня, тебе некому помочь.
— Как же я виноват перед тобой, Дальма! — Дарио бросился к ней и, упав на колени, стал просить о прощении. — Я никогда не ценил тебя. Обманывал… Изменял тебе… Прости, если можешь.
— Дарио, скажи хотя бы сейчас, — вытирая слёзы, спросила Дальма, — Эдерина — твоя дочь?
— Да. Я виноват и перед нею, и перед Чинцией. У меня слишком много грехов. Я знаю, что не достоен тебя. Прощай.
— Подожди, — остановила его Дальма. — В таком состоянии человек не должен оставаться один. Если хочешь, мы вместе отвезём деньги твоим кредиторам…
…Самолет из Кельна, наконец, приземлился, и Дарио увидел, как Эдерина с криком: «Мамочка! Папочка!» бросилась навстречу родителям, и как счастливый Манфред подхватил девочку на руки: «Доченька, дорогая!»
— Дарио, пойдём, — дотронулась до его плеча Дальма. — Ты уже ничего не можешь изменить.
Андреа самозабвенно работал над портретом Мелоди, пытаясь вложить в него всё своё восхищение этой женщиной и все свои надежды на будущее — яркое и увлекательное. Дома Андреа теперь видели редко — он практически переселился в мастерскую. Несколько раз Эдера предлагала ему хотя бы вместе пообедать, но он ссылался на занятость и отсутствие аппетита. Однажды она всё же не выдержала — пришла в мансарду без предупреждения и обнаружила Андреа исхудавшим, небритым, с лихорадочно горящими глазами.
— Ты не должен так утомлять себя, — сказала Эдера, вовсе не надеясь, что Андреа услышит её.
— Я никогда не был так счастлив, как теперь, — возразил он. — Но ты права в одном: мне и вправду пора пообедать. Я не ел ничего со вчерашнего дня. Пойдём, дорогая.
Эдера тем временем заметила портрет Мелоди, и остановилась перед ним в изумлении.
— Какая красивая!.. Кто она?
— Это лицо, которое произвело на меня впечатление. Ну, пойдём же!
Выходя, они столкнулись с Манетти, который пришёл по приглашению Андреа, но из-за появления Эдеры оказался здесь весьма некстати.
— Я был здесь неподалёку и решил заглянуть, — мгновенно сориентировался Манетти, увидев испуганное лицо Андреа.
— А мы идём обедать. Не хотите, ли составить нам компанию? — преувеличенно весело произнёс Андреа.
— Я… собирался посмотреть картины, — нашёлся Манетти. — Если вы будете отсутствовать недолго, то я подожду вас здесь.
— Я вернусь примерно через час, — пообещал Андреа.
— У вас с Манетти какие-то секреты? — удивлённо спросила Эдера, когда они с Андреа вышли на улицу.