Избранное. Т.1 - Кейт Лаумер

Размышляя, я вышел через четыре квартала к остановке такси на Делавэр-стрит. Уселся на заднее сиденье «ромео», который следовало бы свезти на свалку лет десять назад, и сказал водителю, куда ехать. Он с любопытством взглянул на меня, недоумевая, что может понадобиться такому приличному молодому человеку в той части города, и уже открыл рот, чтобы спросить об этом, но я добавил:

— Уложишься в семь минут, получишь пять долларов.

Парень щелкнул счетчиком и чуть ли не вырвал сцепление, рванув со стоянки. По пути он то и дело посматривал в зеркальце, прикидывая, как бы все-таки подступиться ко мне с вопросом, что вертелся у него на кончике языка. Однако, заметив в полу-квартале неоновые буквы, горящие словно раскаленное железо, я хлопнул его по плечу, сунул деньги и в следующую секунду уже стоял на тротуаре.

Не слишком выделяясь среди окружающих строений, коктейль-бар сохранил претензии на светскость. Пара ступенек вела вниз, и верилось, что когда-то, до введения сухого закона, зал выглядел весьма привлекательно. Стены, облицованные деревянными панелями, не сильно пострадали от времени, разве что почернели от въевшейся пыли. Узорчатый потолок также выглядел сносно, но по темно-бордовому ковру тянулась широкая вытоптанная дорожка, она извивалась, как тропа в джунглях, во всю длину бара и разветвлялась у столиков, теряясь возле ножек стульев. Обтянутые прочной тканью сиденья в кабинках заметно выцвели, на некоторых темнели заплаты. И никто не побеспокоился вымыть кружки, оставленные на дубовых столиках любителями пива. Я занял кабинку в глубине зала, с тусклым модным светильником и нацарапанной на стене росписью, свидетельствующей о чьей-то победе в беге с препятствиями в 1810 году. Часы над стойкой бара показывали 19.40.

Я заказал кружку пива у официантки, расцвет которой падал примерно на то же самое время, что и процветание бара. Она принесла кружку, и я отпил глоток, когда кто-то скользнул на сиденье напротив. Незнакомец пару раз выдохнул, будто только что обежал вокруг стадиона, и поинтересовался: «Не возражаете?» — затем поднял кружку и помахал ею в сторону полупустого зала.

Я воспользовался этим моментом, чтобы рассмотреть соседа. У него было нежное, круглое лицо и бледно-голубые глаза. Голова на гладкой, явно тонковатой шее казалась лысой, оттого что ее покрывал чудесный светлый пушок вроде цыплячьего. Одет он был в полосатую рубашку с открытым воротом, воротник которой был отложен поверх пиджака из плотной шотландки, с подбитыми плечами и широкими лацканами. Рука, державшая стакан, выглядела маленькой и холеной, ногти короткие, с безупречным маникюром. На левом указательном пальце — громоздкое золотое кольцо со стеклянным рубином, который по величине сошел бы за пресс-папье. В целом же одет он был как-то небрежно, словно одевался в спешке, занятый куда более важными мыслями.

— Мне не хотелось бы, чтобы у вас сложилось ложное впечатление, — заговорил мужчина.

Его голос, низковатый для женщины и высокий для мужчины, странно звучал в помещении, полном сигарного дыма.

— Лишь чрезвычайные обстоятельства заставляют меня обратиться к вам, мистер Рейвел, — продолжал он торопливо, словно опасаясь, чтобы его не прервали. — Дело огромной важности… касающееся вашего будущего.

Он помедлил, проверяя произведенный эффект: этакая выжидательная пауза, словно от моей реакции зависело, продол жать ему или нет.

Я сказал:

— Будущее, вот как? Не уверен, что оно у меня есть.

Ответ ему понравился, я это заметил потому, как заблестели его глаза.

— Ну да, — кивнул он, располагаясь поудобнее. — Да, в самом деле. — Он немного отпил из кружки и поставил ее, затем перехватил мой взгляд и уставился на меня, едва заметно ухмыляясь. — И я мог бы добавить, что у вас будет будущее… может быть, гораздо более величественное, чем прошлое.

— Мы встречались где-нибудь? — осведомился я.

Он отрицательно покачал головой.

— Я понимаю, что сейчас мои слова покажутся вам бессмыслицей… но любое промедление чрезвычайно опасно. Поэтому, прошу вас, выслушайте…

— Я слушаю, мистер… как вы сказали?

— Имя не важно, мистер Рейвел. Я вообще не имею к этому делу никакого отношения, за исключением того, что являюсь посланником. Мне поручили войти с вами в контакт и передать определенную информацию.

— Поручили?

Он пожал плечами.

Я перегнулся через стол и схватил его за руку, в которой он держал кружку. Рука была мягкой и гладкой, словно у ребенка. Я слегка надавил. Немного пива выплеснулось на край стола и ему на колени. Он дернулся, намереваясь встать, но я прижал его к сиденью.

— Дайте-ка мне тоже сыграть, — сказал я. — Что, если мы вернемся к тому моменту, где речь шла о поручении? Меня это, знаете ли, заинтриговало. Так кто же меня считает настолько важной персоной, что поручает всяким пройдохам совать свой нос в чужие дела?

Я сощурился. В ответ он тоже изобразил улыбку и напрягся, видимо, утратив часть энтузиазма, но не сдаваясь.

— Мистер Рейвел, что бы вы сказали, если бы я сообщил вам о своей принадлежности к секретной организации суперменов?

— А что бы вы хотели услышать?

— Что я не в своем уме, — с готовностью подсказал он. — Вот почему я надеялся обойти этот вопрос и перейти непосредственно к сути дела. Мистер Рейвел, ваша жизнь в опасности.

Я промолчал, и последние слова повисли в воздухе.

Он бросил взгляд на часы, надетые на английский манер циферблатом вниз, и продолжал:

— Ровно через одну минуту и тридцать секунд сюда войдет человек, одетый в черный костюм, с тростью из черного дерева с серебряным набалдашником. Он пройдет к четвертому табурету возле бара, закажет виски, выпьет, повернется, поднимет трость и трижды выстрелит вам в грудь ядовитыми иглами.

Я отпил еще глоток. Пиво было по-настоящему вкусным — одно из утешений в этой жизни.

— Ловко, — сказал я. — А что будет дальше?

Толстячок несколько встревожился:

— Вы шутите, мистер Рейвел? Речь идет о вашей смерти. Здесь. Через несколько секунд!

Он перегнулся через стол и говорил раздраженно, брызгая слюной.

— Ладно, ладно, я все понял, — сказал я и вновь поднял кружку. — Только не тратьте столько энергии на воображаемые похороны.

Пришел его черед схватить меня за рукав. Его жирные пальцы оказались куда более сильными, чем думалось.

— Я вам говорю о том, что случится непременно, и вы должны действовать немедленно, если хотите избежать смерти!

— Ага! И вот тут-то начинается то самое блестящее будущее, о котором вы толковали.