Мечта на поражение - Алексей Калугин

– А второй вариант? - напомнил Шрек.

– Монолит может являться неким сверхмощным артефактом, вытолкнутым сквозь дыру в пространстве, через которую лезут монстры. Монолит же удерживает эту дыру открытой, как распорка. В этом случае он также фокусирует вокруг себя высокие энергетические поля.

– А что, если взорвать этот самый Монолит к чертовой матери! - со всей последней прямотой предложил Гупи.

– Ну, для начала, до него еще нужно дойти, - резонно заметил Журналист.

– Ладно, дойдем, недалеко осталось. Выбьем эту хренову распорку, и вся любовь! Дыра закроется - и Зоне конец!

– Примерно так же рассуждали те, кто решил поиграться с ноосферой, - сказал Шрек. - Прежде чем что-то предпринимать, нужно предусмотреть и оценить все возможные последствия.

– Тут я с товарищем американцем согласен, - кивнул Журналист.

– А разве может произойти что-нибудь хуже, чем то, что творится сейчас? - искренне удивился Гупи.

– Ну, например, может оказаться, что Монолит это некий сдерживающий фактор, уничтожение которого спровоцирует еще более мощный прорыв иной реальности в наш мир.

– Так ведь Зона и без того постоянно расползается, будто тесто из квашни.

– Другой вариант - кто сказал, что Монолит вообще можно уничтожить с помощью взрыва? - задал вполне закономерный вопрос Шрек.

– А вот это уже существенное возражение! - согласился Гупи.

Внезапно Излом остановился и поднял руку.

– Тихо!

Гупи машинально сделал еще шаг вперед.

Журналист схватил его за плечо.

– Бюреры, - произнес он негромко.

– Ну, что ж, когда-то они должны были появиться.

Гупи коснулся большим пальцем планки предохранителя автомата, чтобы убедиться, что она стоит в положении автоматической стрельбы.

– Много?

– Да.

Журналист даже не счел нужным уточнить, насколько много. Значит, понял Гупи, очень много.

– Далеко?

– Метров сто.

– Впереди площадка, на которой сходятся четыре прохода.

– Вот-вот, они на ней и собрались.

– Может, гранатами закидать? - предложил Шрек.

– Ну, дурак, - с сочувствием покачал головой сталкер. - Чему только вас в вашей СС учат?

– А что? Если они все в одном месте…

– Во-первых, не факт, что все. Во-вторых, мы уже говорили сегодня о том, что бюреры - сильные психокинетики.

– Ну?..

– Гну! Толковый бюрер даже пули отводить в сторону умеет. А гранату тебе назад любой их пацан отфутболит.

На это Шрек ничего не ответил. Но Гупи и без того понял, что американец почувствовал себя полным идиотом. Ладно - полезно. Лучше быть дураком, чем мертвым.

– Попробуем договориться, - Журналист откинул назад полу плаща, прикрывающую его видоизмененную, похожую на лапу гигантского насекомого конечность, и, отодвинув Гупи плечом, пошел вперед.

Гупи выставил на фонаре красный светофильтр - бюреры не любят яркий свет и не стоит их попусту раздражать.

Сначала сталкер увидел светящиеся в темноте глаза. В отсветах красного фонаря они казались белесыми. Их было много. Очень много. Так много, что, казалось, это огромная, перепутанная елочная гирлянда, все огоньки в которой почему-то одного цвета. Подойдя ближе, Гупи увидел, что вся площадка, на которую выходили четыре прохода - круглая, чуть больше десяти метров в диаметре, - до отказа забита бюрерами. Как будто они собрались здесь в ожидании представления, которое никак нельзя пропустить. Подземные карлики сидели на полу, поджав ноги, одетые в жуткие обноски, а то и просто закутанные в драное тряпье. Лица их были похожи на сморщенную кожицу запеченных яблок. Губастые рты рассекали физиономии от уха до уха. Расплющенных носов почти не видно. Маленькие, поросячьи глазки, отлично видящие во тьме, прятались среди складок кожи под гипертрофированными надбровными дугами. Возраст или половую принадлежность бюреров определить проблематично. Почти невозможно. Низкорослые уродцы сидели и ждали. Словно им было что-то обещано.

Что именно?

И кем?

Не доходя пяти метров до края площадки, Журналист остановился и поднял повыше свою здоровенную клешню. Видно, хотел, чтобы бюреры ее как следует рассмотрели. Трудно сказать, произвело ли сие действо какое-то впечатление на бюреров, - они и без того знали, что перед ними Излом. Выждав с минуту, Журналист стянул с плеча безжизненное тело Вервольфа и положил его на вытянутые руки. И так, держа тело перед собой, медленно двинулся вперед. Гупи думал, что, подойдя к бюрерам вплотную, Журналист положит Вервольфа на пол. Однако с приближением Излома плотная толпа бюреров стала раздаваться в стороны. Они не поднимались на ноги, не ползли по полу, они вообще не совершали никаких видимых движений. Тела их, будто сами собой, плавно и медленно смещались в стороны, освобождая Излому проход.

– Они левитируют, - шепотом произнес за спиной у Гупи Шрек.

– Может быть, - безучастно отозвался сталкер.

Его интересовало не то, каким образом перемещаются сидящие на полу бюреры, а как они сами станут пробираться сквозь толпу жутких карликов к проходу, расположенному по другую сторону оккупированной уродцами площадки.

Журналист, между тем, оказался в самом центре толпы. Бюреры не пытались его остановить, но и как-то по-особому не приветствовали его появление. Они раздавались в стороны, открывая Излому проход, и точно так же смыкали ряды у него за спиной. И все. Никакой реакции на явление чужака.

– Они смотрят на нас, - снова зашептал за спиной у Гупи американец.

– Я вижу, - тихо ответил сталкер.

Бюреры, сидевшие с краю, действительно, неотрывно смотрели на людей. Судя по всему, они были готовы в любой миг нанести массированный психокинетический удар. Что их сдерживало до сих пор? Одно лишь присутствие Излома?

– Я слышал, бюреры понимают наш язык и сами могут говорить, - прошептал Шрек.

– Я тоже слышал. Я даже видел бюрера, который таскал дрова Болотному Доктору.

– Так, может, стоит с ними поговорить?

Гупи обернулся. Но блеклые, красноватые отсветы и два пластиковых забрала помешали ему рассмотреть выражение лица американца.

– О чем?

– О чем? - переспросил Шрек.

– О чем ты собираешься с ними говорить?

– Ну… Не знаю. Главное установить контакт…

– Главное не спровоцировать нападение. Я так полагаю, они не испытывают по отношению к нам никаких чувств. Ни злости, ни ненависти. И, уж точно, никакой любви. Мы для них - всего лишь ходячая еда.

– Почему же они сразу не набросились на нас?

– Ну, дружище, ты ведь тоже, наверное, не пытаешься сожрать всякую овцу, что оказывается рядом с тобой.

– Я не ем сырое мясо.

– А бюреры предпочитают сырое, но с тухлинкой… Но это не значит, что в отношении нас у них нет гастрономических планов.

Излом остановился и что-то громко крикнул на непонятном языке. Слова были короткие, рубленые, насыщенные шипящими согласными. В ответ бюреры заворчали. А может, зачавкали. В любом случае издаваемые ими звуки не были похожи на членораздельную речь. Что они означали, агрессию или умиротворенность, можно было только гадать.

Излом произнес еще несколько слов на том же, чуждом любому обитателю Земли языке и бросил труп «грешника» перед собой. Двое бюреров едва успели отскочить в сторону. Излом поднял вверх уродливую левую конечность, как белый флаг парламентера, и медленно попятились назад.

В толпе бюреров возникло странное движение - будто волны одна за другой прокатились. Те, что находились ближе к центру, стали подниматься на ноги. Остальные, левитируя, начали подтягиваться к ним ближе.

Журналист обернулся, нашел взглядом Гупи и сделал жест человеческой рукой: куда?

Гупи указал на противоположный проход. Журналист недовольно дернул подбородком и начал смещаться в сторону. Теперь он пытался выбраться из толпы бюреров так, чтобы встретиться с Гупи и Шреком возле левого прохода. Двигаться Журналисту было непросто, поскольку бюреры уже не уступали ему дорогу, как прежде. Когда он осторожно отодвигал ногой одного из них, карлик недовольно рычал, скалился и даже вскидывал руки, готовясь нанести психокинетический удар. Но, видно, Излом все же внушал им некое уважение. А может быть, страх. Как бы там ни было, дальше демонстрации угрозы дело не шло. Пока не шло.

Гупи первым ступил на узкую полоску открытого пространства возле стены. И тотчас же на него обернулись двое находившихся поблизости уродливых карликов. Один злобно зашипел, другой поднял сжатую в кулак руку.

– Тихо… Тихо… - Гупи погрозил шипящему стволом автомата. - Иди… А то все без тебя сожрут.

Карлик будто понял его - посмотрел в ту сторону, где уже началось кровавое пиршество и, забыв о сталкере, активно заработал руками, пробираясь вперед. За ним рванул тот, что грозил Гупи кулаком. Бюрер, которого он бесцеремонно оттолкнул в сторону, схватил ловкача за лохмотья на спине и отшвырнул назад. Но ловкач и не думал сдаваться и снова дернулся вперед. Но тут уже двое недовольных такой прытью бюреров преградили ему путь. Среди уродливых карликов возникла свара. В ход пошли не только кулаки и зубы, но и психокинетика - то один, то другой бюрер вдруг с криком взлетал вверх, будто наподданный ногой мяч.