Дрозд и малиновка - Марианна Красовская

— Нет-нет, — торопливо отказалась я, пытаясь вспомнить свои ощущения. Теперь я ясно осознавала, что со мной все же было не все в порядке. Проклятые фэйри и их демоническая магия! Не зря я все же ненавидела Гарманиона!

— Жаль, — раздался бархатистый голос откуда-то со стороны. — Мой лес давно не слышал таких страстных стонов!

Миг — и Кейташи взвился как птица, подхватывая меня в объятия и ревниво кутая в шелковый халат.

— Какого дохлого стервятника? Ты что, подглядывал?

— А если и так, что ты сделаешь? Заклюешь меня? Или попробуешь придушить шелковым поясом?

Кей зарычал тихо и грозно, но Гарманион, небрежно опиравшийся на ствол большого клена и рассматривавший нас насмешливо, только махнул туманным рукавом.

— Не злись, человек-птица. Ты силен, очень силен. Сумел распознать чары и не просто разрушить их, но и повернуть в свою пользу. Однако уже смеркается. Вы же не хотите остаться на ночь в Сумрачном лесу? Я бы не советовал. Одевайтесь. Я приглашаю вас в гости — теперь как равных.

Стало так стыдно, что теперь я едва не плакала. Если бы не руки Кейташи, предупреждающе сжавшие мои плечи, я б точно провалилась сквозь землю. Он же меня и поднял на ноги, и одел сам, и бережно поцеловал в лоб, шепнув:

— Придется подчиниться, Мальва. Нас снова обманули.

— Никто нас не собирался отпускать? — всхлипнула я.

— Кто знает…

Колдовство ли это было, или мои собственные демоны вырвались на свободу? Тело охватила страшная слабость, я едва могла перебирать ногами. Да и Кей был не в лучшем состоянии. Он пытался бодриться, уверенно мне улыбаясь, но руки у него ощутимо дрожали, и губы побелели. Мы шли за Гарманионом как два калеки, цепляясь друг за друга и поддерживая. Возможно, это все тоже было частью испытания.

Лес вокруг нас менялся призрачно, неуловимо. Шаг, другой — и ноги уже ступают на на вытоптанную траву тропы, а на плиты зеленоватого камня, настолько гладкого, что в нем можно увидеть свое отражение. Вокруг не деревья — колонны из золотистого камня. И, что самое удивительное, фэйри. Никогда я не видела столько чудных существ, я вообще была уверена, что они вымерли, как драконы и саблезубые тигры. Но нет — светлоликая девица с зелеными жгутами волос, одетая лишь в цветочные гирлянды, и высокий мужчина с оленьими рогами на голове, и полупрозрачные дамы ростом мне по пояс с кровавыми губами и кожистыми крыльями за спиной,, и ломкие фигуры с непропорционально длинными руками и ногами — все они разглядывают нас с явным любопытством. Мы для них — диковинки. Счастье еще, что они не тянут руки, чтобы пощупать. И не обсуждают вслух, хотя, судя по переглядкам, наверное, эти существа общаются как-то по-другому. Плевать. Мне бы не упасть им под ноги. Достаточно представлений. И поэтому я хватаюсь за Кейташи обеими руками, надеясь, что у него хватит сил на нас обоих.

Красивая резная дверь распахивается перед нами. Коридор, еще дверь, еще коридор. Через бесконечно-утомительные минуты мы оказываемся… возле цветочной занавеси. Незнакомые мне растения лианами свисают с потолка. Гарманион уверенно раздвигает нежно-розовые плети — за ними огромная шелковая постель с подушками и покрывалами. Пахнет дождем и цветочным ароматом.

— Отдыхайте, вас никто не потревожит.

Мы остаемся вдвоем.

Кейташи из последних сил развязывает мне пояс, а потом падает в объятия покрывал. Я скидываю халаты и опускаюсь рядом. Сказка, настоящая сказка! Магия! 

Проснулась я от быстрых и легких, как перышко, поцелуев. Открыла глаза, встречаясь взглядом с улыбающимся Кеем. Он был уже одет — к счастью! — и как всегда беспечен.

— Малиновкам полагается вставать на рассвете, — изестил он меня. — Но мне было жаль тебя будить, милая.

— Так зачем разбудил?

— Нас позвали на обед. Или ужин. Или еще какое-то мероприятие?

— Надеюсь, не в качестве праздничного блюда? — пошутила я, потягиваясь.

В глазах Кея мелькнула тревога.

— Я тоже надеюсь. Тебе принесли наряд.

— А тебе?

— Ну я же не возлюбленная местного короля. Обойдусь тем, что есть.

— Кей, я… — села на постели, не зная, оправдываться мне или послать его к демонам. Или вовсе пропустить плохо скрытый упрек мимо ушей?

— Поторопись, пока наши радушные хозяева не проявляют нетерпения.

Поднялась, поджимая губы. Неприятно, но… он имел право. Доля моей вины тоже во всей этой истории не малая. Я была глупа, беспечна, наивна… Как говорил когда-то Ивген: курица не дозволит, петух не затопчет. Мерзко, жестко, но истинно.

Простое платье из полупрозрачной золотистой ткани, пояс, словно сплетенный из трав, зеленые шелковые ленты. Наряд был идеален и надевался просто и быстро, без всякой помощи. И даже волосы так легко ложились под пальцами в косы, что было понятно — без магии не обойтись.

Кейташи смотрел холодно, лицо его и поза выражали абсолютное равнодушие. Но я каким-то образом ощущала, что внутри у него все горит. Он был сейчас настоящим Кио — Светлоликим. Чужим. Величественным. Отстраненным. И его простое черное кимоно слуги казалось воистину царским нарядом. Он протянул мне руку, я вложила в нее озябшие пальцы. А потом его маска раскололась, он крепко стиснул мою ладонь и жадно, хищно поцеловал меня в губы:

— Ты моя. Никому не отдам.

И все страхи разом схлынули, как волна, как дождевая вода с зонтика. Он не отдаст. Я его. Я ему нужна.

Рука об руку, словно настоящие возлюбленные, мы вышли из комнаты. За дверью нас ждал светловолосый бледный юноша, совершенно не похожий на ильхонца. Скорее уж, так выглядели уроженцы северного Ранолевса: светлые глаза, мягкие кудри, круглое, нежное как у девушки лицо, не знавшее ласки знойного солнца. Это точно фэйри?

— Прошу за мной, дорогие гости, — мелодично прожурчал мальчик. — Вас уже ожидают.

И снова вспышка гнева внутри Кейташи — я чувствовала его эмоции как никогда ярко, хотя лицо было совершенно равнодушно.

Что ж, видимо, легко не будет.

35. Игра на чужом поле

Уже в коридоре Кей вдруг ухватил меня за плечи, да так крепко, что я невольно поморщилась, и жарко зашептал в ухо:

— Я понял, Мальва. Они с нами играют. Выворачивают наизнанку, вытягивают потаенные страхи и дурные мысли. Не поддавайся, слышишь! Даже если они нас убьют, не поддавайся. Мы — воины. Мы должны выдержать эту битву.