Переговоры - Фредерик Форсайт

Он почувствовал давление подушек над ним, когда Саймона Кормэка уложили на заднее сиденье. Его также накрыли одеялом. Двое самых маленьких похитителей сели на край заднего сиденья, за их спинами находилась худая фигура Саймона, а ноги стояли на Куинне. Гигант сел рядом с водителем, а Зэк сел за руль.

По его команде все четверо стащили маски и тренировочные костюмы и выбросили их через окно машины на пол гаража. Зэк завел мотор и привел в действие механизм управления воротами гаража. Он выехал задом на дорогу, закрыл ворота, развернулся и поехал. Машину никто не видел. Было еще темно, до рассвета оставалось два с половиной часа.

Машина ехала на постоянной скорости около двух часов. Куинн не представлял, где он находится и куда его везут. Наконец (позже будет установлено, что это случилось почти в шесть тридцать утра) машина остановилась. Во время поездки никто не проронил ни слова. Все сидели прямо в костюмах деловых людей, в галстуках и молчали. Когда они остановились, Куинн услышал, как открылась задняя дверь, и две пары ног убрались с его тела. Кто-то вытащил его за ноги из машины. Его скованные руки почувствовали влажную траву, он понял, что находится где-то на заросшей травой обочине. Он стал на колени, а затем поднялся на ноги. Он слышал, как два человека усаживались на заднее сиденье и как за ними захлопнулась дверца.

– Зэк, – крикнул он, – как насчет мальчика?

Зэк стоял на дороге около открытой дверцы водителя и смотрел на него поверх крыши «вольво».

– Через десять миль по дороге, – на той же стороне, что и ты.

Послышалось урчание мощного двигателя и скрежет гравия под колесами.

Затем машина уехала. Куинн почувствовал холодок ноябрьского утра через рубашку. Как только машина уехала, он приступил к работе.

Тяжелый труд на винограднике держал его в форме. Бедра его были узкими, как у человека лет на пятнадцать моложе него, а руки были длинными. Когда на него надевали наручники, он напряг жилы на кистях с тем, чтобы когда он расслабит их, между наручниками и руками образовалось пространство. Спустив наручники как можно ближе к кистям за спиной, он просунул зад между руками. Затем он сел на траву и подтянул руки под колени, сбросил ботинки и пропустил одну за другой ноги через скованные руки. Теперь, когда кисти рук были перед ним, он сорвал капюшон.

Дорога была длинная, прямая, узкая и совершенно пустынная в предрассветной полутьме. Он вдохнул полной грудью прохладный чистый воздух и огляделся вокруг, надеясь увидеть какое-нибудь человеческое жилье. Вокруг ничего не было. Он натянул ботинки, встал и побежал трусцой в том направлении, куда уехала машина.

Через две мили он увидел слева гараж, небольшое здание со старомодными ручными насосами и небольшой конторой. Тремя ударами ноги он сорвал дверь с петель и обнаружил телефон на полочке за креслом заправщика. Он поднял трубку двумя руками, приложил ухо, чтобы удостовериться есть ли гудок, положил ее на стол и набрал сначала код Лондона – 01, а затем номер горячей линии в кенсиштонской квартире.

В Лондоне за три секунды началось смятение. Британский инженер на телефонной станции в Кенсингтоне выскочил из кресла и начал искать ключ к передающему номеру. На это ушло девять секунд.

В подвале американского посольства дежурный офицер электронной разведки закричал, когда перед ним загорелась красная лампочка, а в наушниках послышался звонок телефона. Кевин Браун, Пэтрик Сеймур и Лу Коллинз вскочили с коек, на которых дремали, и прибежали на пост прослушивания.

– Переведите звук на настенные динамики, – коротко приказал Сеймур.

В квартире Сэм Сомервиль дремала на диване, на котором любил лежать Куинн, так как телефон горячей линии стоял рядом. В одном из кресел спал МакКри. Это была их вторая ночь.

Когда телефон зазвонил, Сэм тут же проснулась, но две секунды не могла разобраться, какой же аппарат звонит. Мигающая красная лампочка подсказала ей. На третьем звонке она подняла трубку.

– Да?

– Сэм?

Глубокий голос на другом конце провода нельзя было не узнать.

– Куинн? – спросила она, – у вас все в порядке?

– Плевать на Куинна, – кипятился Браун в подвале, – что с мальчиком?

– Все хорошо. Меня отпустили. Саймона должны освободить вот-вот, может быть уже освободили, но дальше по дороге.

– Куинн, где вы находитесь?

– Не знаю. Это старый гараж на большом куске дороги, номер на телефонном аппарате нельзя прочесть.

– Чертов номер, – сказал инженер на кенсингтонской станции. – Ага, вот он. Семь, четыре, пять, ноль, один.

Его коллега уже говорил с Найджелом Крэмером, который провел ночь в Скотланд-Ярде.

– Где он, черт его возьми? – прошипел он.

– Подождите немного… вот, заправка у Таббз-кросс на А-421 между Фенни-Стратфорд и Бакингемом.

В тот самый момент Куинн увидел квитанцию гаража, на которой был адрес. Он передал его Сэм. Через несколько секунд телефон замолчал. Сэм и Данкен МакКри выбежали на улицу, где Лу Коллинз оставил машину ЦРУ на случай, если им понадобится транспорт. Затем они помчались. Вел машину МакКри, а Сэм указывала путь по карте.

Найджел Крэмер и шесть офицеров выехали из Скотланд-Ярда на двух полицейских машинах. Под вой сирен они проехали по Уайтхоллу и Моллу, свернули на Парк Лэйн и помчались по дороге на север из Лондона. В это же самое время два больших лимузина вылетели из Гроувенор-сквер. В них были Кевин Браун, Лу Коллинз, Патрик Сеймур и шесть агентов ФБР, приехавших с Брауном из Вашингтона.

Дорога А-421 между Фенни-Стратфорд и городком Бакингэм, расположенном в двенадцати милях к западу, почти прямая, на ней нет городков или деревень, она проходит по равнине, на которой растут редкие группы деревьев. Куинн упорно бежал трусцой вслед за уехавшей машиной.

Через серые тучи начал пробиваться первый свет дня. Видимость неуклонно улучшалась и вскоре достигла трехсот ярдов. Именно тогда он увидел худенькую фигуру, бегущую к нему в сумраке, и услышал рев моторов сзади, быстро настигавший его. Он обернулся – машина британской полиции, одна из двух, два черных американских лимузина перед ними, а сзади машина ЦРУ без опознавательных знаков. В первой машине заметили его и стали тормозить. Из-за узкой дороги остальные машины тоже сбросили скорость.

Никто в машинах не видел небольшую фигурку, бегущую по дороге по направлению к ним. Саймон Кормэк также умудрился переместить свои руки из-за спины вперед. Он уже пробежал пять миль, в то время как Куинн четыре с половиной. Но он никуда не звонил. Ослабленный за время заточения и ошалевший от свободы, он бежал медленно, покачиваясь из стороны в сторону. Первая машина поравнялась с Куинном.

– Где мальчик? – проревел Браун с переднего сиденья.

Из красно-белой полицейской машины выскочил Найджел Крэмер и прокричал тот же вопрос. Куинн остановился, глотнул воздуха и кивнул вперед на дорогу.

– Там, – проговорил он, задыхаясь.

И тогда они увидели его. Группа американцев и британских полицейских, вылезших из машин, побежали навстречу фигурке, находящейся в двухстах ярдах от них. Машина МакКри и Сэм остановилась сзади Куинна.

Куинн остановился, больше он уже ничего не мог сделать. Он почувствовал, как Сэм подбежала сзади и схватила его за руку. Она сказала что-то, он никогда не смог вспомнить потом, что именно.

Видя, что спасители приближаются, Саймон Кормэк замедлил бег и почти уже не бежал. Меньше ста ярдов отделяло его от офицеров полиции, когда он погиб.

Позже свидетели будут говорить, что ослепительно яркая белая вспышка длилась, казалось, несколько секунд. Ученые скажут им, что в действительности она длилась три миллисекунды, но сетчатка человеческого глаза держит такую вспышку несколько секунд после этого. Огненный шар, появившийся вместе со вспышкой, просуществовал полсекунды и окутал всю спотыкающуюся фигуру.

Четверо из видевших это, опытные люди, которых трудно шокировать, были вынуждены пройти курс лечения после этого. Они рассказывали, как фигуру юноши подняло и швырнуло на двадцать ярдов по направлению к ним, как тряпичную куклу. Сначала она летела, а затем отскочила от земли и покатилась в виде искореженного набора разъединенных конечностей. Все почувствовали взрывную волну.

Вспоминая об этом, большинство людей соглашались с тем, что, казалось, все происходило как при замедленной съемке во время и после убийства. Воспоминания поступали отрывками и кусками, и терпеливые следователи выслушивали все, записывали эти отрывки и куски, пока у них не выстраивалась картина, отдельные части которой перекрывали друг друга.

Найджел Крэмер, застывший как камень и бледный как полотно, без конца повторял: «Боже мой! Боже мой!». Агент ФБР, мормон, упал на колени на обочине и начал молиться. Сэм Сомервиль вскрикнула, уткнулась лицом в спину Куинна и зарыдала. За ними Данкен МакКри стоял на коленях, наклонив голову над канавой. Руки его, поддерживающие вес тела, были глубоко в воде. Его ужасно рвало.