Страна нигде (СИ) - Андрей Пинаев

Летняя тактика 'Продирайся там, где он не продерется' на этот раз не сработала. Капитану Крюку не было теперь нужды догонять меня, а голые кусты без листьев представляли собой плохое укрытие. Он сделал еще пару выстрелов из своей пневматической пушки, затем не торопясь двинулся за мной, заряжаясь на ходу.

Должно быть, робот испытывал свое оружие в пещере, не вынося на поверхность, потому что приделать хоть какой-то стабилизатор к гвоздям он не догадался. Гвоздь начинал кувыркаться в воздухе, едва пролетев пять метров, и поэтому последний, выпущенный им, ударил меня под колено плашмя, не воткнувшись. Впрочем, мне этого хватило, чтобы потерять равновесие и упасть локтями в грязь.

Я успел подняться и броситься в сторону, прежде чем робот снова перезарядился. Мышца, по которой попало гвоздем, онемела, я захромал. Еще один гвоздь просвистел мне вслед и со звоном воткнулся в металлическую стену киоска с мороженым. Укрывшись за ним, я перевел дыхание. Так, два пути: подождать, пока робот приблизится, затем обогнуть киоск и к гостинице, либо же прямо сейчас броситься в лес, среди деревьев попасть в меня будет куда сложнее.

Второй вариант показался предпочтительнее - не хотелось повторять свой кросс через простреливаемые кусты в обратном направлении. Я быстро помял ладонями пострадавшую ногу (вроде помогло) и, пригибаясь, бросился к лесу, нацелившись на ближайшее дерево.

Капитан Крюк оказался умнее меня. Я думал, все это время он приближался, скрываемый от меня киоском, и киоск должен был закрывать меня от него во время моего броска, но за время, которое я укрывался, робот отъехал в сторону, и я оказался перед ним как на ладони. Хлопнул первый выстрел - мимо. Второй - мокрая земля впереди чавкнула, гвоздь вошел в нее по самую шляпку. Третий же выпущенный гвоздь воткнулся мне в спину, выше лопаток, чуть справа от позвоночника.

В фильмах главный герой, получив такую рану, обычно издает рычащий крик - именно так, по замыслу режиссера, реагирует настоящий мужчина. У меня крика не вышло. Я упал на колени и шепотом произнес:

-Ой-ой-ой... как больно...

Из глаз обильно хлынули слезы, я захныкал, как ребенок. Правая рука повисла, и каждая попытка шевельнуть ею отдавалась болью вдоль всей спины и в шее. Левой рукой я зашарил по спине, пытаясь ухватить гвоздь, но позади снова хлопнуло, и еще один гвоздь ударил меня по ребрам - на мое счастье, не острием, плашмя, но даже сквозь куртку удар вышел сильным, кожа лопнула, по боку потекла кровь.

Страх превозмог боль, я встал и успел добежать до ближайшего дерева прежде, чем робот снова зарядился, и укрылся за ним. Робот стал приближаться, мне ничего не оставалось, кроме как углубиться в лес. Совсем рядом, как я помнил, проходил промытый ручейком овраг, в котором в прошлый раз робот застрял. Мне стоит лишь пересечь его - и я смогу оторваться.

Капитан Крюк двинулся следом, на этот раз не спеша, аккуратно объезжая камни и не торопясь проезжая мох - так, чтобы колеса его не срывали. Каждый раз, когда между ним и мною не оказывалось деревьев, он останавливался, прицеливался и стрелял. Услышав, как перестал работать мотор, я бросался в сторону и гвоздь пролетал мимо, но вечно так не могло продолжаться.

Я успел достичь оврага, но чуть замешкался на его краю. В этом месте землю подмыло снизу, и целый пласт повис, удерживаемый лишь корнями деревьев и травой. Внизу бурлил ручей, по сравнению с летом увеличившийся вдвое, мутный и шумный, с каменистым дном. Я потратил две секунды на то, чтобы остановиться, посмотреть вниз, отпрянуть, затем секунду на то, чтобы оглянуться и увидеть робота, заряжающего свое ружье, затем еще секунду на то, чтобы набраться смелости и прыгнуть.

Этого хватило капитану Крюку, чтобы зарядиться, прицелиться и вогнать мне в спину гвоздь чуть ниже первого. Задохнувшись от удара, я упал в овраг, разбивая руки о холодные грязные камни. Торчащий из спины гвоздь задел за что-то, я почувствовал, как он скрежетнул о мою кость и от вспышки боли потерял сознание.

Сознание я потерял довольно быстро, но не одномоментно. Я успел понять, что лежу лицом вниз на дне оврага, наполовину в ледяной стремительной воде, наполовину в полужидкой и такой же ледяной грязи, успел увидеть свою вытянутую правую руку, успел подумать: 'Вот и все. Прийти в себя мне уже не дадут' и лишь тогда действительно отключился.

И все же через некоторое время я разлепил глаза. Сначала я лежал, слабо соображая, где нахожусь, и созерцал свою лежащую в ручье правую руку и тянущиеся от нее в потоке грязные полосы, потом попытался пошевелиться - боль пронзила все тело, и я замер, тем более что сверху, на краю обрыва, мне послышались голоса.

-Который убил брата. - прохрипел первый, которого я опознал как капитана Крюка.

-Да, который убил брата. - ответил второй, незнакомый, тоже хрипловатый.

-Который убил брата - он сдох. - утвердительно произнес Крюк.

-Да, он сдох. - подтвердил его собеседник. - сдох и сгниет.

-Сдох и сгниет, как собака.

-Да, сдох и сгниет как собака.

Я затаил дыхание. Кажется, это и есть третий брат? Черт, вот только этого не хватало... пусть они думают, что я умер, пожалуйста-пожалуйста! - взмолился я. - они же роботы, они не разбираются, они же думают, что раз не шевелюсь - значит мертвый, правда?

-Надо стрелять. - сказал капитан Крюк.

-Зачем? - спросил второй.

-Надо стрелять. - упрямо повторил Крюк, потом надо мной зашуршали колеса, с края нависшего над ручьем обрыва посыпались земляные крошки. Я услышал звук скользящего в стволе гвоздя и зажмурился; раздался хлопок и одновременно звон железа об камень. Открыв глаза, я увидел гвоздь, наполовину ушедший в гальку рядом с моей вытянутой правой рукой.

Сверху вдруг затрещало, ручьем посыпалась земля, взвыл мотор, колеса пробуксовали по земле. Потом я снова услышал голоса, но чуть дальше от края обрыва:

-Мог упасть.

-Да, мог упасть.

-Упасть в воду, упасть в грязь.

-Да, упасть в грязь. Там опасно, можно упасть в грязь.

-Ты не дал мне упасть, брат.

-Я не дал тебе упасть, брат. Я тебя люблю, ты мой брат.

-Ты мой брат.

-Который убил брата - сдох.

-Да, сдох.

Это слабосвязное, шизофреническое и пугающее бормотание все удалялось, и я рискнул пошевелиться, затем сел, привалившись левым плечом к краю обрыва. Меня колотила крупная дрожь - и не сразу я понял, что дрожь эта не столько от испуга, сколько от холода. Я насквозь промок и наполовину пропитался жидкой грязью, и холод мог меня убить быстрее, чем два гвоздя в спине. Ухватившись левой рукой за свисающие корни дерева, я поднялся, стараясь не застонать слишком громко - разговор братьев был все еще слышен - и побрел вверх по течению ручья.