Пересмешник - Алексей Пехов

— Она и вправду низшая? — спросил Талер, не удержавшись и оглянувшись на рыжеволосую девушку.

— Да. И орать об этом совершенно незачем, — промурлыкал Данте.

Когда мы поравнялись с Витнерсом, то обменялись холодными кивками. Его друзья быстро проверили мои пистолеты, то же самое сделал Талер с пистолетами капитана.

— Все в порядке, — сказал он, возвращая оружие владельцу и забирая наше. Затем тихо прошептал мне. — У него, в отличие от тебя барабаны на семь зарядов. И часть пуль — электрические. Помни об этом.

— Все знают правила? — спросил друг Витнерса. — Вы входите в разные двери по сигналу и сближаетесь. Запрещено пользоваться Обликом и Атрибутом. Никаких амнисов. Восемнадцать зарядов у каждого. Если у вас кончатся патроны, остаетесь ждать на месте, пока вас не найдет противник. Он будет решать вашу судьбу. Хочу еще раз обратить внимание, что убивать друг друга совершенно не обязательно.

— Это уже решать мне и чэру эр’Картиа, — сказал Витнерс, зловеще улыбнувшись из-под пшеничных усов.

— Я бы предложил вам примириться и решить все вопросы здесь, без помощи пистолетов, — глухо, словно из могилы, сказал Талер.

— Охотно, — мой противник взял в руку один пистолет, а второй засунул за пояс. — Публичных извинений от чэра эр’Картиа мне будет вполне достаточно. На таких условиях я готов забрать вызов обратно.

— К сожалению, это невозможно, — равнодушно ответил я. — Я продолжаю считать, что поступил верно, не позволив вам ударить девушку. Здесь не за что извиняться.

— Тогда я вас убью.

— В отличие от вас, капитан, я уже мертв. Мне нечего терять. А вам?

Он не нашелся, что ответить, и обратился к секундантам:

— Давайте поскорее начнем.

Я снял плащ и пиджак, решив, что в сорочке и жилете мне будет удобнее. Подумал избавиться от бабочки, но после недолгого колебания оставил ее и шляпу на голове. Убрал шесть патронов в карман брюк, отдал Стэфана и Анхель Данте, и взял в руки по пистолету, еще раз проверив заряды в барабанах.

— Готовы? — спросил Талер у нас.

Мы кивнули.

Витнерс направился к дальней двери, находящейся на противоположном конце здания. Один из его друзей остался в поле общей видимости, встав на углу, чтобы подать сигнал.

— Очень жаль, что я не могу пойти вместо тебя, — сказал Талер и шмыгнул носом.

Думаю, тогда Витнерс умер бы довольно быстро.

— Не волнуйся за меня, старина.

— Пожалуйста, будь осторожен! — попросила меня великая молчунья Анхель.

— У меня нет в планах сегодня получить свободу, — поддержал ее Стэфан.

Данте весело подмигнул. Он явно считал меня бессмертным.

Подали сигнал, я оглянулся последний раз на толпу зрителей, увидел, что бледная Алисия подняла руку, желая мне удачи, улыбнулся ей и, толкнув плечом рассохшуюся дверь, вошел в Дом Чести.

Пальцы, ладони, запястья лизнуло холодом. Я зашипел от неожиданности, но быстро понял, что происходит, даже не снимая перчаток. Тонкие черные линии, бегущие по моим ладоням, налились красным огнем. Магия, заключенная в стенах здания, блокировала мою возможность использовать Облик и Атрибут.

Покалывание быстро покидало пальцы, через несколько секунд я уже мог спокойно владеть обеими руками, поэтому, не колеблясь, двинулся направо, понимая, что находиться возле входа — это значит обнаружить себя раньше времени. Стены здесь были обклеены неряшливыми обоями в широкую вертикальную полоску темно-зеленого цвета. Кое-где висели небольшие картины в темных грубых рамах, сильно выцветшие и поврежденные временем.

Пустые дверные проемы справа и слева вели в комнаты с грязными окнами. В некоторых помещениях была скудная мебель, в других лишь пыль и паутина.

Я, в отличие от Витнерса, много раз здесь бывавшего, не был знаком с планом дома и понимал, насколько быстро может передвигаться капитан, чтобы застать меня врасплох. Поэтому спешил, не желая, чтобы тот оббежал дом по кругу и зашел мне за спину. Я уже понял, что центральный коридор первого этажа тянется через все здание и является главной дорогой.

Как только я увидел лестницу, старую, рассохшуюся, с отсутствующими перилами, ведущую на следующий этаж, сразу решил, что заберусь выше. Я начал подниматься, внутренне морщась от того, как сильно подо мной скрипят ступени. Здесь был точно такой же коридор, но гораздо темнее, только на стенах горели газовые рожки. Я проигнорировал это направление и двинулся через сквозные комнаты, все дальше и дальше углубляясь в сердце здания.

Кроме своего дыхания и редкого стона половиц под ногами, я не слышал больше ничего. Очень надеюсь, что Витнерс не затаился в ожидании меня, иначе я буду блуждать по дому до бесконечности.

Дважды я видел в стенах следы от пуль и один раз темное пятно на полу. Кто-то проиграл свою дуэль.

Вдали послышался приглушенный ровный гул. Я остановился, прислушался, пытаясь понять, что это такое, двинулся в том направлении, удивляясь, как уцелела на столе ваза из красной керамики, но быстро понял, что допускаю ошибку. Звук явно издавала какая-то машина, и делать возле нее мне было совершенно нечего. Рядом с этим местом я не услышу, даже если ко мне подойдет гремящее чудовище Крошки Ча, не говоря уже об обычном человеке.

Я свернул, проигнорировав лестницы, уводящие на другие этажи, и прошел это крыло насквозь, остановившись перед окном, выходящим во внутренний двор. Здесь властвовал густой туман, явно очередная шутка магии, сквозь который едва проглядывало противоположное крыло здания.

Сам двор был квадратным, с двумя росшими здесь, усеянными темно-бордовыми ягодами рябинами и неработающим фонтаном, засыпанным листьями и мусором. Было бы здорово, если бы Витнерс оказался на улице, но чуда не произошло.

Мне следовало решить, как поступать дальше — искать капитана или ждать, когда он сам меня найдет. В принципе мы не были ограничены временем и могли блуждать среди этих коридоров и комнат хоть до бесконечности. Последнего мне совершенно не хотелось. Все-таки в старых дуэлях был один неоспоримый плюс — ровно за минуту судьба решает жить тебе или умереть. Здесь же «приговор» может быть оттянут на несколько часов.

Через десять минут я услышал, как наверху тихо скрипнули дверные петли, и остановился, задрав голову, держа оба пистолета наготове. Пол между этажами был тонкий — доски, положенные на балки и кое-как прибитые гвоздями. Надо мной раздались шаги, и я выстрелил в потолок из каждого пистолета.

Отдача у этих «Лоттс» была совсем небольшой, а вот гремели они, как створки, упавшие с Княжеских усыпальниц. В потолке появилось две дырки, и в то же мгновение пришел ответ.